БиографияПолвека фигляр ложился в горящий гроб.
Кремирован недавно.
Собственно, полвека - преувеличение. Он впервые открыл свой концерт пением из пылающего гроба в 1957 году - а это не совсем полвека... Но невзначай округлить - это очень в духе самого Хокинса. Его творческий метод: максимальный эффект достигается только преувеличением всего данного.
Про песню, о которой придется говорить на протяжении всей его биографии, он пояснял: "Когда мы ее выпустили, многие подходили ко мне, чтобы спросить, правда ли, как они слышали, что я был пьян на записи. Ну правда. Только надо помнить, что там еще и музыканты были - и каждый тоже пьян в стельку! И представитель "Коламбии" был пьян! И звукорежиссер, делавший запись и сведение, тоже был пьян!"
Якобы так родился один самых удивительных хитов рок-н-ролльной эпохи: "I PUT A SPELL ON YOU" - "На тебе мое заклятье". По иронии судьбы, самому автору она принесла известность невеликую, только скандальную; зато потом "…Заклятье" стало хитом в карьере очень разных по стилю артистов, типа:
"Улетных" кантрирокеров "Creadence Clearwater Revival";
Интроверт-джаз-певицы Nina Simone;
Эксцентрик-баритона Arthur Brown;
Английской клубной сенсации 60-х "Animals";
Ирландских блюзмэнов "The Them" с Вэном Морисоном во главе;
Изысканных панк-"модов" "The Who";
Очкастых английских интеллектуалов Manfred Mann и Alan Price…
Список не полный. Все они, пусть с разным успехом, записывали собственные версии этой истошно-любовной песни, постепенно превращая ее в рокнролльный стандарт, вечную тему, автора которой никто не вспомнит, хотя саму песню - знают все. Заряд эмоциональной взрывчатки, которую вложил в нее Хокинс, бросает вызов и нынешним шок-клоунам: Мэрилин Мэнсон не мог не записать свою версию "…Заклятья", и апологет реальности абсурда - Дэвид Линч - включил ее в свой фильм "Затерянное шоссе".
Непугливая дама - коммерческая удача. Но "Скриминг" Джея Хокинса она старательно обходила стороной. А тем временем его записи, с непременной приправой непристойных звуков, воя и урчания, и клацанья зубами; его концерты, с пылающими гробами, резиновыми змеями и черепом по имени Генри (на палке, с сигаретой в безгубых зубах) - сделали его имя символом первого прорыва на большую эстраду окончательной исполнительской экзальтации помноженной на китч ранних фильмов ужасов. Кстати, его кинематографичность сделала Хокинса желанным эпизодическим персонажем в кинофильмах, так или иначе старавшихся поддразнить зрителя: от коммерческих, вроде комедии "Девушке не удержаться" или музыкального ревю "Мистер рок-н-ролл", до независимых, из которых самый известный с его участием - "Таинственный поезд" Джима Джармуша. Он выступал в турне разбитных "Роллинг Стоунз", и давал сольные концерты в слегка снобистской парижской "Олимпии". Он повидал весь мир по ту строну железного занавеса, но жил не по его законам; он боролся и с реальными звукозаписывающими компаниями, и с собственной тенью клоуна из цирка ужасов; он так и не исполнил своей самой давней и заветной мечты, оправдавшей бы его претензии быть серьезным певцом: спеть в "настоящей опере". Его резала влюбленная певица, он развелся с шестью женами, а вне супружеской спальни наплодил 57 детей, как минимум. Он жил на юге США и на Аляске, в Японии и в Европе, на Филиппинах и на Гавайях… Он умер, как поэт, в Париже… Но умер, как лавочник: от закупорки.Но как поэт, сам себе напророчил кончину. Человек слепленный из противоположностей, он искрил всю жизнь. Если бы не эстрада, он стал бы просто шутом, а, может, лучшим шутом нашего времени. Потому что хороший шут - многогранен, талантлив, ярок, умен. Хотя и ходит в дурацком колпаке. Иначе умнику не кинут хлебушка.
Его прах смешался с золой реального, а не реквизитного гроба. Он успокоился, наконец?
Никакой влюбленный секретарь не писал за ним историю его жизни. Нет ученого, который вогнал бы себя на полвека в архивную пыль, собирая достоверные сведения к его книге-биографии. Мы можем знать его историю только с его слов. Правда, все его рассказы надо делить надвое, вполтора, или впятеро… Но он - не врал. Он только преувеличивал. За этими невероятными байками - маскируется вполне реальная жизнь.
ХОКИНС: Нас было семеро - от одной матери и разных папаш. Моя сестра однажды мне сказала, что как только наша мать связывалась не с черным, она тут же залетала! У нее были дети от китайцев, один от белого… Мой отец был арабом. Моя мать путешествовала, как Пол Робсон.
Она унаследовала кучу денег. В Вашингтоне (округ Коламбиа) есть целая кодла отвратительно богатых Хокинсов. Я понятия не имею, как они эти денежки сделали.
Я так понимаю, что когда моя мать мной забеременела в Вашинтоне (округ Коламбиа), они ее напоили до безумия, побили, вышвырнули из дома и заставили сеть на автобус в Кливленд.Автобус доехал до Кливленда как раз вовремя, что бы я родился и она могла подбросить меня в ближайший приют. Через полтора года она договорилась с очень богатым племенем индейцев-черноногов, чтобы они забрали меня из приюта и вырастили.
Я рос в лесу без одеял и пищи. Я научился есть кору, какую-надо, листья и цветы; я узнал, как доставать какие-надо камни из прудов и речек и готовить каменный суп, и как лечить боль и раны какими-надо растениями - все старинные домашние средства. Если бы моя мать-индеанка-черноног была бы из Африки, ее бы называли колдуньей-ведуньей; если бы она жила в Новом Орлеане, ее бы называли жрицей Вуду. Что я от нее унаследовал, я просто вложил в музыку.
Впрочем, в другом менее цветистом интервью Дж.Хокинс говорит, что у его родной матери было четверо детей, и никто ее не принуждал избавиться от него. Она сама была "не ахти какой матерью". Питался ли он корой и кореньями - но в лесу, где он рос, он откопал и пианино - известно, что уже в 6 лет он умел играть на фортепиано. Мало того, есть признание, что у него был репетитор.
ХОКИНС: "Я так раздражал своего учителя, что он, в конце концов, ушел. Навсегда. И вот тогда-то я и смог развить мой необыкновенный талант"
Называя песни, которые особенно повлияли на его музыкальный вкус, Хокинс перечисляет ритмэндблюзовые хиты черной американской эстрады: народный распев "0l' Man River"; оперная колыбельная Гершвина, ставшая эстрадным черным романсом "Summertime"; искрометная "Caledonia" Луи Джордона - ничего нестандартного для чернокожего юноши того времени и никаких следов индейской культуры.
ХОКИНС: Еще "Мамины глаза" Пола Робсона, которого я любил за то, что он был мятежником, боровшимся с системой в Соединенных Штатах в 20-х и 30-х годах; он поехал в Россию и снял там фильм, потому что здесь он не мог найти достаточно работы и отказывался быть "Дядей Томом", вроде Stepin' Fetchit, Eddie Rochester Anderson, Lena Horne, Ethel Waters, или Buckwheat.
Еще нравилось все от Tiny Bradshaw, Arnette Cobb, Amos Milburn, Gene Ammons, Sonny Stift, Charlie Parker, Coleman Hawkins, Shirley and Lee, Nat King Cole, Charles Brown, the Ink Spots, the Mills Brothers, Tiny Grimes… И Fats Domino, хотя он самонадеянный эгоцентрист, не говоря уж о том, что он просто большая задница.
До того, как ему исполнилось 20, Джей уже выступал в местных клубах и барах, причем, не с индейскими тамагавк-хороводами. Он играл модный ритм-энд-блюз, довелось ему выступать и с именитейшим асом буги-вуги, пианистом-виртуозом Женом Аммондсом.
Не опровергнуто, что в конце войны юный Джей, приписав себе два года возраста, успел повоевать в рядах Военно-воздушных сил США. В рядах культупросветбригады он побывал в Великобритании и Японии. В зависимости от настроения, Джей говорил, что с тот период получил первые уроки то ли профессионального пения, то ли игры на саксофоне.
ХОКИНС: Я играл на саксофоне и подхватывал на фортепиано. Я выдувал джаз.
Он попробовал свои силы и на боксерском ринге: в 1947.г выиграл любительский чемпионат "Золотая перчатка", а в 1949г. стал "Чемпионом Аляски в среднем весе". К сожалению (или к счастью) вскоре на Аляске появился еще один боксер. По одному описанию м-р Хокинс покинул профессиональный ринг, отказавшись даже от попытки защищать свое звание. По другому, он выстоял 15 трудных раундов, но вместо титула и приза получил извещение, что он не может быть чемпионом среди любителей, поскольку является военнослужащим. Спустя некоторое время его отправляют служить дяде Сэму, который в тот раз наводил на свой излюбленный манер порядок в Корее. Трудясь на торжество американского правопорядка в Корее, рядовой Хокинс получил ранение от взрыва ручной гранаты.
ХОКИНС: 13 боевых операций! Я побывал на двух войнах и едва остался жив. На моем теле больше меток, чем в любом среднестатистическом кроссворде: это следы ножей, бомб, гранат и пуль. Когда я был в лагере военнопленных, меня почти пополам разрезал японский генерал.
Без всех этих полуправд-полуврак не было бы хокинс-рок-н-ролла. Про Мерилин Мэнсона точно известно, что он - неудачливый разносчик пиццы. А Хокинс - это человек ниоткуда, его воспитали таким непосредственным приемные родители: индейцы-черноноги. Искусству бельканто (а у Хокинса - хорошо поставлен голос) он учился тоже у знойного персонажа.
ХОКИНС: Я не умел так хорошо петь, пока не съездил в местечко под названием Нитро, в Северной Каролине. Был 1950 год. Там была такая большая… большущая… огромная толстая дама… Вы не сдерживайте воображение, когда думаете, что я называю "толстой": обжора, чудище невиданное. Рядом с этой женщиной среднестатистический слон показался бы худым, как карандашик, вот какой она была жирной. И она была такой счастливой и веселой!Она заливалась одновременно виски "Блэк энд Уайт" и "Джеком Даниэлсом", и все поглядывала на меня… И говорила: "Вопи громче, малыш. Вопи, Джей!" И я сказал себе: "Джей, тебе нужно было сценическое имя? Вот оно!"
Так появился "Вопящий" Джей Хокинс! Уже звучало не плохо, но еще требовало раскрутки! В 1951 году он встретил компанию, подходящую ему по темпераменту. В одном из баров, где он и сам увеселял публику, он встретил Тини Грайнса. Тот играл на четырехструнной (не-бас!) гитаре и возглавлял группу под названием "Rockin' Highlanders" - "Отвязные горцы" (в приблизительном переводе). Это были чернокожие музыканты, выступавшие в шотландских килтах и высоких шапках! "Отвязные горцы" не могли не очаровать "Вопящего", но безвестного пока Джея Хокинса.
ХОКИНС: Я подошел в Тини и попросился на работу. Меня взяли в качестве его слуги, телохранителя, выгуливателя собаки, пианиста и блюзового певца - по 30 долларов в неделю за все. Я выходил на сцену в шотландском килте, и на груди у меня болтались две жестянки из-под молока - как титьки. Я пел: "Мама, твою дочь обижают" ('Mama He Treats Your Daughter Mean', блюзовый хит на мелодию Elmore James, с текстом на дамский манер.).Жестянки гремели на весь зал!.. Рас Браун (Ruth Brown) как-то подошла ко мне и сказала: "Вот она, та единственная сучка, которая поет мою песню лучше, чем я сама".
С "Балдежными горцами" Хокинс и записал свою первую пластинку в 1952 году: он спел две песни, одна из которых без успеха была выпущена на пластинке фирмы "Gotham". Ученые люди считают, что эта песня под названием "Зачем ты тратишь мое время?" и была дебютной записью Хокинса. Сам он утверждает, что еще в 1950г. под собственным именем записал для маленькой фирмы свою знаменитую песню "Я наложил на тебя заклятье" в лирическом варианте, и она была выпущена маленьким тиражом и исчезла бесследно. Может быть, Хокинс просто путает, поскольку его пластинку с "…горцами" постигла та же участь.
До пароксизма путаницу с этими первыми записями довел сам герой. В 86-м британский блюзовый искатель Брюс Бэстин отрыл в заброшенных архивах неизданную песенку, записанную им в ту же первую сессию с "…", и решили включить ее в сборник. Названия не было на коробке, пленку дали послушать Хокинсу - не вспомнит ли? И Хокинс категорически отказался - не я пою, и все! (Песня все равно попала в альбом - и название придумали оригинальное: "Не обнимешь - не поцелуешь!")
Говорят современники, уже тогда от голоса Хокинса холодела кровь. Блаженные были денечки: слушателя шокировало то, на что сегодня никто и внимания особо не обратит. Чтобы понять оригинальность Хокинса для своего времени, нужно сравнить его творческий метод с мурлыкающим-баюкающим баритоном Нэта Кинга Коула… Много лет спустя Джея спросили в интервью: что заставило его завопить?
ХОКИНС: То, что я ЧЕРНЫЙ! То, что окружен ПРЕДУБЕЖДЕНИЯМИ.
И то, что ЖЕНИЛСЯ на девушке, которая сказала, что она беременна, когда я прожил всего лишь два года на Аляске, и был слишком глуп, чтобы понять что к чему.
Утверждением Хокинса в вопящем амплуа должна была стать запись его песни "Screamin' Blues" - "Вопящий блюз". Запись проходила с "…горцами" для новой тогда фирмы "Atlantic".Во второй половине века фирма, руководимая продюсером Джерри Уэкслером, стала одной из ведущих в джазе и рок-музыке, музыканты от Ареты Фрэнклин до "Лед Зеппелин" с удовольствием работали с ней, благодаря за хорошую творческую атмосферу. Видать, так было не всегда…
ХОКИНС: Он (Уэкслер) останавливал меня раз пять на записи. Наконец, он стал орать: "Нет, нет, нет! Чувак, я хочу, чтобы ты спел эту песню как Фэтс Доминоу!" Я ответил: "Погоди ты. Фэтс уже раскрутился, у него все идет о-кей. А я здесь пою с Тини Граймсом, это мой шанс записать песню, которую я выбрал. Если тебе нужен был Фэтс Доминоу, ну так возьми и сходи за ним." Он начал все сначала, и тут я ему звезданул в челюсть!
Так Хокинс распрощался с лучшим (теоретически) продюсером из всех, кого ему еще доведется встретить. Упоминание о Доминоу вполне могло вывести его из себя, поскольку он некоторое время играл в группе Доминоу - и это был шаг вверх в его карьере. Но Доминоу выкинул Хокинса из группы, поскольку Хокинс выходил на сцену в костюмах расцветки золотого леопарда и с высоким тюрбаном на голове - чем отвлекал внимание публики от "главной звезды"… Ну, это так Хокинс объясняет.
Последовали еще полтора года гастролей с "…горцами", и Хокинс решил, что пора идти своей дорогой. Он выступал в дорогих клубах больших городов, и не забывал выбирать наряд попричудливей. Успех по прозвищу "BIG TIME" вставал не за горами.
Любопытно, что после нескольких лет подряд клубных гастролей, поднимаясь медленно, но верно, Хокинс вдруг останавливает "штурм поп-вершин". Он знакомиться с певцом по имени Wynonie Harris, по прозвищу "Мистер Блюз", и уходит работать к нему в группу. Пояснений этому шагу я не нашел, но для него не было ни финансовых, ни карьеристских предпосылок. Пусть всего на 13 лет старше, Харрис принадлежит к предыдущему музыкальному поколению. Его стиль определяют как shouter - "крикун". И это совсем не то, что "вопли" Хокинса. "Шаутер" - это амплуа блюзовых певцов во времена, когда в танцзале без электричества солист должен был перекричать оркестр. Вокальный стиль, выработавшийся в этих утилитарных требования, получился весьма своеобразным. И есть мастера в этом стиле: Джо Тернер, например, или Джо Уилльямс. Люди с выдающейся широкой круглой грудью, у них и голос шел, казалось, как из бочки, как из блюзовой царь-пушки…
Меж тем, Хокинс продолжал обзванивать фирмы звукозаписи, пока, наконец, в 1954 не откликнулась на его предложение одна новенькая маленькая независименькая фирма в Нью-Йорке. Записал он для нее штук пять песен, из которых 2 составили сингл "Baptise me in vine" - "Окрести меня в вине".И якобы про "…Заклятье" вновь была записана, но осталась на пленке. А сингл затерялся бесследно в потоке ритмэндблюзовой продукции других меленьких, но гордых фирм… Последовал в дискографии еще один сингл - для следующей фирмы…
Какой-то радио-ди-джей был его менеджером в то время, и свой контракт с Хокинсом он продал за 50 долларов. Новый менеджер отнес пленку с "…Заклятьем" на известную ритмэндблюзовую фирму "О-Кех", входившую в корпорацию "Коламбиа". И тут же получил контракт на запись нового варианта. В сентябре 1956 года он поработал в студии. Все было ясно с первой песней: миленький "Чертенок" ("Little Demon") - оптимистичный ритмэндблюзик, где в припеве Хокинс буквально захлебывается от восторга, перечисляя достоинства "чертовки". Немножко через-чур, но в принципе - по пути, проложенному Кэбом Кэллоуэем. А вот главная песня - "…Заклятье" - не получалась.
ХОКИНС: Это же была баллада, вроде тех, что пели Johnny Ace или Roy Hamilton. Я ее написал в тот день, когда решил, что понял, что такое любовь. Теперь-то мне ясно, что я тогда был всего лишь невежественным пацаном, который в любви вообще ничего не понимал. Это была песня о той первой женщине в моей жизни, которая решила со мной расстаться - и как же это было больно!".
Как выясняется из дальнейшего разговора, от прилежного ученика любви та первая женщина решила уйти потому, что застала его с другой женщиной, причем, явно тоже ему не неприятной. Хокинс полагал, что этой любовной песней заставит ее вернуться - и заставил!.. "Я тебя люблю. Что с того, что ты меня не хочешь. Я твой - прямо сейчас. На тебе мое заклятье, потому что ты - моя. " Женщина осталась, и спустя пару месяцев ушел он. Это да это тривиальная история!
Гораздо интересней то, что продюсер решил переделать балладу в "странную" песню. Для чего решено было в студии устроить пикник. Продюсер выставил ящики бутылок мускателя и горы жареных кур.
ХОКИНС: Это ответственный за репертуар и артистов фирмы "Коламбиа" сказал мне: "Сделай эту песню иначе. Не считай это работой в студии. Пусть это будет пикник. Люди приходят со свининкой, зеленью, ветчинкой, ребрышками, курочкой, мексиканскими перчиками. И любое бухло: вино, виски, бурбон, водка, джин и ром… И мы напились! Мы смеялись, рассказывали анекдоты, мы гуляли. Где-то так через час я услышал голос: "Давайте писать." А все уже с ума посходили. Mikey "Guitar" Baker наклюкался до потери сознания. Sam "The Man" Taylor", саксофонист, мунштук не мог поймать губами. Я и сам посередь веселья отрубился - а вы говорите с человеком, который больше 28 лет, до 1974 года, жил под балдой. Я пил все, что булькало. Я пил стопроцентный спирт и запивал его виски. Неделю спустя после записи я сидел дома, и мне принесли пробную копию. Я слушал ее снова и снова… Я думал, мне наврали - невероятно, чтобы это я пел так. И я решил проверить, могу ли я так петь на самом деле. Я кривил рот по-всякому, но ничего похожего не получалось… Наконец я налил себе стакан виски, опрокинул - и тогда смог сделать все то, что было на записи.
Ну что ж, возможно перед микрофоном вся гоп-компания покачивались морской волной, но эти ребяттта ритттм не могли потететерять. Бесспорно, для своего времени это было ни на что не похоже. Как и было задумано, песня получилась "странной" и зажигательной. Оргазмическое гыгыгыканье в конце песни все-таки пришлось отрезать - времена еще не были готовы к полному отвязу. Это не спасло песню от запрета к проигрыванию по радио, но в кривозеркалье шоу-бизнеса запрет тут же превратился в рекламу.Лейбл "О-Кех", опубликовавший сингл, рекламировал его так: "Ди-Джеи! Смелее! Покорите своих фэнов с помощью "…Заклятья". А если вас уволят - мы найдем вам работу!"
И одного ди-джея все-ж-таки уволили за эту песню - он оказался слишком продвинутым для городка под названием Чиллиуак (Chilliwack - Бивис и Батхэд оборжались бы над этим названием). Как и было предложено в рекламе, ди-джей заявился в штаб-квартиру "Коламбиа/О-Кех", сначала его пристроили на пластиночный завод, а тем временем его историю фирма напечатала в "Биллбоарде". Тут же ди-джей получил приглашение портить эфир на другой радиостанции… Все это превратилось в отличную рекламную компанию для сингла, для фирмы, для ди-джея и для пригласившей его станции… Проиграл только хороший вкус на эстраде… Если он там еще оставался.
Не то, чтобы сингл расхватывали как горячие пирожки, но все-таки это была коммерческая удача. "…Заклятье" так и не очаровало никакие чарты и не пролезло в "Топ-хоть-чего-нибудь". Но до конца 50-х годов тираж приходилось допечатывать, и в результате он перевалил дважды платиновую планку в 1 000 000 экземпляров. Как объясняет доброжелатель-современник, "пытливые подростки стремились напитаться странной и пугающей красой этой песни"… Пусть опять назовут меня циником, но я скажу: скорее всего, прыщавые подростки стремились подразнить предков и попугать подружек этими "странностями"... Как бы то ни было, песня обеспечивала Хокинса постоянным доходом до конца его дней. При несколько более скромном образе жизни, этой ренты ему хватило бы на жизнь безбедную и благопристойную. Эх, Хокинс не из тех, кто согласится на такую…
Кстати, никакого прорыва к славе и финансам Хокинс от "…Заклятья" не ждал.Трудно поверить, но через десять дней после записи своей "нетленки" и "эпохалки" он подписал контракт с вокальным ансамблем "The Turbans"… Думаете, солистом к ним пошел?.. Ага, счас… Он собирался наняться саксофонистом в группу, аккомпанирующую "Тюрбанам".
Причудливы ухмылки судьбы. Вскоре Хокинс уже выступал с сольными концертами в театре "Аполло". Он напяливал на себя шляпы убойных расцветок, и тюрбаны - тоже. Он выходил на сцену в костюмах немыслимых расцветок и покроя, хотя леопардовый узор оставался его любимым прикидом. Фейерверки, взрывпакеты и прочая пиротехника регулярно опаляла его усики - он любил помечтать в эпицентре взрыва. Ну и, конечно, гробы, змеи, крокодилы, съежившиеся головы (это из Вуду) и главный любимец, ставший концертным спутником навсегда: череп по имени Генри, с сигаретой в бузгубом рте.
Хокинс, безусловно, был талантлив. Но свои таланты он сам схоронил под горами мишуры, скрыл настоящие страхи за масками притворного ужаса и вытащил жупелы, чтоб просто было, чем помахать... Своим талантом и страстностью он прорубил еще одну лазейку в границах приличия на эстраде. Может быть, боролся он за свободу художника, но дышать-то легче никому не стало. Через проложенный им ход хлынул поток "вопящих" эпигонов, вываливая на нас, мирных слушателей, такой вал мишуры, масок и жупелов, за которым наличие или отсутствие у них таланта было уж никак не разглядеть. Вот интересно, если бы он знал, чем все кончится, пошел бы он напролом?
Забавно, что, словно оправдываясь, мистер Хокинс в воспоминаниях пытается приписать свои новшества кому-то другому. Зачем он так подчеркивает, что устроить в студии гулялово с бухлом и записать песню в максимально "странной" манере было решением продюсера? Ведь стоит только послушать его предыдущие записи, как становится ясно, что Хокинс двигался именно в этом направлении - экзальтированного вокала без оглядки на благопристойность. Каннибалистическая гулкая отрыжка и злодейское гоготанье сумасшедшего на крыше девичьего приюта - давно стали частью его творческого метода. Для "…Заклятья" оставалось только лишь чуть-чуть понизить сдерживающую планку. Кстати, в очень раннем интервью Хокинс говорил, что, записывая пластинку, думай о том, чтобы она с первых же тактов привлекла внимание слушателя, удивив и поразив чем-то необычным.
Но словно во всем опять виноваты белые люди, и гроб свой - простите - идею гроба Хокинс отдает известному ди-джею.
Манхэттен Парамаунт, Рождественской шоу, 1957 год.
ХОКИНС: Алан Фрид зашел ко мне в костюмерную и сказал: "Джей, я хочу, чтобы ты публику сразил как громом! Я хочу, чтобы ты пел из гроба". "Я? - переспросил я, - нет, только не я". Ну, тогда Фрид выложил стольник на стол. Я сказал "нет". Он кладет еще сто. Я почувствовал, что мое сопротивление слабеет. Когда он положил еще сто, я сказал: "Ладно, показывай, где гроб?"
И с тех пор 22 года мне приходится перед каждым представлением опрокидывать по стаканчику, чтобы хватило смелости полезть в гроб! Вы вообще представляете, что это значит? Как это ужасно отразилось на моем здоровье?!
Печальные товарищи выносили гроб на темную сцену. Музыка смолкала. И, дождавшись тишины, Хокинс выпрыгивал из гроба с адским рыком.
ХОКИНС: Половину зала я терял на этом. Публика вскакивала с кресел и бросалась через проходы к выходу. А я еще нанимал мальчишек, которые сверху с балкона раскидывали мелко нарезанную резиновую ленту и шептали: "Черви… Черви… Черви…" Чувствуя эти легкие извивающиеся прикосновения, люди начинали вопить и трясти руками как ненормальные".
"Кто на двух ногах идет, а на вид - полный козел? Это псих "Вопящий" Джей, в любимом желтом пиджаке!" - яркими мазкам написан автопортрет в песне "Yellow Coat", записанной для первого альбома в 1957 году: "At Home With Screamin' Jay Hawkins" - "С Вопящим Джеем хорошо как дома".
Альбом 1957 года призван был подтвердить успех скандального сингла. И Джей - оттянулся. В собственных песнях он задал перцу всем: женщинам (этим - больше всех), мужчинам, деньгам, козлам и самому себе. Из детских воспоминаний он достал милые предыдущего поколения песенки, слушая которые, может быть, он впервые пробовал голос и примерял образ эстрадного певца.И сделал с ними то, что якобы основатель парадокс-юмора давным-давно сделал с черепахой.
Была очаровательно-умилительная песенка "You Made Me Love You", исполнялась в ресторанах перед коктейлем: "Ты заставила меня полюбить тебя, я же не хотел! Ты заставила меня сделать это. Ты сделала меня счастливым ненадолго, но иногда теперь мне так плохо…" Джей сказал, что споет ее от лица чувака, которого соблазнил гомик, благо английские глаголы не указывают на род соблазнительника. Песня стала фантасмагорически смешна! Голос Хокинса аж передергивает от возмущения, брезгливости и стопорного недоумения, как это такое могло с ним стрястись…
(На театре Виктюка дают с голубым аншлагом копеешное представление под названием "Рогатка": там один инвалид соблазнил соседа-юнца, а юнец оказался недостаточно продвинут и раскаялся в содеянном… Драма - ужасная. Весь спектакль идет под песню группы "Королева", не имеющую отношения к сюжету, но пущенную с наипафоснейшей громкостью. Эх, надо бы - под Хокинсовы вопли: "Как ты заставил меня захотеть тебя?! - Брррррррррррр!" Виктюк ведь тоже не бездарен, но по ходу, проторенному им, в театр полезет страшно представить, что.)
По-разному досталось многим безобидным стандартам, но менее прочих - песне Кола Портера (вдохните) "Я люблю Париж" (выдохните). Разящий меч сарказма Хокинс направил на народы и города, с которыми сравнивает Париж, но имя именно этого города пропел с любовью. Никто и ничто не сравниться с Парижем - Хокинс выбрал себе место успокоения.
Но остальные переделки!.. Как Хокинс пояснил, это были любимые песни его мама, спетые так, чтобы мама больше никогда не захотела их слушать.
Первые общенациональные гастроли, впервые он - хэдлайнер рок-н-ролльных фестивалей… Алан Фрид пригласил его в фильм "Мистер рок-н-ролл", Хокинс спел на съемочной площадке песню "Бешенство" ("Frenzy"), одетый в трико в обтяжку с лицом, вымазанным ваксой… При монтаже сцена выпала из фильма.
"Национальная гробовая компания" (The National Casket Co) запретила продавать или сдавать ему напрокат гробы. Хокинсу пришлось быть экономней с инвентарем, а для его транспортировки он купил и собственный катафалк: изначально черный, но лично Хокинсом выкрашенный в черно-белую извилистую полоску - под зебру.
На одном из сборных концертов ради пущего веселья вокальная группа "Бродяги" ("The Drifters") взялись вынести его гроб на сцене. В гробе был замочек; дабы он не защелкивался, Хокинс вставлял в него спичку. Почему-то в тот раз ему пришлось попросить сделать это "Бродяг". С обязательностью, свойственной представителям искусства, они этого не сделали. Хокинс же считал, что всему виной - корявое чувство закулисного юмора.
ХОКИНС: Они подождали терпеливо, пока я не залезу в гроб, закрыли крышку - и чертова штуковина захлопнулась. Вот тогда я на собственном опыте смог убедиться, что воздуха в гробе хватает на три с половиной минуты. Когда я обнаружил, что не могу выбраться из гроба, я так перепугался, что заплакал! Я проклинал все! Я молился! На мне был белый хвостатый фрак, перчатки, цилиндр, трость… И я начал брыкаться, и это меня спасло. Гроб свалился со стойки и развалился в щепки… Публика решила, что все так и задумано, а я напрочь забыл все слова. Но с того дня я бросался с кулаками на каждого встреченного "бродягу". Троих из них я поколотил, и всюду выглядывал Бена И.Кинга. На последующие два концерта они вообще не пришли. Мы снова начали разговаривать только лет через семь.
Концертные выступление Хокинса оставались хорошо распланированным скандалом, но фурор, который они производили, никак не мог закрепиться хитпарадным успехом его пластинок. "Эпик-Коламбиа" не возобновили контракт, с 1958 года Хокинс снова вернулся к сотрудничеству с мелкими фирмами. И, значит, его следующие синглы могли попасть в хит-парады только теоретически. Практически - не попали. Хокинс познакомился с певицей Пэт Ньюборн, которая была предназначена ему самой судьбой: ведь ее прозвище "Shouting'" - "Кричащая".Убедившись, что на родине им не пробиться к настоящему успеху, "Вопящий" Джей и "Кричащая" Пэт отправились пытать счастье в Японии, а осели на Гавайях, где открыли свой кабачок.
ХОКИНС: Я на десять лет удалился в Гонолулу, поскольку понял, что мир не готов меня понять.
Между прочим, слушая психоделически обогнавший свое время сингл "Я слышу голоса" ("I Hear Voices", 1962), приходишь к тому же выводу. Всего три года спустя ребята в Калифорнии уже принялись бы скупать эти зыбкие звуки-глюки в более-менее массовом порядке.
"Кричащая" Пэт кинулась на него с ножом, когда обнаружила, что Джей встречается с новой невестой, и гавайская идиллия кончилась.
Нина Симоун записала свой вдумчивый вариант "На тебе мое заклятье" - и в ее неироничном исполнении песня тут же стала хитом. (Собственно, именно благодаря этому, а не авторскому, исполнению песня обрела свою вечную жизнь. Благодаря Симоун, британцы узнали и влюбились в две песни: "Дом восходящего солнца" и "…Заклятье" - и уже они, начиная с "Энималз" и Манфреда Манна, протащили их в рокнролльную эпоху.) Обрадованный успехом песни, Хокинс сочинил персонально для Симоун новую песню. Но записывать ее пришлось ему самому - Симоун не поддерживала долгих отношений даже в творчестве. Любопытно, что свою автобиографию Симоун назвала "На тебе мое заклятье" - и нигде в книге не упомянула автора названия.
Но успех песни в 60-х озарил и имя Хокинса. Он вновь отправился на гастроли, в Англии и по всей Европе его встречали как знаменитость… Теле-шоу, радио, интервью. В 1965м для маленькой английской фирмы "Planet" он записал ритмэндблюзовый альбом, минимально-экстравагантного по его меркам: "The Night And Day Of Screaming Jay Hawkins"...
В конце десятилетия он вновь взят на мажор-фирму: "Philips". В 1969м выходит альбом "Это еще что?" ("What That Is?"). На обложке - гроб, в гробу - "Вопящий" Джей Хокинс, один глаз его - открыт… Журналисты частенько определяли манеру пения Хокинса как "каннибальскую" - новая песня "Пиршество Мау-Мау" ("Feast Of Mau Mau") демонстрировала, что это не гипербола. Но любые ужасти меркли рядом с другой песней. Открывая ее, Хокинс обвинял эстраду в уходе от настоящих проблем: "Дамы и господа. Большинство людей записывают песни о любви, разбитых сердцах, одиночестве, безденежье… Но о настоящей боли никто не пишет песен. Мы с группой только что вернулись из госпиталя Джеролл, где мы как раз застали человека в таком состоянии. И песню мы назвали "Запорный блюз" (Constipation Blues).
Название песни - еще полбеды. Соответствующий текст снабжен на потеху публике всеми кряхтениями и оханьями, какие прежде звучали лишь в уединении несчастных. И напоследок: "Плюх - теперь мне хорошооооооооооо!"
"Запорный блюз" слегка поддразнил общественное мнение, но не помог распродать тираж. "…Заклятье", записанное в 27 лет, стало вершиной, с которой он спускался еще 43 года, на каждом концерте исполняя роковую песню и слыша перед записью каждого нового альбома напутствие от продюсера: "И нужно обязательно что-нибудь вроде "…Заклятья". Ничто другое от него слушать не хотели.
Хокинс записал "Monkberry Moon Delight" - песню МакКартни, как будто специально на него рассчитанную. Но в раскрутку никто не хотел вкладываться, "Филипс" не продлил контракт. Отсутствие удачи преследовало Хокинса до 1976г., пока не обернулось несчастьем. Не вовремя взорвавшаяся петарда почти ослепила его, и ему надолго пришлось прекратить гастроли. В 1978г. у него был отличный шанс вернуть внимание публики благодаря участию в фильме "Американский горячий винилл"("American Hot Wax"), но при окончательном монтаже опять обкорнали сцены с его участием. Новая диско-версия "На тебе мое заклятье" уже не смогла очаровать публику. В конце концов, он стал сниматься в японской рекламе "уок-мэнов". (Что может быть горше? Первый-последний советский президент в рекламе пиццы!)
Но Хокинс не сковырнулся на шоубизнесовых кочках, не из такого он сделан вещества. Естественно-колоритный персонаж, он появился в кино. Для Джима Джармуша с его полупатологической зависимостью от Тома Уэйтса, было совершенно естественно пригласить Хокинса: "Гон-Конг" Хокинса и "Сингапур" Уэйтса - птички с одного насеста, хоть и пометов разных десятилетий. Но потом Хокинс появился и в коммерческо-эротическом "Пересечении двух лун" ("Two Moon Junction") - правда, не в главной роли, но все-таки…
Альбом 1991 года, собранный фирмой "Rhino" не только носил шикарное название: "Черная музыка для белых людей" ("Black Music for White People"), но и был значительной коммерческой удачей, особенно в сравнении с прозябанием предыдущих двух десятилетий. В том же году Хокинс записал новый альбом в Австралии: "Я грожу тебе палкой" ("I Shake My Stick At You"). На нем - две песни Тома Уэйтса.
Звукозаписывающие фирмы прикрепляли к Хокинсу продюсера, задачей которого было более-менее воспроизвести стиль, сделавший Хокинса легендарным артистом. Это ограничивало творческие возможности и обрекало на бесконечный самоповтор. А он органически не мог сыграть второй дубль с истинным азартом. В результате эти поздние работы, конечно, не могут равняться с древними по зажигательности. Но этот же продюсерский подход дал возможность записать несколько мастерских ритмэндблюзовых альбомов в 90-х, когда уж само определение "ритм-энд-блюз" утратило свой изначальный смысл. Ну а юморок, конечно, все тот же. В альбоме "Полный псих" ("Stone Crazy", 1993) Хокинс демонстрирует свой обычный клубный репертуар. Конферанс: "Мадам, одерните платье, я не могу сконцентрироваться. Нет, человеческое тело меня не смущает, при всех его недостатках, но лично вам мохнатые ноги лучше брить хоть иногда." Песня: "Джек помог Джил поднять ношу в гору, Джил помогла Джеку спустить". (В оригинале каламбур на тему "Jack off"). В разгар американской моды на "выбирайте выражение", Хокинс становится чемпионом политнекорректности.
Эти шуточки вкупе со своеобразием его музыкального языка наводят на мысль, что место Хокинса в поп-культуре - где-то на пути от Бивис'N'Батхеда к Тому Уэйтсу. Да, он из тех, кто понижал планку общественных приличий, но все-таки он шел не к подростковому кретинизму… Он был не только эксцентрик, но и поэт; не только крикун, но и певец. И шел он против общего эстрадного потока, а не туда, где путь утоптан.
В престижной парижской "Олимпии" в мае 1998г. Хокинс записал концерт, опубликованный в конце 1999г.Он успел побузить напоследок студийным альбомом "Наконец" ("At Last", 1998), успел оставить свидетельство, что его не перевоспитаешь… Последний его альбом открывает песня "Хотел бы, мог бы, должен бы…" ("Coulda', Woulda', Shoulda'").
Причина смерти - осложнения после операции по поводу кишечной закупорки. Он умер в клинике в пригороде Парижа. Он кремирован. Единственный город, о котором он спел с любовью; смешная публике болезнь, которую он воспел; и горящий гроб, в который он ложился почти полвека - все сошлось в финальной точке.
ХОКИНС: Как я всегда хотел петь в опере. Эта мечта ведь тоже восходит к детским воспоминаниям о Поле Робсоне. Но, едва я стал профессиональным певцом, мне объяснили, что опера не попадает в хит-парады. Тогда на пластинках выпускали только ритм-энд-блюзы. Но ведь у меня есть голос, так почему же люди не воспринимают меня просто как певца, без этих выкрутасов? Основа моей музыки - это Рой Милтон, Вайнон Хэррис, Рой Браун, Клинхэд Винсон, Луи Джордан… Люди не слушают меня как певца - я могу быть для них только каким-то монстром. Я не хочу быть черным Винсентом Прайсом! Я хочу петь эту чертову оперу! Я хочу петь Фигаро. Я хочу исполнить "Аве Мариа"...
PS. Билл Уаймэн, один из немногих, кто благополучно спрыгнул с безумного поезда, записал в последнем своем альбоме еще одну версию "…Заклятья"… Лирическую - может быть, такую, как ее сочинял Скриминг Джей: всего лишь грустную эстрадную балладу…