Утащено с http://katechkina.livejournal.com
Главный Разоблачитель Симулянтов Папенька пребывал в командировке. Маменька ушла на работу. На улице было темно и паскудно.
Пожалуй, пойду ко второму уроку, - решила я и включила телевизор. Через три часа стало ясно, что «я, пожалуй, не пойду и к четвертому, а может быть и вовсе, не пойду». Позевывая, я отправилась на кухню, дабы подкрепить свой организм бутербродом.
Валявшийся на столе клочок бумаги, привел меня в состояние полной кататонии.
«Увидимся на собрании, надеюсь тебя не будут ругать. Мама».
-Теперь точно покалечат, - подумала я про себя, прикидывая каков будет выхлоп от прогула во время школьного совета. Медицинский жгут висел на спинке стула и кровожадно ухмылялся.
Ситуация требовала действий немедленных и решительных. Схватив из аптечки градусник, я поднесла его к батарее. Через несколько секунд ртуть взмыла вверх, достигнув критической точки в 42 градуса по Цельсию.
- То что надо, - подумала я про себя и побежала звонить матери.
- Ты не представляешь мамочка, я даже стоять не могу и все время тошнит, как назло, - прошептала я в телефонную трубку.
- А ты температуру мерила? - грозно спросила мама.
- Мерила, - печально вздохнула я. – До 38-7 намерила, а дальше не стала. Ты же знаешь, она когда высокая, так быстро бежит, так бежит…
И вот на этом самом месте, актерский талант возобладал над разумом, потому что я издала характерный «блюющий звук» и шваркнула трубкой.
Мама перезвонила через три секунды. Этого времени ей вполне хватило для того чтобы представить себе захлебывающегося рвотными массами диятю, и даже выдумать некий диагноз.
- Наверное, отравление. Лежи на кровати, не вставай. Я немедленно выезжаю.
И хотя медицинская помощь в лице маман не сулила ничего хорошего, других вариантов у меня не было. Я разобрала кровать, присела на краешек, и принялась сбивать градусник до заявленных 38-7. Температура оставалась неизменной. Я трясла термометр, я высовывала его на улицу, я подносила его под холодную воду и совала в морозилку… Все пустое… Подлые 42 градуса пристали к шкале намертво, и «сбиваться» не желали. В кухне хохотал жгут, в воздухе пахло трепкой, жить не хотелось.
Настало время Второй Тактической ошибки. 99 тысяч детей из ста, сложили бы лапки и приготовили задницу под порку. И только один недоделанный киндер подумал, что он в состоянии разыграть болезнь на 42 градуса… Да, господа, я решила, не сдаваться до последнего и встретить маму во всеоружие.
Так, отравление – это конечно же, когда блюешь без останову, - рассуждала я. – И наверное, если у меня 42 градуса, то блевать в унитаз неприлично. Тут нужно место центральное, заметное, типа ковра в гостиной или папиного кресла… Дескать, вырвалось ненароком… Не донесла…
Следующий вопрос, стоявший на повестке дня, а именно «как организовать блевонтин, без малейших признаков тошноты» решился весьма оригинально. Выпить пару стаканов воды и засунуть два пальца в рот просто-напросто не пришло в мою голову по причине юного возраста и некоей неискушенности в вопросе. Поэтому я отправилась к холодильнику. Надо сказать, что времена были суровые и весьма нехлебосольные – в холодильнике не было ничего, кроме кастрюли с супом и самодельной сладкой колбаски. Колбаски эти делались исключительно по бедности – смешиваешь сгущенку с давленым печеньем, добавляешь какао и ставишь в морозилку. - Через пару часов получается такая коричневенькая какашкообразная дрянь, впрочем, весьма вкусная.
Так вот, господа, взяв в руки кондитерское изделие, я отправилась в гостиную и нарисовала круг им на ковре, диаметром сантиметров 50-60. Распределив последние остатки колбаски по площади предполагаемого блева, я отошла в сторону, дабы полюбоваться шедевром. Впрочем, одного взгляда на содеянное, хватило для того чтобы впасть в дикое уныние. – Распределенная по окружности колбаска менее всего напоминала рвотные массы…
- Выглядит так, как будто какая-то свинота ковер колбаской изгадила, - подумала я, и поежилась. – Ну совершенно не похоже на то, что меня стошнило. Надо бы еще чего-нибудь добавить.
Так на авансцену вышел мамин вермишелевый супец.
Колбасковый круг с вылитой на него кастрюлей вермишели был ужасающим. Позорнее всего выглядели целы куски мяса с огромным говяжьим ребром, якобы вышедшим из моего неокрепшего организма.
- Это как будто медведя вывернуло, - упаднически подумала я, и попыталась было убрать часть продуктов назад. Но в тот самый миг, когда я решила что кость – это явно лишнее, раздался предательский звон ключей.
В последний момент я ухитрилась задвинуть кастрюлю по кресло и юркнула в кровать.
…………
Поначалу все было даже ничего. Это потому что мама сразу с порога к кровати рванула.
- Как ты себя чувствуешь, малыш? – спросила она. – Дай-ка градусник.
Малыш чувствовал себя хуже отравленного медведя.
- Очень плохо, - ответила я и протянула ей термометр.
- Что-то у нас так ванилью несет, - проговорила она, поднося градусник к лампе.
- Я уже ничего и не чувствую, - прохрипела я, и зарылась поглубже в одеяло.
Изучив ртутную шкалу, мамахен хлопнулась на край кровати и как-то боязливо на меня посмотрела.
Глаза ее лихорадочно шарили по комнате, а руки отбивали такт в области сердечной мышцы.
Честно говоря, в ту секунду я почти уверовала в удачный исход болезни, и начала закатывать глаза и издавать всяческие утробные звуки. Поэтому вопрос «А ЭТО КАК ЖЕ ПОЛУЧИЛОСЬ» и указательный палец, направленный в сторону «рвотного макета» практически не напугали меня.
- Да вот стошнило немного, - прохрипела я, - Извини, до туалета не добежала.
- А почему тут суповая кость? – тихим и от того еще более ужасным голосом спросила мама.
- А это со вчерашнего не переварилось, - не моргнув глазом ответила я.
- Когда кушаешь, надо жевать, - в каком-то зачумлении произнесла мама.
…………
На кухне хохотал, заливаясь слезами радости розовый медицинский жгут. Впрочем, за долгие годы моего взросления он от смеха и лопнул. А история осталась.