Интересные рассказы

[Fairless]

Здесь буду выкладывать различные рассказы, которые найду в интернете. Предупреждаю сразу - букв будет много

[Fairless]

ВИРТУАЛЬНАЯ ЛЮБОВЬ

Виртуальный роман.

Глава первая.
Он проснулся рано. Было не позже шести утра. "Чёрт, на работу только к 9-ти. Чем бы себя занять?" - Пошёл он к умывальнику, размышляя. Его звали Дмитрий, он жил в городе М., работал в поте лица. С первого взгляда - такой же как все. Но в свои 25 лет он успел многое повидать в жизни. Десять лет назад смерть отца, который разбился на машине, будучи пьяным. Потом бесконечная смена домов, квартир, скитания с больной матерью и пятилетним братишкой. Ему пришлось начать работать с 15-ти лет…А он так хотел пойти в институт и стать инженером-конструктором, чтобы строить самолёты. Почему именно туда? Очень просто. Он с детства боялся самолётов и хотел, чтобы другие люди и он сам в том числе начали не бояться летать на них. Но всё пошло не так, как он хотел, а так, как заставила его жизнь. Он работал грузчиком, электриком, сантехником, попутно оканчивая какие-то новые курсы, которые мало что меняли в его жизни. В 18 лет он попал в армию и два года был на войне. На его глазах было убито четверо его лучших друзей…Они сгорели в танке. А он в то время выбежал, чтобы кинуть гранату. Потом он вернулся домой и понял, что всё изменилось, и мир уже не тот, каким он бы хотел его видеть. Мать снова вышла замуж, причём за недостаточно хорошего человека, как ему показалось. Он сказал ей об этом, на что она ответила: "Не лезь в мою жизнь! Если тебе не нравится, то убирайся. Тебя не было рядом, когда нам нужны были деньги". - "Мама, но я же присылал тебе почти всё, что у меня было, что мне удавалось заработать!" - "Это не деньги в таком мире, как этот". Ему сказали убираться - и он ушёл. Снимая комнату, он познакомился с девушкой на два года младше него - дочерью хозяйки квартиры. Он влюбился и начал ухаживать за ней. Она отвечала взаимностью, но случилось страшное - она умерла. Как выяснилось, она забеременела и, никому не сказав, решила сделать аборт у бабки своей подруги, которая взяла с неё всего-то 200 рублей…200 рублей за смерть. Он не мог поверить, он кричал, не мог прийти в себя и поверить в это: "Нет, нет только не она! Почему?? Почему она не сказала мне? Я никогда бы не оставил её! У нас была бы семья, мы были бы счастливы! Почему она всё решила сама? Почему??" Он не понимал причины её молчания. После похорон мать его любимой девушки отдала ему её дневник: "Может быть, ты что-то там найдёшь для себя". - "Да, спасибо, я сохраню его как память". Но лучше бы он никогда не видел того, что было там написано. Тогда бы она навсегда осталась в его сердце как самое светлое, что было в его поганой жизни. Перелистывая последнюю страницу он прочитал: "…Завтра иду делать аборт. Можно, конечно, соврать Димке, что это его ребёнок, этот дурачок поверит, но мне ещё же надо выучиться, а уж потом мы с Костей подумаем стоит ли заводить детей". Дима закрыл тетрадь, спокойно вышел на лестницу и выкинул её в мусоропровод. На той квартире он жить больше не смог. Не только потому, что она предала его, но и потому что несмотря на этот поступок он не мог жить в квартире, где каждый гвоздик касался её рук. Он ещё любил её.
Он опять снял квартиру, выучился заочно на программиста и купил себе жильё. Одна комната, которая вполне подходила для него и его Криса - огромного пса, которого он подобрал на улице дождливым днём.
Высокий, широкоплечий, со спортивной фигурой, зелёными глазами и тёмными волосами Дмитрий не мог остаться обделённым вниманием прекрасного пола. Девушки менялись как перчатки. Ни одна не задерживалась просто потому, что он не верил им. Никому.
Зайдя вечером домой, он, как всегда, сразу прошёл на кухню: "Ну что, Крис, скучал? Вижу, что скучал. Ты мой хороший, ты мой верный. Нам ведь с тобой никто не нужен, правда? У нас с тобой крепкая мужская дружба. Мы никогда не предадим друг друга", - говорил он, гладя свою собаку и насыпая ей порцию корма. Одиночество стало его типичным состоянием и, хотя он действительно хотел создать семью, но не верил девушкам с того самого предательства самого дорогого ему человека, которое было совершено уже пять лет назад. Он простил её, но не смог забыть того смешанного чувства боли и обиды, которое тогда испытал.
Он добился в жизни многого. Добился сам без чьей-либо помощи. Нашёл в себе силы учиться и работать, иногда засыпая над очередной книгой. День, когда он улыбался после смерти своей девушки - это день, когда он открыл ключами свою собственную квартиру. Вначале у него стояли там только кровать, плита, стол, стул и холодильник, но со временем он так обустроил свой дом, что с радостью спешил вечером туда.

Была осень. По улицам моросил дождь. Тот самый пронизывающий дождь, когда единственным желанием каждого бывает побыстрее забежать в тёплое место. По улице быстрыми размашистыми шагами шла, нет, она буквально бежала, девушка лет 20-ти - 23-х. Она была одета в синее кожаное пальто, такую же шапочку и где-то сзади неё болталась вязаная сумка. Сказать, что она была красива? Нет, она мало чем отличалась от других и в толпе не выделялась. Хотя… Было в ней что-то такое, что заставляло задуматься. Может быть, улыбка…Искренняя, чистая, немного детская… Или, возможно, странная привычка ни с того ни с сего начать прыгать и смеяться от радости…Но больше всего её глаза…Грустные, нежные, блуждающие в толпе. Кого она ищет? Быть может, себя…Или того, кто помог бы ей быть собой и чувствовать себя нужной. Она определённо кого-то искала. Не кого-то конкретного, а просто того, кто сразу поймёт, что она не такая, как все. Её глаза…Зелёные, печальные, полные невыплаканных слёз…Она шла и на ходу сочиняла стихи:
"Дождь
Промочит мою душу,
Омоет сердца раны,
Огонь в глазах потушит.
Я, может, грубой стану.

Дождь
Мне занавесит окна,
Стеной захлопнет двери
И провода все лопнут.
Я перестану верить.

Дождь
Со мною будет плакать,
Мечты мои развеет,
По крышам будет капать.
Наверно, я взрослею…"
Её звали Диана. Она жила в городе Н. вот уже с самого рождения - 20 лет. Она училась в консерватории по классу фортепиано на третьем курсе. Для свих юных лет девушка была очень талантливым человеком, обожала музыку и стихи, знала 3 иностранных языка, потому как благодаря родителям училась в частной школе. Точнее, не родителям, а отцу. Мама была домохозяйкой и хотя 5-комнатная квартира на плечах одного человека - это очень тяжело, она всё равно делала всё сама: готовила, стирала, убиралась. Мужа это устраивало - не надо тратить лишних денег, даже если недостатка в них не было.
Диана должна была выучится на экономиста, как и её отец, чтобы как и он уметь зарабатывать деньги. Он, естественно, сам хотел найти ей "достойную" партию, но и иметь диплом по его словам не будет лишним. Диана первый раз в жизни не послушалась и пошла в консерваторию, мама поддержала её, а папа тоже смирился после того, как она получила свою первую заслуженную награду.
Она росла спокойной, нежной и высоконравственной девушкой. Отчасти благодаря тому, что мама уделяла ей всё своё внимание и стремилась к тому, чтобы дочь стала независимой, уверенной в себе, но при этом очень доброй девушкой. В дополнение к этому её устоявшимся моральным убеждениям поспособствовал также суровый и строгий отец, неразрешавший ей ходить в ночные клубы, встречаться с молодыми людьми и вообще проявлять хоть какую-то инициативу.
Диана же хотела только одного - чтобы судьба матери не повторилась в ней самой. Не сказать чтобы они жили очень плохо, но всё-таки в этой семье подтвердился тот факт, что за деньги счастья не купишь. Бесконечные скандалы, крики, тщательно скрываемые, но становившиеся явными измены со стороны мужа, которые кротко переносила мать; не могли не отразиться на психике Дианы. Она выросла с твёрдым убеждением: "Хороших мужчин не было, нет и быть не может".

Глава вторая.
Поужинав, Дмитрий сел за компьютер. В последние три года этот ящик стал неким неодушевлённым подобием его друга. Дмитрию приглянулся один чат о любви и он стал наблюдать за присутствующими там людьми и изображающими любовь. Убеждение о том, что подсознательно человек тянется к тому, чего у него нет в жизни, нашло новое воплощение в век вычислительной техники, в частности, Интернета.
"Интеренет. Избранное. Чат о любви. Ну…ну же! Опять так медленно…хотя куда торопиться, там всё равно не будет ничего заслуживающего внимания", - размышлял он про себя, загружая страничку.
"Ваш ник. Так, это у меня не меняется уже давно…Ник - Одинокий. Пароль - Обман…"
Страничка загрузилась, и он занялся любимым делом - "подсматриванием" за изображением любви. "Неужели они и правда способны любить друг друга вот так, не видя, не чувствуя, не имея возможности обнять и поцеловать…А эти виртуальные браки - это вообще пародия на действительность, чушь, блажь, суета! Хотя…глядя на них, можно даже иногда подумать, что они счастливы…Глупо. Смешно. Нереально".

Она забежала домой радостная: "Мама, мне предложили подыграть нашему детскому хору при консерватории на городском конкурсе молодых талантов! Мама, я буду играть в Большом Концертном Зале, я так рада!" - " Я всегда знала, Дианочка, что ты у меня умница". Потом девушка подбежала к своим двум персидским кошкам, погладила и поцеловала каждую.
Поужинав, Диана подошла к "спутнику с людьми", как она называла свой компьютер, который отец подарил ей на 20 лет. У девушки не было другой возможности общаться, заводить друзей и просто развлекаться. Конечно, у неё были 3 хорошие подруги, но встречались они настолько редко, что стали впоследствии только перезваниваться. "Да и что я могу рассказать им? У них весёлая студенческая жизнь, клубы, мальчики, веселье. А мне нечем хвалиться. Я же не буду им ярко и описательно передавать то, как мне нравится играть и как я люблю, когда меня слушают", - отвечала она на вопросы мамы.
"Интернет. Яндекс, введите слово для поиска", - выдал её лучший друг. "Хм, - подумала Диана, - что же ввести? Игры я уже смотрела, статьи о любви и взаимоотношениях читала. Кстати, что за недоразвитая личность пишет, что самое важное - доверие. Доверять мужчинам? Ха! Смешные и глупые люди. Наверное, это писал сам мужчина". И она задала запрос: "Чат о любви". Всё равно любви-то хочется…
Яндекс выдал огромное количество чатов, у Дианы зарябило в глазах и она просто нажала на первую попавшуюся ссылку. "Так, что тут у нас. Очередная ерунда, наверное. Такое ощущение, что в чате сидят только озабоченные и недалёкие люди, либо уже совсем чокнутые, типа тех, кто верит во всякую глупость. Виртуальная любовь, например. Виртуальные свадьбы. Это просто уход от действительности для тех, кто в реальности не может добиться этого чувства", - на мгновение она задумалась. А разве она сейчас описала не себя саму? Ей стало грустно и она хотела было уже выключить комп, но тут зарябили разноцветные строчки и она вошла в чат. "Ник. Хм…Какой бы взять ник? Надо подумать что могло бы создать обо мне истинное впечатление…Что бы это могло быть? Диана? Принцесса Диана? Нет, глупо и несмешно…Может быть, передать состояние души? Да! Знаю. Ник - Одинокая. Пароль - Диана".

Он жевал бутерброд с копчёной колбасой и пил чай, как вдруг чуть не подавился увидев надпись: "В чат входит Одинокая". Он лихорадочно начал соображать: "Что делать? Поздороваться? Заговорить первым? Нет, глупо. Я в этом чате уже давно и не говорю ни слова, может, просто надо мной решили подшутить. А может у человека так же погано на душе, как и у меня? Всё ведь в жизни бывает…А что если её кто-то обидел? Что же мне сделать?"
Она зашла в чат и увидела в списке присутсвующих ник - Одинокий. Она немного удивилась, но не обратила особого внимания. Её тонкие музыкальные пальчики застучали по клавиатуре.
Одинокая: Здравствуйте.
Путник: Привет!
Демон: Хай.
Лесли: Приветик.
Дана: Привет.
Одинокая: А можно я Вам стихи почитаю?
Лесли: Ну давай.
Дана: Конечно, мы очень хотим!
Путник: Ну если больше заняться нечем, то давай…
Тогда Диана стала набивать своё любимое стихотворение Эдуарда Асадова "Чудачка", которое, как ей казалось, олицетворяло и её саму.

Одинокая: Одни называли её "чудачкой"
И пальцем на лоб - за спиной, тайком.
Другие - "принцессою" и "гордячкой".
А третьи просто - "синим чулком".

Птицы и те попарно летают,
Душа стремится к душе живой.
Ребята подруг из кино провожают,
А эта одна убегает домой.

Зимы и вёсны цепочкою пёстрой
Мчаться, бегут за звеном звено…
Подруги, порой невзрачные просто,
Смотришь - замуж вышли давно.

Вокруг все твердят ей: - Пора решаться,
Мужчины не будут ведь ждать, учти!
Недолго и в девах вот так остаться!
Дело-то катиться к тридцати…


Неужто не нравился даже никто? -
Посмотрит мечтательными глазами:
- Нравиться - нравились. Ну и что? -
- И удивлённо пожмёт плечами.
Какой же любви она ждёт, какой?
Ей хочется крикнуть: "Любви-звездопада!
Красивой-красивой! Большой-большой!
А если я в жизни не встречу такой,
Тогда мне совсем никакой не надо!"
Закончив печатать, она подняла глаза на экран и увидела, как всем понравилось. Но она обратила внимание только на одно высказывание:
Одинокий: И лишь ночами в голубом эфире
Порой мне снится сквозь метельный снег,
Что для кого-то где-то в этом мире
Я самый-самый главный человек…
Больше ни слова. Только это. Строчки из стихотворения "Неотправленное письмо" Эдуарда Асадова. Люди в чате зашумели, стали говорить, что это - первое, что он сказал за всё время.

Одинокий (для вас, Одинокая): Знаешь, я действительно никогда не говорю ни с кем просто потому, что не было человека, с которым мне бы захотелось поговорить. Я тебе дам свой номер аськи, если захочешь - стучись. Сейчас я вынужден уйти, извини. Мне бы очень хотелось познакомиться с тобой.
Он написал это, сам не понимая почему он это сделал. "Знаешь, Крис, какая-то она не такая…Не могу объяснить. Ну не такая, как все, и всё тут. Что ты так смотришь? Думаешь, что я спятил? Нет, друг, мы ещё с тобой покарабкаемся. Давай пошли спать", - пробормотал он, зевая.

Придя на следующий день вечером с работы, он сразу включил компьютер и нажал на подключение к Интеренету, а сам пошёл на кухню разогреть себе еду. С кухни он услышал характерный звук, похожий на крик кукушки, когда в аську приходит сообщение. Он проверил, что там и увидел: "Пользователь Диана добавил Вас в список контактов". Он нажал для добавления её в список: "Диана…Это она? Или нет? Может, кто-то другой? Почему она ничего не написала? Ладно, подожду и выясню. Диана…Красивое имя".

Загружая компьютер, она думала о том, встретит ли того Одинокого? Кто он? Какой он? И почему одинокий? Хотелось узнать побольше. "Он необычный…Одно из моих любимых стихотворений. Он же не мог этого знать, я ещё не успела ничего рассказать о себе. Сказали, что он не говорил вообще. Тогда что же он делает в чате? Следит за кем-то? Может, какой-то маньяк, который выбирает неопытных девочек и предлагает им перебраться в аську? Что-то меня это пугает…Мужчины ведь все абсолютно одинаковые", - мысли путались в её голове. В это время её размышления прервал звук. Она посмотрела на экран: "Пользователь Дмитрий добавил Вас в список контактов. Пользователь в сети". Она решила поздороваться и попробовать понять, что нужно от неё этому человеку.

- Здравствуйте, это Вы вчера просили постучать?
- Да, я. Мне бы хотелось познакомиться с Вами. Это возможно?
- Для какой цели?
- Как для какой?? Поговорить.
- Только поговорить и ничего больше?
- Конечно. А что Вы ещё ждёте от знакомства в инете?
- Я - ничего.


"Что-то она какая-то не слишком дружелюбная…А какие стихи красивые читала. Может, это не она?" - он сомневался.

- Послушайте, девушка, Одинокая - это Вы?
- Нет, что Вы, я с папой, с мамой и с двумя кошками живу!
- Нет, я про чат и про стихи.
- Ааааааа….да, это я. А Вы почему Одинокий?
- Наверное, так сложилась судьба.
- Расскажете?
- Может, когда-нибудь расскажу.
- А почему не сейчас?
- Потому что я не слишком доверяю женщинам…
- Неужели?? Ну Вы прямо как я. Я тоже мужчин считаю потенциальными обманщиками.
- Не все такие.
- Все.
- Когда влюбитесь, то будете верить мужчине.
- Я не влюблюсь никогда.
- Почему же?
- Потому что я не верю в любовь. Это мираж, который исчезает в повседневности.
- Вам так много лет, что Вы успели разочароваться в любви?
- Мне 20.
- Это ещё такой возраст, когда сердце полно надежд, устремлений и желания любить. Вас кто-то обидел?
- Да в общем-то нет. Просто я не понимаю смысла причинять боль тому, кто тебя любит. Я не хочу испытывать такую боль.

У Дмитрия стало тяжело на душе. Он вспомнил ту боль, которую испытал сам в 20 лет и решил, что, возможно, эта девушка в чём-то и права.

- А Вы откуда?
- Я из Н..
- Уууууу, далеко. 4000 км от меня, я живу в М..
- Рада за Вас.

Потом завязался самый обыкновенный разговор об интересах, увлечениях и предпочтениях. Она узнала, что он хорошо готовит, потому что живёт один, обожает свою собаку Криса, работает программистом и абсолютно не верит во всякую ерунду типа виртуальной любви, впрочем, как и она сама. Большего он пока рассказать не решился. Зато о ней он узнал очень многое: что она живёт с родителями и двумя кошками, читает и пишет стихи, учится в консерватории, играет на гитаре, знает 3 иностранных языка. В ходе общения он понял, что познакомился с очень хорошим человеком.

Глава третья.
- Здравствуйте, Диана. Как у Вас дела?
- Вы знаете, наверное, мы можем обращаться на "Ты". Всё-таки пять лет - это не такая большая разница в возрасте, тем более, это всего лишь инет.
- Хорошо. Так как прошёл день?
- Всё нормально, только устала и пальцы болят.
- Тебя не было неделю, я даже успел подумать, что что-то случилось.

Странно, но он поймал себя на мысли, что он волновался за неё, хотя они были знакомы буквально один день.
- Нет, ничего. Просто я должна была выступать, пришлось много готовиться, времени совсем не было.
- Понятно. Как выступление? Я не сомневаюсь, что успешно?
- Да, столько оваций я не слышала никогда в жизни! Хотя аплодировали в основном не мне, а хору.
- Без тебя хор бы так не спел.
- Почему ты так думаешь?
- Ну как же они будут петь без музыки?
- Я улыбаюсь от твоих слов.
- Рад, что смог развеселить тебя.
- А у тебя как дела?
- У меня нормально, тружусь в поте лица. У нас сегодня погода была хорошая, тепло было. Наверное, последний раз перед окончательной осенью.
- У нас холодно…а почему ты не гуляешь? Жена не разрешает?
- Я не женат и не собираюсь.
- Почему?
- Я говорил.
- Не помню…
- Не верю женщинам.
- По какой-то причине или это просто устоявшееся убеждение?
- По причине.
- По какой?
- У меня была девушка. Она сделала аборт и умерла. Я долго не мог отойти от этого, я любил её. Но потом выяснилось, что ребёнок был от другого человека, а со мной она просто развлекалась, когда тот был занят.
- Больно тебе было?
- Невыносимо…
- Прости, что спросила тебя об этом.
- Ничего страшного, уже пора забыть об этом. Это ты меня прости, что я жалуюсь тут на то, какой я несчастный. Я вообще-то первый раз об этом рассказал.
- Знаешь, но ведь не все девушки такие…может быть, где-то есть и та, которая тебя не предаст.
- Ты знаешь, я всегда был убеждён, что нельзя девушкам верить, но ты так меня успокаиваешь, что тебе я почему-то очень хочу поверить…не все такие, ты права. Ты не такая, как все…
- Слушай, извини, но я пошла. Пока. Спокойной ночи.

Ушла…Опять один. "Она так стремительно убежала. Может, она испугалась моих последних слов? Как я понял, у неё парня никогда не было, а тут я ей такое заявил…Глупость сделал. А вдруг она больше не вернётся? Нет, ужас, не могу себе представить! А хотя…мне-то что, пускай не возвращается. Я же не верю в чувства по инету. Глупости это всё…чёрт! Чёрт! Нет!!! Да я же влюбился в неё…" - мысли опять путались, он пошёл на кухню, выпил тёплый чай и постарался уснуть. Это ему плохо удалось. Он вспоминал свою первую любовь, ту боль от её обмана и боялся снова пережить это. Но вместе с этим он понял, что его девушка не была с ним настолько искренна и не рассказывала с такой чистой непосредственностью почти всё о себе в первый же вечер. Он засыпал:"Диана…"
Она проснулась с каким-то непонятным чувством. "Что со мной случилось? Я изменилась….И это замечаю не только я. Вчера Таньку встретила так она вообще странную вещь сказала: "Диан, да ты влюбилась. А в кого? Он симпатичный?" Ну что ей на это ответишь? Пришлось сказать, что да…Вот только в кого же я могла влюбиться?", - рассуждала она, подходя к компу. Это стало уже в порядке вещей - проверять по утрам почту, где Дмитрий присылала ей разные весёлые открыточки с надписью "Улыбнись!" Ничего личного, просто приятно.

Вечер. Ноябрь. Прошёл всего месяц как он познакомился с этой удивительной девушкой, а уже всё в его жизни встало с ног на голову. Сомнений не было. Он влюбился. Впервые за столько времени он смог поверить девушке. Она не обманывала его, он это знал.
- Привет, Диан! Как ты?
- Всё хорошо, Дима. А у тебя как дела?
- Дима? Ты в первый раз назвала меня Димой…Меня так не называли уже очень давно…
- Прости, если тебе неприятно, я больше не буду так тебя называть.
- Ну что ты! Наоборот. Мне нравится. Очень.
- Хорошо.
- А что побудило тебя назвать меня так? Ты как-то не так стала ко мне относиться?
- Я сама не знаю что. Просто вырвалось.


"Просто вырвалось? Или нет? Может, она тоже что-то чувствует? Но нет, она же ясно говорила, что не верит ни в любовь, ни парням…Она решит, что я смеюсь над ней и я потеряю ей совсем, окончательно!!!", - судорожно схватываясь за каждую мысль, он всё-таки решился.
- Ты знаешь, Диана…Я должен тебе сказать одну вещь, но я боюсь, что это тебе не понравится…
- Говори.
- Я понял, что…Нет, это не то…Я не могу подобрать слова, ты представляешь! Первый раз в жизни я волнуюсь.
- Ну ты прямо как маленький мальчик на свидании!
- А ты на свидания ходишь?
- Нет, не хожу.
- Почему?
- Не приглашают…Да и нельзя мне.
- Как понять нельзя??
- Нельзя. Запрещают. Отец не разрешает. Так что ты хотел сказать?
- Ладно, неважно это.
- Почему-то мне так не кажется. Ты волновался, значит, это действительно важно.
- Я не знаю, как ты отреагируешь на такое.
- Говори. Хватит мучить и себя и меня.
- Я тебя люблю…

Связь прервалась…Или не прервалась? Он терялся в догадках и боялся, что испугал её своими чувствами. "Милая моя, родная, ну почему же ты так испугалась, почему? Ну хочешь, я совсем уйду, чтобы не обременять тебя? Хочешь? Ты дала мне свет. Я люблю тебя, как же я тебя люблю, родная!" - думал он, стоя у открытого окна и размышляя о ней. - "Как жаль, что ты этого не слышишь, ведь тогда ты бы поверила мне…Родная…Моё солнышко! Мой мир. Мой ангел…"
Была ночь. Шёл дождь, она плакала. Она не делала этого уже очень давно, но тут слёзы словно лились градом по её щекам: "Почему он это сказал? Он посмеялся надо мной? Но зачем? Мы так хорошо общались. Хотя он не похож на обманщика…Он говорил искренне. Как будто боялся меня обидеть…может быть…Может, он правда любит меня? Но вдруг это сон? Опять обман? Боль…я боюсь".

Весь день он чувствовал себя так, словно сидел на тысяче иголок. Вечером, не успев даже перекусить, он включил комп. Её не было. Он давно так не нервничал, разные мысли лезли в голову, но заслоняла их только одна: "Неужели я потерял её?"
Через 2 минуты он уже читал её письмо:
"Здравствуй, Дима. Прости, что вчера так резко ушла. Я просто не знала, что тебе ответить. Ты понимаешь, что нельзя влюбиться в человека, не видя его? Понимаешь, что невозможно любить на расстоянии? Понимаешь, что будущего у нас быть не может? Знаешь, если ты просто посмеялся надо мной, то скажи лучше сразу, мне и так уже больно. Я не хочу плакать ещё больше. Мне плохо, не знаю почему. Я скажу тебе правду, хоть и боюсь. Я никогда никому не говорила этого просто… потому, что не чувствовала такого. Я знаю, что ничего дальше не будет. Но я люблю тебя.
Диана."
Дима перечитал письмо раз пять, прежде чем смог поверить, что его чувства взаимны: "Она любит меня! Это действительно так. Эта девочка не может лгать. Ангел…ангел…ангел…Но она не верит мне! Что же делать? Я должен дать ей понять, что не шучу, что не играю, что я правда люблю её и мечтаю только об одном - быть с ней всегда! Я поеду к ней и докажу это. Я буду с ней. Как же я хочу обнять её", - тут его мысли прервал стук в аську.

- Здравствуй, родная. Не бойся ничего, слышишь? У нас с тобой всё будет просто замечательно. Я тебе обещаю. Люблю тебя очень, солнышко. Верь мне, это правда.
- Дима, ты понимаешь сам, что ты сейчас говоришь? Это просто НЕВОЗМОЖНО!!!
- Милая, нет ничего невозможного.
- Я не понимаю тебя
- Ты любишь меня?
- Да.
- Я люблю тебя так, как никогда никого не любил.
- Это самообман, Дима…Тебе так не кажется? Мы даже не видели друг друга.
- Хочешь, я пришлю тебе своё фото?
- Пришли.
- Хорошо, потом вышлю. А теперь давай поговорим. Чего ты боишься, родная?
- Что ты меня обманешь.
- Такого не будет.
- Ты так уверен?
- Да. Я люблю тебя, моя девочка.

Утром она проверила почту. Он прислал фотографию, как и обещал. Диана чуть-чуть отодвинулась от экрана и ещё раз взглянула на симпатичного молодого человека, смотрящего на неё с экрана. "Он симпатичный. Улыбка чуть опустилась на краешки губ…Как будто он хотел улыбнуться, но что-то ему помешало. Грустные глаза. Зелёные, как мои. Он сказал, что эта фотография сделана год назад. Интересно, в нём что-то поменялось? Но в принципе он мне понравился. "Наверное, потому что я люблю его", - говорила она сама себе, выключая компьютер.

Глава четвёртая.
Была зима. Она бежала домой после очередной репетиции, чтобы успеть к девяти часам - времени, когда она по-настоящему бывала счастливой, забывая обо всём. Он так и не видел её фотографию. Ей даже стало казаться, что он один человек из всего мира, которому не так уж важна внешность девушки. "Это радует. Значит, он любит меня искренне. Любовь к внутреннему миру человека гораздо сильнее той, что чувствуют обычно парни, видя красивую девушку", - думала она.
- Здравствуй, любимая. Как твои дела? Как ты себя чувствуешь?
- Всё хорошо, Димочка. А у тебя?
- Тоже. Скучаю по тебе.
- Я по тебе тоже очень скучаю. Знаешь, о чём я подумала. Мы ведь с тобой оба не верили в виртуальную любовь.
- Да, смешно и вспоминать. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!
- Я тебя тоже. Сегодня сон видела…
- Расскажи.
- Я иду по улице. Мне тепло. Я вижу тебя. Подхожу. Ты обнимаешь и целуешь меня. Дальше мы идём уже вместе.
- Здорово!
- Всё равно, солнышко, этому сну не суждено сбыться.
- Почему ты так считаешь?
- Потому что это правда.
- Знаешь, я сейчас подумал…
- О чём?
- Выходи за меня замуж.
- Милый, ты с ума сошёл, да? Виртуальные браки - это чушь, не имеющая ничего общего с действительностью.
- Может и так, не знаю.
- Тогда зачем говоришь такое?
- Я не про виртуальный брак говорил…
- А про что?
- Ты бы могла стать моей женой, воспитывать моих детей и жить со мной, пока смерть не разлучит нас?
- Как? Как я могу? Нет, конечно. Мы далеко, это нереально.
- Ты ответь на мой вопрос, пожалуйста.
- Могла бы.
- Я приеду летом к тебе.
- Ты серьёзно???
- Конечно. Сейчас я не могу. Я бы приехал прямо завтра, но мне отпуск дадут только в июле. Я на новой работе сейчас, там нужно отработать 8 месяцев перед тем, как получить отпуск.
- Послушай, Дима. Я не могу в это поверить…
- Это правда, родная. Я хочу быть с тобой всегда. Только с тобой. Быть рядом и вытирать твои слёзы, когда тебе плохо.

После разговора с Димой, она не могла уснуть часа три. Она волновалась ещё и потому, что он взял номер её телефона и обещал позвонить.

На следующее утро её разбудил телефонный звонок. Приятный мужской голос спросил, можно ли к телефону Диану.
- Это я.
- А это я.
- Я поняла.
- Я тебя не разбудил?
- Почти нет, я уже собиралась вставать.
- Доброе утро, любимая!
- Доброе утро, Дима. Ты на работу уходишь?
- Да, приду в восемь. В девять буду с тобой.
- Хорошо.
- У тебя очень нежный голос, милая. Я его таким себе и представлял.
- Это радует.
- Ну ладно, солнышко, иди завтракай. Тебе от меня самый нежный воздушный поцелуй, пусть он тебя греет целый день.
- Спасибо тебе, Дима. Целую. Пока.

Потом Диане пришлось очень долго объяснять маме, кто это такой и что ему от неё надо. Мама, естественно, поволновалась, но, пару раз взяв трубку, когда Дианы не было дома, она всё-таки решилась спросить его, что ему нужно от её дочери.
- Дима, вы знаете, Диана ещё совсем девочка. Если вы хотите обидеть её, то…
- Что вы! Нет. Я никогда её не обижу и никому не позволю причинить ей боль.
- Вы искренне говорите?
- Да. Я люблю вашу дочь и хочу, чтобы она стала моей женой.
- Но мы не позволим вам увезти её отсюда! Ни за что! Вам не удастся это сделать!
- Успокойтесь, пожалуйста. Я не собираюсь увозить её, я сам приеду к вам. Не сомневайтесь, я люблю её.
- Хорошо, Дима. Спасибо вам. Надеюсь, что у моей дочери жизнь сложиться лучше, чем у меня.
- Я постараюсь сделать всё, чтобы она чаще улыбалась.

После того разговора мама больше не беспокоилась о том, что дочь вечера напролёт просиживает за экраном компьютера и , вздрагивая, бежит к телефону.


Он пришёл домой рано, часа в три, открыл почтовый ящик и увидел открытку от неё: "Здравствуй, солнышко! Поздравляю тебя с Днём Рождения и желаю счастья в личной жизни со мной!" Там был ещё маленький, но очень значимый для него подарок - её фотография. Он любил свою Диану безумно, но теперь он влюбился ещё больше. Влюбился в её глаза - зелёные, печальные, невероятно красивые и кристально-чистые. "Странно. Прошло уже 4 месяца, как мы познакомились…Никогда в жизни не думал, что любовь по инету может длиться так долго, что такое вообще возможно. Милая, как же ты много значишь для меня…", - разговаривал он с фотографией.
Раздался телефонный звонок.
- Димочка, я из консерватории звоню. С Днём Рождения тебя! Желаю всего того, чего ты сам себе желаешь. Пусть сбудутся твои мечты.
- Моя мечта - это ты, моя хорошая. Я так к тебе хочу.
- Я тоже хочу к тебе и жду лета, как чего-то волшебного.
- Я люблю тебя, милая.
- Я тебя тоже люблю.
- Хочешь, стихотворение? Сегодня написала. Для тебя.
- Конечно!
- Может, это просто сказка.
Я не знаю, как всё объяснить,
Но твоя невидимая ласка
Мне всё больше помогает жить.

Может, это мои грёзы.
Только ты того не знаешь,
Но мои живые слёзы
Ты невидимо стираешь.

Может, это наважденье
На других концах земли.
Я не знаю объясненья
Для невидимой любви…

- Родная моя, спасибо тебе. Как я тебя люблю…
- Также как и я тебя, наверное.
- Нет, больше.


Глава пятая.
Наступил апрель месяц. По улицам пробежали первые шаги весны: растаял снег, появились первые цветки мать-и-мачехи. Природа пробуждалась. Пробуждались люди. Всем хотелось тепла, все мечтали о любви. Она шла по улице, улыбаясь встречным людям. Ведь влюблённый всегда улыбается чему-то своему, неправда ли? Она шла и вела внутренний монолог: "Быть любимой.
Быть нужной.
Это какое-то непонятно-сладкое чувство.
И кажется, что Земля уходит из-под ног,
Когда ты просто слышишь три слова:
" Я люблю тебя".
Я никогда не думала, что это так хорошо.
И пусть все вокруг твердят нам о нашей глупости
И невозможности,
Мы всё равно будем вместе,
Мы будем любить.
Просто потому что самое важное на свете -
Это быть любимым.
Быть нужным.
Быть до невозможного
Необходимым".
Ей было хорошо, потому что она шла и думала об их встрече, ждать которой осталось всего три месяца. Она пришла домой, поцеловала маму и двух кошек, поужинала и пошла к компьютеру…Но компьютера не было.
- Мама! Мама, я не понимаю…что? Где? Почему??
- Диана, это папа…
- Что папа?
- Он унёс компьютер и сказал, что больше ты его никогда не увидишь.
- Куда он его унёс??? Это же был подарок! Почему?
- Потому что взял трубку сегодня днём. Я не успела. Прости, доченька.
- Он взял трубку и что? Я ничего не понимаю! Что произошло?
- Позвонил твой Дима. Отец спросил, кто звонит и откуда и что ему от тебя надо. Я не слышала, что ответил Дима, но отец сказал: "Забудь о ней, ты её никогда не увидишь. Уж я об этом позабочусь. И не смей сюда звонить, понял?"
- Мама, почему? Почему?? Я что, не имею права быть счастливой? Я должна всю жизнь его слушаться? Должна быть покорным созданием? Не хочу! Я уеду к нему!
- Дочка, ты не можешь уехать.
- Могу. Мама, ты мне одолжишь денег?
- Нет. Отец спрятал все деньги.
- Но почему всё так несправедливо, почему???
С этими словами Диана убежала к себе в комнату, закрылась и прорыдала всю ночь. Больше всего на свете она хотела позвонить Диме, успокоить его, но сотовый был в ремонте, а отнёс его туда отец. "Ясно, теперь я и сотового не дождусь…Что мне делать? Как мне без него жить?"
Прошла неделя, папа поменял номер домашнего телефона, строго следил за каждым шагом дочери и выдавал ей ровно по 30 рублей - на обед в столовой. Диана проводила в консерватории по 8-9 часов в день, но она не брала ни рубля. В итоге к субботе у неё накопилось немного денег на Интернет-салон.
- Дима, это я. Ты здесь?
- Да, я здесь. Я волновался за тебя. Куда ты пропала?
- Папа забрал у меня комп, сейчас я из Интернет-салона.
- Почему он так?
- Не знаю. Выбрал мне "достойного" кандидата, наверное…
- Не переживай, милая. Если захочешь, я тебя сюда увезу.
- Ты главное приезжай…
- Я приеду. Я до тебя дозвониться не могу, соскучился по тебе.
- У нас номер поменялся, я тебе его сейчас скажу. Только будь осторожнее, пожалуйста.
- Хорошо, родная.

Теперь они виделись гораздо реже, всего 2 раза в неделю и раз в неделю он ей звонил. Но они любили друг друга и не могли жить по-другому.

- Здравствуй, Дима.
- Здравствуй, любимая. Я по тебе скучаю.
- Я тоже скучаю очень сильно…
- Потерпи, милая ещё 2 месяца.
- Хорошо. Мне грустно.
- Что случилось?
- Ничего. Просто грустно. Бывает иногда такое. Весенняя депрессия, может быть.
- Не грусти, милая. Я с тобой.
- Ты далеко…
- Я всегда с тобой, родная. Помни это, когда тебе очень плохо.
- Стихотворение сегодня написала…
- Напиши.
- Бешено сердце колотится.
Строчки врезаются в душу.
Может быть, что-то изменится,
Если экран мы потушим.
Может, тогда всё закончится.
Это всего виртуальность,
Если модем вдруг отключится.
Нас вновь толкая в реальность.

Бешено сердце колотится,
Глядя на буквы и символы,
Странные точки и скобочки -
Боль эта невыносимая.
Может, замкнёт электричество,
Снова толкая в реальность.
Время слепого Величества,
Имя её - виртуальность.
Бешено сердце колотится.
Странное, глупое чувство.
Может, когда-то и кончится
Это взаимобезумство.
Может, когда-то ослепну я…
Кончится вдруг виртуальность.
Если тогда не приедешь ты,
С кем разделю я реальность?..
- Я приеду, милая…Приеду гораздо раньше.
- Хорошо.

Через месяц у неё был День Рождения. Наверное, это был самый счастливый День Рождения в её жизни. Она проснулась от удивлённого возгласа мамы: "Такие цветы? Неужели это нам? От кого? Из города М.?"
Диана выскочила в ночной рубашке в коридор и увидела огромный букет белых роз с открыткой: "С Днём Рожденья, любимая! Дима." Никогда ещё она не чувствовала себя настолько нужной кому-то. Это было волшебно, как будто она проснулась сказочной принцессой, у которой сбываются все мечты. Она уже уходила, когда услышала междугородний звонок. Он позвонил и поздравил её с праздником, пожелав здоровья, счастья, бесконечной любви, которую он берёт на себя и двух детишек - мальчика и девочку. Ей было невероятно хорошо.
- Здравствуй, любимая. Я так рад, что ты пришла.
- Я соскучилась.
- Знаю. Я тоже. Ничего, солнышко, потерпи ещё чуть-чуть.
- Я уже считаю дни до начала июля.
- Я знаю, милая. Осталось ровно 34 дня.
- Дожить бы…
- Доживём, родная. Обязательно.

В первый раз она испугалась в следующую субботу, когда он не позвонил. Мама успокаивала её, говоря, что могли быть разные дела и разные причины; но она плакала, не зная, что с ним и где он. Через неделю он опять не позвонил. Она не знала, что и думать, не находя себе места. Когда она набрала его номер, то услышала только длинные гудки… "Боже, неужели с ним что-то случилось? Пожалуйста, только не это! Пусть с ним всё будет хорошо. Пожалуйста. Умоляю тебя, Господи!" - бормотала она, опустившись на колени ночью. Спать она всё равно не могла.


Прошло ещё две недели. Она похудела, глаза перестали сиять, выражение лица было постоянно-тревожным. Она не спала совсем, а если и удавалось уснуть, то от каждого шороха она вздрагивала. Любые телефонные звонки вызывали у неё смесь страха, боли и надежды. В Интернете был список писем, которые она написала ему и ни одного ответа на них. Она не знала, что думать. Она посылала ему письмо по почте, но никаких сообщений не было. Ей никогда не было так плохо и страшно за любимого человека. Она боялась.

Глава шестая.
Дима лежал в больнице. Он безумно скучал по ней, но знал, что будущего быть не может. Он хочет этого, но не может сделать её несчастной. Она не заслуживает этого. Ему было плохо. Он не знал, как ей сказать, что всё кончено, причиняя как можно меньше боли…

Месяц назад в его доме прогремел взрыв. Оказалось, что какой-то алкоголик с третьего этажа включил газ и через 2 часа после этого закурил. Было приблизительно 10 часов вечера - то время, когда почти все жильцы находились уже дома. Дима как раз собирался сесть за компьютер, но, услышав грохот, выскочил на лестницу. Он жил на восьмом этаже. Почувствовав ужасную вонб газа вперемешку с гарью, он помчался вниз. Плакали дети, слышались крики о помощи.
"Вызовите "скорую", пожарников и милицию! Срочно!" - заорал он, выхватывая на третьем этаже грудного ребёнка из рук умирающей матери. На улице он отдал ребёнка проходящей мимо насмерть перепугавшейся парочке. "Все на улицу! Быстро!" - прокричал он, вновь вбегая в подъезд. В армии их научили тому, как действовать в подобных ситуациях, и он прекрасно знал, что огонь, перекинувшийся на три соседние квартиры, может привести к новым взрывам. В последующие 10 минут он вынес ещё троих детей и помог выйти четверым пожилым людям. Остальные жильцы выбрались сами. Машина пожарной службы только что приехала.
Дима опять забежал в подъезд: "Крис! Крис! Спускайся сюда! Крис!" Взяв буквально сносящего его с ног Криса за шею, Дима уже собирался выйти на улицу, как услышал детский плач. Звуки доносились с четвёртого этажа. "Крис, ищи!" - Дима помчался наверх. Ребёнок плакал в квартире находившейся над той, где был несчастный случай. Дима выломал дверь (к счастью, она была не железной), ворвался внутрь и увидел лежащих на полу мужчину и женщину. Они были мертвы. Дима помчался дальше, он не мог понять, откуда шёл плач. Наконец, он увидел детскую ручку, которая виднелась в углу комнаты. Девочка спряталась за шкаф. "Иди сюда, малышка, я тебя не обижу. Обнимай крепче", - с этими словами он подхватил ребёнка на руки и побежал к выходу. "Мама, папа!" - закричала она, рыдая. "Тише, тише, малыш. Сейчас я только придумаю, как нам выбраться отсюда. Всё будет хорошо, слышишь? Не бойся…" - бормотал он. Огонь дошёл до двери и отрезал путь на лестницу. Крис бешено лаял. Языки пламени уже подбирались к кухне, где стояла газовая плита. Тогда Дима подбежал к окну, открыл его и знаками показал пожарным, что не сможет выбраться без их помощи. Первой спустили девочку, потом Дима отправил Криса…А потом прогремел ещё один взрыв…только уже совсем близко.

Очнулся он уже в больнице. Дима открыл глаза. Было темно. Вдруг откуда-то сбоку раздался женский голос.
- Слава Богу, вы очнулись! Ну теперь уж вам точно дадут какую-нибудь награду. Вы же десять человек спасли!
- Девушка, включите свет, пожалуйста.
- Но…но он включен…Боже! Доктора! Я сейчас, минутку. Доктора сюда!
Пришло несколько человек. Дима слышал их голоса и что-то такое, что они бессильны. Его осматривали, делали что-то с глазами, но всё было бесполезно. Он так и оставался в кромешной тьме.

Вот уже месяц его держали в больнице, завтра должны были выписать. Как только очнулся, Дима позвонил другу и попросил его приглядеть за Крисом. Остальные дни Дима думал только об одном: "Как сказать ей, что всё…что всё кончено? Как заставить её поверить, что надежд на будущее быть не может? Что я теперь могу ей предложить? У меня нет глаз, значит, нет и работы. Слепой программист…Да кому я нужен такой?? Любимая моя, всё-таки я тебя потерял. Я уйду сам, моя хорошая. Только ты главное отпусти меня…"
На следующий день друг привёз его домой. Дима почувствовал тёплое дыхание и понял, как радуется ему Крис. "Ну что, друг, вот и всё. Остались мы с тобой опять вдвоём, без женского внимания. Навсегда вдвоём…" - гладил он пса.
Ещё неделю он не мог позвонить ей. Не знал, способен ли он услышать, как она плачет. В конце концов он решился. Сначала хотел выпить для храбрости, но потом передумал, потому что побоялся, что сорвётся и скажет ей правду. А этого делать было нельзя, потому что в этом случае она не оставит его ни за что.
- Здравствуй, Диана.
- Дима! Димочка, я так волновалась! Куда ты пропал? Что с тобой случилось? Всё в порядке?
- Диана, я не могу больше обманывать тебя.
- Что такое? Я не понимаю…
- Забудь меня. Я встретил другую девушку. Я полюбил её. Прости.
- Подожди…ты врёшь мне сейчас! Дима, ты врёшь! Я звонила несколько раз, тебя не было дома. С тобой что-то произошло.
- Ничего не произошло. Просто я был в отпуске.
- Как в отпуске? Не предупредив меня?
- Прости, что так получилось. Я познакомился с ней, и через неделю мы вместе уехали в отпуск.
- И всё-таки я была тогда права. Ты такой же как все. ты обманул меня. Я ненавижу тебя…но плакать я не буду, обещаю. Что ж, будь счастлив, Дима.
- Ты тоже. Прости за всё, что было и чего уже не будет.

Он повесил трубку, пошёл в ванную, взял бритву и начал резать вены: "Я люблю тебя, моя милая, мой светлый ангел. Ты поживи и порадуйся на свете за нас двоих, ладно? У тебя всё будет хорошо. Я об этом попрошу ТАМ, наверху. Я в это верю, малыш…улыбайся почаще, я помню твою улыбку. Я помню твои глаза…как жаль, что мне не суждено их увидеть. Ты поживи на свете, а если ты когда-нибудь простишь меня, то, может быть, мы встретимся ТАМ, в раю; если, конечно, я туда попаду после того, как посмел причинить тебе такую боль…Я люблю тебя, Диана" - он почувствовал как заструилась кровь, но в этот момент в дверь ванной бешено стал биться Крис - его верный пёс. Он лаял, скулил так, словно умолял не оставлять его одного…

После того случая Диана попала в больницу с диагнозом "нервное истощение". Она очень долго не могла осознать, что единственный человек, который мог бы сделать её счастливой, предал её.

Глава седьмая.
"Дорогая, мы все вместе едем на курорт в город М.!" - прокричал с порога запыхавшийся Сергей.
"Нет, Серёжа, я прошу тебя…Пожалуйста, только не туда. Только не туда…" - прошептала Диана, обессилено опустившись на диван.

Она вышла замуж 4 года назад, 3 года назад родилась Леночка. Прошло уже почти 5 лет с того дня, как она потеряла свой смысл жизни в лице Димы. Полгода её буквально таскали по всем больницам, пытаясь хоть как-то привести её в чувство. А потом в её жизни появился Сергей. Он не свалился как снег на голову, они были знакомы уже с первого курса. Когда она, наконец, вышла с академического отпуска, он очень обрадовался. Они начали дружить. С её стороны не было никаких намёков на что-то большее. Возможно, поэтому она не замечала, как искрятся его глаза, когда он смотрел на неё, слушал её, "нечаянно" дотрагивался. Через 2 месяца их общения в качестве друзей он предложил ей выйти за него замуж. Она согласилась. "Он любит меня. Я поклялась в тот день, когда Дима обманул меня, что никогда и никого не полюблю, чтобы не чувствовать больше такой адской боли. Так пусть лучше человек, который любит меня, делает всё для меня. А я буду позволять себя любить…Он достойный человек, и я выбрала его сама. Не хочу, чтобы родители навязывали своё мнение. Я постараюсь стать ему хорошей женой. Всё равно любить я больше никого не смогу, так хотя бы это", - размышляла она ночью.
Они прилетели в М. две недели назад, обошли уже все достопримечательности, рестораны и места развлечения для детей.
В один день они гуляли по городскому парку. Серёжа играл с дочкой, а Диана рассматривала деревья и вообще то, как красива может быть природа в единстве всех вещей. Вдруг она услышала знакомый до боли голос: "Крис! Крис, ну где же ты? Я же не могу тебя искать. Иди сюда, Крис!" Диана обернулась и увидела человека в чёрных очках. Он был скромно, но аккуратно одет и шёл очень медленно, нащупывая дорогу палочкой. "Боже, да он ослеп! Что же с ним случилось? Когда это случилось? О, нет…Боже…Я всё поняла. Он любил меня, он обманул меня в тот день! Но зачем он это сделал? Почему? Неужели он думал, что я оставлю его? Ах, да…конечно же, он как раз-таки знал, что я не оставлю его и побоялся мне быть обузой…Глупый мой человечек…Подбежать, спросить? Что же сделать? Что? А Серёжа?.." - её сердце бешено колотилось. Она не выдержала и подошла к мужу, объясняя что-то о том, что ей просто необходимо поговорить с этим человеком. Сергей ни о чём не спросил её, но по глазам увидел, что это для неё жизненно важно.
Молодой человек уже уходил, она догнала его быстрыми шагами и остановила, чуть дотронувшись до его руки.
- Дима!
- Кто? Кто здесь? Опять галлюцинация? Уходи. Оставьте меня в покое…прошу вас.
- Дима, это действительно я. Извини, если помешала. Ты уже уходишь?
- Да, я собирался уйти. Диана? Неужели это ты?
- Да. Ты торопишься домой? Тебя кто-то ждёт, да?
- Нет, Диана. Меня никто никогда не ждёт. Я мало кому нужен в этой жизни. Наверное, только вот Крису и всё.
- Ты был нужен мне, но ты обманул меня, не хотел открыть свою душу.
- Да, я обманул тебя. Я солгал в тот день. Спасибо тебе за всё. За то, что я любил тебя. Эта любовь до сих пор помогает мне жить.

Их разговор прервал детский голосок: "Мама, мы в зоопарк пойдём?"
- Твоя дочка, да? Как её зовут?
- Её зовут Лена, ей три года.
- Знаешь, я так счастлив, что у тебя всё хорошо. Муж любит тебя?
- Да.
- А ты?..
- Ты знаешь, кого я люблю. Ты так обидел меня тогда, но я всё равно не смогла освободиться от этого чувства.

Они договорились встретиться на следующий день и просто поговорить. Вечером Диана решила открыть правду Сергею, но он остановил её попытку. Он всё знал. Перед свадьбой мама Дианы рассказала ему о той несчастной любви, что испытала её дочь.
- Послушай, дорогая, я всегда знал, что ты стремишься к нему, не ко мне. Я любил тебя и сейчас люблю. Мне хватает просто того, что ты рядом.
- Прости, Серёжа. Я не думала, что ты знаешь о той истории.
- Теперь ты уйдёшь к нему?
- Почему ты так решил?
- Он же не предавал тебя. Он до сих пор любит тебя. Это понял даже я.
- В тот день, когда он хотел, чтобы я исчезла из его жизни, он сам сознательно делал свой выбор.
- Тогда зачем ты идёшь завтра к нему?
- Серёжа, мы просто поговорим. Мы действительно много значили друг для друга.
- Ты любишь его до сих пор…
- У меня есть дочь и ты.
- И он…
- Перестань, я прошу тебя.
- Хорошо. Только если ты решишь остаться, предупреди нас, ладно?
- Что ты болтаешь? Разве я смогу оставить своего ребёнка??
- Это я просто на всякий случай сказал. Извини.

продолжение

Она шла по улице по направлению к городскому парку. На другом конце улицы она увидела Диму, который шёл туда же. Они договорились встретиться там. "Дима, я сейчас перейду к тебе", - услышав её голос, он пошёл к ней через дорогу…
Гул. Грохот. Скрежет тормозов…Толпа людей, обступивших место происшествия. Робкий голос водителя: "Да честное слово, я не видел, что он слепой! Выходите "скорую" кто-нибудь, он ещё дышит".
Как в тумане она раздвинула руками толпу, на ватных ногах подошла к лежащему на асфальте человеку, моля Господа только об одном: "Только бы это был не он, только не он…" Но это был он. Он ещё был жив, голова была разбита, очки слетели на пол, и она увидела его остановившийся взгляд - зелёные, печальные, странные глаза…Она села к нему и подняла его голову.
- Диана…
- Димочка, я здесь.
- Я знаю, что ты здесь. Я чувствую тебя.
- Всё будет хорошо. Сейчас приедет врач и…
- Милая, давай не будем обманывать друг друга и тратить время на бесцельные разговоры о том, что всё будет хорошо.
- Не умирай, пожалуйста, не умирай…
- Я не жалею, что умру сейчас, поверь мне. Я имел счастье познакомиться с тобой, почувствовать тепло твоих рук, узнать, что твоя жизнь сложилась хорошо, услышать голос твоей дочери. Я уйду туда, не беспокоясь больше о тебе.
- Дима………………
- Солнышко, помолчи, пожалуйста, хорошо? Послушай меня.
- Да, говори.
- Я люблю тебя, я всегда любил тебя и единственное, чего я хотел - это подарить тебе хоть капельку тепла, вызвать твою улыбку какой-нибудь глупой шуткой, поцеловать твои глаза. Я мечтал о том, чтобы ты была счастливой. Прости, что я этого не смог.
- Я тебя ни в чём не виню.
- Я знаю. Я сам себя виню.
- Не нужно, Дима. Я благодарна тебе за то, что ты дал мне возможность ощутить эту великую радость любви.
- И ей великую боль…
- Это ничто по сравнению с тем, как я была счастлива с тобой.
- Прости, родная, мне немного осталось…Можно я тебя поцелую в первый и в последний раз?
Она наклонилась к его губам, и он нежно поцеловал её, чуть касаясь губами её губ.
- Я люблю тебя.
- Я тебя тоже люблю, Дима.
- Возьми, пожалуйста, ключи от моей квартиры, там Крис совсем один.
- Хорошо, я всё сделаю.
- Ты знаешь, у меня осталось ещё одно желание, но оно не выполнимо…По крайней мере здесь…
- Какое?
- Я хочу увидеть тебя.
- Я такая же, как была на фотографии.
- Если ты когда-нибудь простишь меня за то, что я совершил, то я найду тебя ТАМ, наверху и просто посмотрю на тебя.
- Я уже простила тебя.
- Тогда до встречи, любимая…
- До встречи, Дима.
Он умер на её руках. Она поцеловала его глаза и закрыла их…

Похороны были на следующий день. После этого она пошла к нему на квартиру. Стоя за закрытой дверью, она услышала звук царапающих когтей и жалобный вой, похожий на плач. "Крис, ну здравствуй…Вот мы с тобой и познакомились…Ну что ты смотришь? Да, я одна. Хозяин больше не придёт. Тебе тяжело? Я вижу. Поверь, мне тоже", - она подошла к собаке и обняла её за шею. Потом она хотела покормить его, но он отказывался и от еды, и от питья. Диана прошла в комнату.
Везде было очень чисто и аккуратно. Все вещи стояли на своих местах, именно так, куда бы она поставила их сама. Она подошла к столу. Там не было ничего, кроме…её фотографии в красивой розовой рамочке. Она провела рукой по изображению. Пыли не было. Открыв ящик стола, Диана покопалась в его вещах и нашла толстую тетрадь. Это был его дневник, в который он записал всё, начиная с того дня, как он в первый раз влюбился в ту девушку, которая обманула его. Она пролистала чуть дальше и увидела записи, которые были посвящены ей. Это был уже не дневник, а некое подобие любовных писем.
"15 октября.
Сегодня в чате увидел очень странную девушку, которая читала стихи…Она мне понравилась. Надо бы с ней познакомиться.
16 октября.
Она постучалась ко мне в аську! Она такая………такая замечательная! Такая необычная. Она не предаст. Это сразу видно. Она умеет ценить такие вещи, как тепло, нежность и доброту. Говорит, что не верит мужчинам…Хотелось бы заставить ей передумать…"
Диана листала дальше и перечитывала почти точные копии всех их разговоров ни о чём. Сущая ерунда, оказывается, для него значило очень многое. Наконец, она наткнулась на первую запись, говорящую о его любви.
"5 ноября.
Блин…Кажется, я по уши влип. Влюбился! Как пацан. Точно влюбился, уже не может быть никаких сомнений, я люблю её! Я люблю её…
10 ноября.
Сегодня она так смешно рассуждала о том, что птицы могут любить даже сильнее, чем люди и приводила пример с лебедями. А хотя, может быть, она в чём-то и права…Ангел. Святая…Знаешь, Дианочка, я пока боюсь сказать тебе об этом прямо и не знаю вообще решусь ли когда-нибудь, поэтому я говорю тебе так: Я люблю тебя, моя хорошая! Люблю тебя больше жизни. Больше себя. Это не ложь. Я никого никогда так не любил как люблю тебя. Спасибо тебе за то, что ты где-то улыбаешься. Улыбайся почаще, пожалуйста, хорошо? Милая моя…Солнышко…радость моя…ангел…"
Дальше было ещё очень много записей, говорящих о его любви. Он был верен ей и любил только её. Ему не был нужен никто, кроме неё. С каждым прочитанным листком ей становилось всё хуже и хуже. Она уже не пыталась остановить слёзы, они катились из глаз сами по себе, как бы независимо от её сущности. Наконец, она дошла до последней страницы.
"6 июля.
Здравствуй, моя хорошая…Пишу тебе в последний раз, потому что потом могу забыть как это делается. Строчки летят вверх и вниз…Ты уж извини, если что не так…Сейчас слышал в последний раз твой голос. Написал для тебя стихи:
Любить тебя, девочка, сильно и нежно,
Мечтая о чуде, надеясь на встречу,
Любить тебя, девочка, просто безгрешно,
Жалеть иногда, когда слёзы замечу,
Прощать недостатки, кричащие взгляды,
Уметь иногда твоим снам улыбаться -
Уже не смогу я всё сделать, как надо.
Я должен теперь научиться прощаться…
А ещё…совсем забыл. Хотел сегодня собой покончить, да Крис не дал…Но давай не будем об этом. Сейчас я хочу говорить только о том, как я люблю тебя и просить у тебя прощения. Живи, родная. Пожалуйста, живи и живи счастливо. А я уж как-нибудь. Ты не думай обо мне, не надо. Знаешь, ты никогда не прочитаешь этого письма, поэтому я могу написать в нём всё, что захочу, ведь правда? Солнышко моё, я хочу стать птицей…Наверное, голубем. Прилететь на твоё окно и смотреть в твои грустные нежные глаза…Может, в качестве голубя я бы видел. Лучше быть птицей и видеть тебя, чем жить вот так, как суждено мне, храня в памяти только твой образ! Я люблю тебя, моя девочка! Люблю и буду любить тебя всю свою жизнь. Знаешь, когда тебе станет совсем плохо, ты просто закрой глаза и почувствуешь, что есть на Земле человек, который любит тебя. Прощай, моя мечта………"

Она закрыла тетрадь и, не имея сил удержать слёзы, кинулась на кухню, ища хоть что-то, что могло соединить её с ним. Она нашла нож…Уже собираясь воткнуть его себе в живот она услышала лай, вбежал Крис и зубами начал вырывать у неё это смертельное оружие. Услышав звук падающего на пол металла, Диана подняла голову на собаку и увидела, что вся морда была в крови, он поранился, спасая ей жизнь. Его глаза говорили: "Ещё и ты, да? Хозяин приказал мне следить за тобой, а что же ты делаешь, а?" Диана заплакала, выбежала на улицу, Крис бежал за ней. Сергей спросил, всё ли с ней в порядке. "Да, со мной всё нормально, собаке нужна помощь", - проглатывая слова, выпалила она.
Через неделю они уезжали домой. Она стояла на кладбище, держа на поводке Криса. "Здравствуй, Димочка. Мы пришли попрощаться с тобой. Криса я заберу с собой, не волнуйся. Я люблю тебя и буду любить тебя до самой смерти, а потом мы соединимся навеки. Ты жди меня ТАМ, хорошо? Я скоро приду. Прощай, любимый мой", - шептала она, дотрагиваясь пальцами до дощечки, возвышавшейся над свежей землёй.
- Мама, мы идём?
- Да, Леночка. Уже всё.
- А то папа говорит, что мы можем опоздать.
- Да, милая. Я иду. Я люблю тебя, моя девочка…
- Я тебя тоже люблю, мамочка.
Диана посмотрела на бегущую к отцу девочку, на то, как он обнимает её и крутит в воздухе, на то, как они оба смеются; и поняла, что у неё ещё осталось ради чего жить.

"Прощай, моя хорошая…Прощай и живи счастливо. Спасибо тебе, мой Крис, мой верный пёс, что ты спас её. Я так тебе за это благодарен. Прощай, любимая. Не торопись, ладно? Живи и радуйся, а я тут за тобой иногда буду приглядывать, хорошо? Я теперь вижу твои глаза…Ты поживи, моя девочка, поживи…А я подожду тебя. Не бойся ничего, я дождусь…Обещаю". Сквозь белые чистые весенние облака пробился светлый луч и осветил путь уходящей семье и их собаке...

"Я дождусь, милая, я обещаю…"

(с)Нежный_Ангел

[Криська]

плакала......красивая история.......

[Fairless]

День начинался хорошо.

(Посвящается Тюленю – прошедшему со мной огонь и воду…)


День начинался хорошо.
На работу я не опоздал, вопреки предсказаниям секретарши Танечки, хорошенькой пышногрудой брюнеточки, и я прошел мимо нее, победоносно одарив взглядом. Она улыбнулась, и снова уткнулась в свой компьютер.
Вот зараза! Даже улыбка у нее ехидная, мол, это ты только один раз так пришел, посмотрим что будет завтра…
Я уселся за свое рабочее место и включил свой компьютер. Тот тихо загудел, загружаясь, а я пока что занялся приятным времяпровождением – разглядыванием новой сотрудницы, с немного странным именем Ариэла, вот уже третий месяц работавшей за стойкой напротив. Невысокая, изящная, с потрясающей точеной фигуркой, Ариэла была разговорчива только с клиентами, которые в последнее время стремились попасть на прием именно к ней. Естественно, наши «старички» бросали на нее косые взгляды. А вот мне было просто наплевать, по мне так просто человек знал свое дело, и поэтому у нее не было отбоя от клиентов.
А еще я ломал голову, как пригласить ее на свидание. А что? Я молодой, симпатичный, отлично зарабатываю, своя квартира. Ни от кого не зависим, не пью, курю, правда, но ведь это не порок, верно? Только вот как ей об этом намекнуть, чтоб она поняла, что я вполне серьезно настроен, на прочные отношения, может даже на женить…стоп! Вот события торопить не будем.
Черт! Я боялся признаться сам себе, что просто чертовски влюблен в нее…
Мысленно махнув рукой, и пообещав себе, что на обеденном перерыве обязательно с ней поговорю, я погрузился с головой в работу, заканчивая то, что не успел вчера. Сделал пару звонков клиентам, я умудрился уже с утра заключить сделку, всучив им то, что никак не удавалось продать уже три недели. Время пролетело быстро, и я даже поначалу не поверил своим ушам, когда позади меня раздался мелодичный голос Ариэлы:
-Алекс, ну что? Ты обедать идешь?
Я медленно повернулся, втайне надеясь, что мне послышалось. Нет, не послышалось.
Передо мной стояла Ариэла, в своем классном джинсовом костюмчике и джинсах в обтяжку, покачиваясь на каблуках, с копной рыжих волос, обрамлявших симпатичное личико…
-Что молчишь как истукан? Или мне написать это тебе на бумажке? – повторила она, улыбнувшись.
-А…нет…то есть да, иду! – Я даже вспотел. Вот это да! Нет, сегодня явно мой день!

Наша корпорация располагалась на сто шестом этаже самого высокого небоскреба города, построенного одним сумасшедшим миллиардером, и носящем теперь его имя. Для удобства сотрудников, начальство решило разместить столовую комнату, или как мы ее называли между собой, «Забегаловка в Поднебесье», прямо тут же, на нашем этаже, только в другом крыле. Для того, чтобы попасть туда, нужно было пройти через весь этаж до конца, а потом свернуть налево – и ты в «Забегаловке».
Из окон открывался просто великолепный вид сверху, окна были сделаны от пола до потолка, поэтому не оставляло ощущение полета над городом. Никто не брезговал посидеть здесь в обед, а места у окон ценились выше всего, правда, они не были четко распределены между сотрудниками, просто все было по принципу «кто успел – тот и сел».
Азриэла шла передо мной, и ее фигурка вызывала у меня просто бурю чувств. Нет, я не был девственником, при моем социальном положении многие красотки готовы были просто отдать свою жизнь, лишь бы я встречался с ними… Но, как правило, все ограничивалось одной - двумя встречами, сексом, и похмельем. Многим нравилась такая жизнь, и я с ужасом начинал осознавать, что и сам потихоньку втягиваюсь в нее.
Мы вошли в «Забегаловку», и я с радостью отметил, что возле окна есть еще свободные места.
-Ты иди туда, - указал я на один из столиков. – А я закажу что-нибудь нам. Что будешь?
-Мне, пожалуйста, закажи чашку кофе, черного, с молоком, но без сахара, вегетарианский сэндвич, и пару тостиков с джемом. – Ариэла чарующе улыбнулась, и пошла к столику.
Я вздохнул и продвинулся к стойке. Бармен, Славик, улыбнулся и показал глазами на удаляющуюся Ариэлу:
-Хороша, а? Неужто закадрил? – хохотнул он.
-Да ну… - смутился я. – Так, просто, пообедать вместе пришли…
-Да ладно тебе, покраснел даже! – Славик широко улыбнулся. – Смотри, Алекс, упустишь – локти до плеч сгрызешь от досады! А то и я отобью!
-Отбивай, мне-то что? – пожал я плечами. – Подумаешь, я что, из-за еще одной девки убиваться буду? – Но на душе заскребли кошки…
-Да ты что, серьезно?! – Славка перестал даже протирать стаканы. – Алекс, не шути так, даже в шутку! Ты посмотри на нее! Где еще такую разыщешь?! Дурак, ой дурак ты! – удрученно покачал головой Славик.
-Сам ты дурак! – Я начинал закипать. – Заказ принимать будешь?
Славка молча записал заказ, и кивнул головой, официантка взяла бумажку и пошла на кухню.
Я пошел обратно. Нет, вот точно дурак, Славка прав. Черт, ляпнул, не подумав. Кошки на душе скребанули еще больней. Полный кретин я, а не дурак!
Ариэла сидела за столиком, задумчиво смотря в окно, перед ней в пепельнице лежала дымившаяся сигарета, только что прикуренная. Но в руки она ее не брала, а просто оставила в пепельнице.
-О чем задумалась? – наигранно весело спросил я, присаживаясь напротив.
-Да так… - окинула она меня взглядом. – О разном. Вот скажи мне, Алекс…
-Что тебе сказать? – Я тоже достал сигарету.
-А ты бы смог предать человека? – пристально посмотрела она мне в глаза.
Ну ничего себе разговорчики у нашей Недотроги! А мы-то думали, что кроме работы у нее ничего в голове нет…
-Ариэла, тебя что, кто-то обидел? – в упор спросил я. Она что, услышала наш со Славкой разговор?!
-Нет…нет. – Ариэла не отрывала взгляд. Я поежился, чем-то потянуло ледяным и неясным из ее глаз. – Я просто спрашиваю твое мнение.
-Предать? Хм… - Я сделал крайне задумчивое лицо. – Предательство предательству рознь. Можно предать друга, отобрав у него жену, а можно предать зека, пытавшегося убить тебя ночью. Можно предать ребенка, бросив его на произвол судьбы, а можно без зазрения совести предать какого-нибудь олигарха, наворовавшего миллионы…
-Не все олигархи – воры, и не все зеки – твари. – Ариэла по-прежнему не отрывала взгляд.
-Не знаю, ты спросила, я ответил. И вообще, мы сюда обедать пришли или о зеках говорить? – попытался я перевести разговор.
-Обедать. – Ариэла откинулась на стуле, и снова посмотрела в окно. – А ты бы смог предать любимого человека?
-Опять – двадцать пять! – воскликнул я. – Нет, конечно!
-А пожертвовать ради него всем смог бы?
Меня уже начал раздражать этот разговор. Если она такая философ, то в жизни с ней трудновато будет…
-Смотря чем и ради кого! – отрезал я, приступая к еде, принесенной официанткой, и услужливо расставившей все на нашем столике.
-А ради меня смог бы? – прищурилась Ариэла, не притрагиваясь к еде.
-Может быть и да, а может быть и нет! Я с тобой еще не настолько знаком. Ты есть будешь? Или что?
-Нет, перехотелось. – Ариэла поднялась, гибкая и грациозная, как пантера, она достала деньги и швырнула их на столик перед моим носом. – Приятного аппетита! Не провожай, сама дойду!
Я даже зарычал, слушая ее каблучки, удалявшиеся по залу к выходу. Дура, тоже мне философ! Ищи себе другого, который твои сопли будет слушать!
Сильный взрыв заставил подпрыгнуть на стуле, и в следующую секунду меня швырнуло на пол мощнейшим ударом. Уже на полу, ничего не понимая, оглохший и ослепший, я увидел вдруг вздыбившийся пол, реку огня из пролома, людей, попавших под удар, горящих, кричащих от ужаса и боли…
Черт!!! Что это?!
Секундой позже противно взвыла сигнализация пожарной тревоги, но не сработала почему-то система пожаротушения. Удушливый черный дым пополз по «Забегаловке», заставив закашляться. Там, где была стойка бара, зияла огромная дыра в полу, горели цветные панно, украшавшие стены, люди лежали, разбросанные взрывом, разметавшись в разных позах…Я пополз к выходу, ощущая руками горячий пол, осколки стекла. Как ни странно, окна выдержали, я некстати вспомнил, что они бронированные.
Липкий страх лизнул душу, заставив не обращать внимание на боль и на крики раненых. Ползти по осколкам камней было чертовски неудобно, но меня подгонял инстинкт самосохранения. Выбраться отсюда, только бы выбраться…
От стеклянной входной двери осталась только рама с огрызками стекла. Я попытался открыть дверь, но ее пружину заклинило. Я снова нерешительно толкнул дверь, но она опять даже не сдвинулась. А пролезть через раздробленную дыру с клыками осколков я все никак не мог решиться. Твою мать! Я сел на пол, и, обхватив голову руками, завыл…
А дверь вдруг упала. Просто упала, с петель, как будто их и не было, как будто она не была зажата взрывом. Я с недоумением обернулся, но кроме длинного коридора, объятого пламенем, больше ничего не увидел. Огонь не пугал, пугал все тот же липкий страх, страх сдохнуть здесь. Сдернув почерневшую от копоти рубашку, я замотал пол-лица, медленно поднялся, и пошел по коридору…
Языки огня плясали как живые в безумном танце, то бросаясь на стены, то переплетаясь между собой, то вдруг метаясь в мою сторону. Я сторонился от огня, как от живого существа, но он все же несколько раз лизнул меня. Явственно запахло сгоревшими волосами и опаленной кожей. Пройдя полкоридора, я вдруг с неотвратимым ужасом сообразил, что пройти дальше не смогу. Я судорожно глотнул раскаленный воздух, обернулся. Назад тоже нет дороги. Там где я прошел, клокотали клубы огня, вырывающегося из-под пола.
«Алекс…»
Сначала я подумал, что у меня галлюцинации.
«Алекс…»
Полушепот – полухрип раздался откуда-то сбоку. Я как-то вспомнил, что там находилась небольшая комната, метра полтора на полтора, выполнявшая функции чуланчика, но у комнатки было неоспоримое достоинство – из нее был выход на крохотный балкончик, почти под самой крышей, с металлическими перилами и с потрясающим видом на море. Мы называли это место «Последний Приют», имея в виду, что это последний приют для самоубийц. Мрачный у нас юмор, правда? Но с этого балкончика можно было спокойно шагнуть, долгий полет и смерть вдребезги гарантировалась стопроцентно. Поэтому начальство, не мудрствуя лукаво, просто-напросто заперло эту дверь, и не открывали ее ни под каким предлогом, наверное всерьез опасаясь необдуманных шагов своих сотрудников…
Теперь этой дверки не было. Выбитая, скорее всего взрывной волной, она валялась искореженная и смятая в углу комнаты, до половины закрывая вход на балкончик.
А посреди комнаты сидел кто-то или что-то.
Обгоревший…
И протягивал мне руку, с почти обугленными пальцами…
«Алекс…»
Меня замутило. Мне не приходилось видеть почти сгоревшего человека, кто бы еще мог так двигаться после таких ожогов. Я медленно попятился, но огонь сзади вдруг ударил в спину. Волей-неволей, но я шагнул в комнату. И уперся в руку. И закричал.
-Алекс…помоги мне… - Пусть лицо почти полностью сгорело, но голос остался прежним.
Ариэла…
И еще клочья рыжих волос.
-Ты только не волнуйся! – Я пытался говорить убедительно, но получился лишь хрип. Пытался не касаться руки. Пытался погасить крик внутри себя…– Скорее всего спасатели уже по пути сюда!
Я медленно пятился на балкончик. И вдруг понял, что это может стать моим шансом – крохотная площадка, зато на свежем воздухе, на которой можно будет укрыться от огня. Как будто в подтверждение, огонь ударился об входной косяк, заставив зажмуриться.
Ариэла каким-то непостижимым образом развернулась в мою сторону, опять протянула мне руку, сдавленным сиплым голосом вытягивая слова:
-Алекс…не бросай меня…тут…Алекс…помоги…мне больно…
Я схватился за перила и выглянул с балкончика. Внизу толпились люди, но пожарных машин все еще не было. Сколько уже времени прошло? Пять минут? Сорок? Час?
-Алекс…помоги…я не могу выйти…мне больно… - Живой труп тщетно пытался пролезть сквозь щель между разбитой дверью и стеной.
Я заплакал. Я не знал, что еще можно сделать. Я только знал, что я умру от разрыва сердца, если Ариэла тоже будет на балкончике. И я еще знал, что на балкончике есть место только для одного…
Ее глаза, вдруг неожиданно живые для человека в ее состоянии, продолжали смотреть на меня. Меня затрясло.
-Алекс…я не прошу много…дай мне… только уйти…только…уйти… - Она уже не говорила, а выплевывала слова, со свистом втягивая воздух, становившийся все горячее.
Я не мог решиться.
А куда тогда я уйду? Она может только сидеть, а на балкончике даже стоять толком негде было, но все же возможно. Для одного…
Я с тоской посмотрел в коридор, где пламя бушевало как ураган. Назад точно дороги нет. А вперед – сто шесть этажей до земли.
Мысль толкалась в раскаленном мозгу, неохотно выдавая решения, но решения так же лениво исчезали. Думать уже не хотелось. Хотелось только жить, только ради себя. А она… Она уже не жилец. Но и решиться на откровенное убийство я тоже не мог, оставив ее в комнатушке.
-Алекс…дай мне руку! – неожиданно окрепшим голосом произнесла Ариэла.
Я машинально протянул руку, и чуть не закричал, когда почувствовал ее руку, горячую и влажную. Но вдруг такую крепкую. Она рывком втянулась к моим ногам, обхватив их другой рукой:
-Алекс…мы тут не выживем вдвоем…
-Я уже понял! – стиснув зубы, ответил я.
-Один…дол…жен…уйти…
-Кто? – спросил я, стараясь не смотреть ей в лицо. – Не думаешь ли ты, что я должен?
Во мне неожиданно проснулась ярость. Она почти мертва, но продолжает ставить мне условия?!
-А…ты…сможешь это…сделать… - Это прозвучало скорее утвердительно, чем вопросительно.
-Я?! А не пошла бы ты? – Я рывком поднялся на ноги, качнувшись от того, что Ариэла не отпустила меня, и получилось, что она тоже приподнялась наполовину от пола.
И снова липкий страх.
И снова ощущения чего-то мерзко грязного, сгоревшего и влажного.
-Алекс…помоги мне…встать… - Но у меня едва хватало сил смотреть на нее. Зажмурившись, я схватил ее поперек туловища и рывком поставил на ноги.
-Скажи мне… - Она стояла, уцепившись в меня. - …ты ведь любил…ме-ня?..
Я закрыл глаза.
Любил. Но не этот полутруп, а Ариэлу.
-Ясно…а я…я…поверила тебе… - Ухмылка у нее не получилась, я скорее почувствовал, чем увидел ее усмешку. - …что ж…пусть тебе…Бог…будет…судья…
-Да хоть сам дьявол! – Я открыл глаза. – Что тебе от меня надо?
-Мне?.. уже ни-че-го…
Она качнулась, резко толкнув меня в грудь, вдруг опрокинулась через перила. Я замер от ужаса. Черное тело стремительно летело вниз, уменьшаясь в размерах, и со всего разгону ударило по толпе, по людям внизу. Я растерянно смотрел вниз, и где-то в душе росло облегчение, что мне все же не пришлось самому это сделать.
Раздался треск. Я обернулся и пламя ударило меня в лицо. Я отшатнулся, балансируя на маленьком кусочке железа, пытаясь схватиться руками за перильца. Но все же не удержался…
Я полетел вниз. Спиной вперед.
Увидев, как в том месте, где только что я стоял, вырвался огромный клуб огня.
Только сейчас я понял, что вдруг стало тихо.
Меня развернуло, и я видел бешено приближающуюся землю, с ужасом осознавая, что теперь мне пришел конец. Разглядел быстро приближающиеся лица людей, стоявших внизу и смотрящих, как я лечу на них.
Удар был несильным. Но все равно был…

******

Мысли катались в мозгу, похожие на кисель, нудные и тягучие. Обрывки памяти образовывали рисунок из воспоминаний, рваный и долгий…
Кто-то, большой и безумно красивый вытягивал белые нити из памяти, заставляя расплетаться слова и звуки. Словно перепутанный клубок, моя память неохотно делилась тем, что я когда-то пережил.
Все мои кошмары в детстве и сейчас сплелись в одно целое, вызывая растерянность и страх. Я барахтался в них, пытаясь вытолкнуть черноту из легких, но какая-то часть моего сознания говорила мне, что физически это невозможно. Физически меня не существовало.
Была какая-то часть меня, бесплотная, бесполая, но это был я. Откуда я это знал? Не знаю…
Просто знал.
Кошмары сменились страхами и переживаниями. Вдруг всплыло передо мной лицо моего друга детства Сашки, который утонул в речке. Я мог тогда его спасти, но я стоял, растерянный и испуганный, смотря, как он захлебывается. Я не смог его спасти. Я испугался. Но всегда помнил его глаза…
«Как думаешь, это было предательство?»
Бесплотный голос обволакивал, приходя извне, но он был повсюду.
«Кто здесь?» - Мысль шевельнулась мягко и неохотно.
«Я»
«А ты кто?»
«Трудно объяснить. Ближе тебе будет понятие «Дьявол» - Я ощущал, что это правда.
«А ты бы мог сделать так, чтоб я стал более материальным?» - Во мне вдруг проснулся страх, перемешанный с любопытством.
«Легко. Что это тебе даст?»
«А зачем я тебе?»
Я начал чувствовать.
Чувствовать свои переломанные кости, с треском срастающиеся внутри меня, легкое покалывание нервов, сплетающихся в один узор на моем теле, шелест мышц и кожу, нарастающую с необычной быстротой, волосы полезли с неприятным щекотанием…
«Доволен?»
«А как я смогу тебя видеть?»
«Зачем?»
«А зачем я тебе?» - Я снова задал вопрос.
Слабое сияние, как лунная дорожка, начало расширяться, заполняя пространство вокруг меня, пока не начало светить ослепительно и неприятно. Я все равно продолжал чувствовать, что я нахожусь в чем-то вязком и легком одновременно, не имеющего основы материальной, но достаточно прочном, если я так спокойно продолжаю в этом барахтаться.
Передо мной начало расти что-то большое и бесформенное…
«Какую форму ты предпочитаешь? Мыслями!»
Я представил себе классического демона, воспетого и созданного кинематографистами. И словно повинуясь моим движениям внутри сознания, темнота начала приобретать более понятные черты, именно такие, как я мысленно рисовал…
-Такую? Странные вы, люди. Не могли придумать что-то другое? – Возникший «демон» осматривал себя с ног до головы.
-Как есть – так и придумали. – Я разглядывал его. Да, так я себе его и представил.
-Знаешь где ты?
-Нет.
-Место, которое вы, люди, называете адом. – Его узкие вертикальные зрачки сузились, когда он посмотрел мне прямо в глаза.
-А где же геена огненная?
-А кто сказал, что это место должно быть огненным? – Голос, тихий и громкий звучал отовсюду, извне, внутри меня.
-Все так говорят. – Я вдруг почувствовал, что мой голос дрожит.
-Нет, все не так. Для того, чтоб назвать это место адом не нужен огонь, это слишком просто. Здесь все по-другому.
-А как же души грешников?
-Им уготована другая судьба. Ты тоже хочешь посмотреть что с ними происходит?
-Да.
Резкий звон в ушах. Чернота. Черточки света, как в испорченном телевизоре. Черные сгустки чего-то нематериального, легкого и тяжелого одновременно.
И страх. Нет, неистребимый ужас. Нет, обволакивающий, липкий, мерзкий ужас, острым коготком рвущий струнки сознания.
Я почувствовал, что умираю. От страха. Но не мог умереть. Он был везде, просто страх…
-Останови!!! Прошу тебя!!! – Я захлебнулся в истерике.
-Вот. Это и есть ад, так легче держать души в повиновении. Вы когда-то приручили огонь, но страх приручить не в силах, человек.
-А зачем я тебе нужен? Я грешен?
В ответ передо мной возникли образы того, что я сделал когда-то, от чего было стыдно и страшно, со временем это забылось, но неприятный осадок остался. Теперь это проносилось передо мной быстрой лентой… Утонувший Сашка, умирающая старушка на улице, мимо которой я прошел, даже не взглянув, девушка, выбросившаяся из окна из-за меня, когда я не признал себя отцом ее неродившегося ребенка, Ариэла…
Теперь ясно.
Я и вправду грешен. В своем безразличии, безразличии к жизни других.
-У всех была предопределена судьба, умереть или жить, но они все, так или иначе, соприкасались с тобой, в надежде на помощь.
-Я знаю. А чем я мог помочь?
-Это зависело бы от тебя.
Он замолчал.
Все воспоминания тускнели, но ярче всего оставалось воспоминание об Ариэле. Я не мог не думать о ней…
-А что я мог сделать? – Я просто думал ни о чем.
-Многое, но не хотел.
-А если бы я захотел все повернуть вспять?
-Хм… - Я явственно различил заинтересованность в его голосе. – Ты считаешь, что смог бы?
-Не знаю. Если бы я вернулся к тем ситуациям – я думаю, что смог бы.
-Да? Ты меня заинтересовал. – Я ощутил легкое касание его «лапы». – Нет. Я верну тебя, но в другую ситуацию.
-В какую?!
-Неважно, просто чтоб понять, тебе все тебе надо пройти через многое.
Я растерялся:
-Семь кругов ада?
-Нет. Прожить несколько жизней. Как кошка. Они бессмертны. Каждый раз умирая, они снова выживают. Это я постарался, люблю я их…
-А при чем тут кошки?
-Просто так. Готов?
-К чему?
Ответа уже не было…

Вонь, духота нестерпимой удушливой волной ударили в нос. Я задохнулся, попытался сорентироваться. Попробовал приподняться, но ощутил, что что-то уперлось мне в спину, не давай встать. И что-то неудобное, чуть жесткое и влажное одновременно упиралось мне в грудь.
Я вспомнил, откуда-то, что почему-то в правом кармане у меня есть дешевая китайская зажигалка, двухрублевая, но полная газа. Вывернулся, достал, чиркнул колесиком.
И заорал от испуга.
Я находился в гробу. Под землей, лицом к лицу с почти сгнившим трупом, отсюда и вонь.
Я извернулся, и уперся руками в крышку. Сгнившее дерево неохотно поддалось под руками, осыпаясь мне в лицо мелкой трухой, но земля была сырая, и я почувствовал, что смогу проковырять дыру. Я почувствовал, что поверхность здесь, рядом, рукой подать, но почти не было сил протянуть руку.
Неистово зацарапал руками, не обращая внимания на комья земли, бившие по лицу, на боль изломанных ногтей…
Когда почувствовал прохладу воздуха, я сначала даже не поверил, думал, что показалось. Но догадка подтвердилась, когда неожиданно я хлебнул свежий воздух. Я поперхнулся и закашлялся. Но все же это был свежий воздух.
Где-то через часа два моих отчаянных раскопок я уже наполовину вылез из земли, почти позабыв про боль в окровавленных пальцах. Я на земле! Я никак не мог насладиться воздухом, несмотря на то, что сыпал мелкий редкий снежок.
В уши ударил тонкий визг, переходящий в вой. Я повернулся, и увидел медленно оседающего мужчину, смотрящего на меня огромными от испуга глазами. Похоже, что он на грани обморока, если уже не разрыв сердца… Я бы тоже испугался, если б увидел вылезающего из могилы человека, хотя из могилы кто мог вылезти? Ясно, что не человек.
-Я вам все объясню! – попытался я заговорить с мужчиной, но то уже закатил глаза.
Плохо дело. Я последний раз дернулся, окончательно выбравшись из ямы, и на загибающихся ногах подошел к упавшему.
Синюшный цвет лица, прерывистое дыхание – с сердцем плохо. Что же делать?!
Я оглядел себя. Рваные грязные брюки, какие-то разбитые кроссовки, воняющая рубашка, и сверху некое подобие свитера, изодранного и испачканного землей. Да уж, видок у меня еще тот, было б от чего испугаться.
И я поймал себя на мысли, что очень беспокоюсь об этом человеке. Странно…
Я огляделся, и сообразил, что нахожусь в самом центре кладбища. Незнакомого и старого. К выходу вела дорожка, посыпанная гравием, по ней я и пошел быстрым шагом, в надежде, что кого-то отыщу и позову на помощь.
-Стой! – ударил по ушам окрик.
Я остановился. Откуда-то сбоку вынырнули два милиционера, крепко сбитых парня, в сизо-серой форме. Настороженно поглядывая на меня, неспешно приблизились…
-Документы есть? – спросил тот, что повыше, с сержантскими погонами. Второй ухмыльнулся.
-Документы? – Я каким-то шестым чувством понял, что даже документы не помогут, меня бы и так задержали. – Нет, нет документов.
-Опять бичей развелось! – процедил сквозь зубы второй. – Слышь, Лёха, нет у него документиков-то!
-Товарищи милиционеры! – вдруг заторопился я. – Понимаете… вы можете мне не верить, но я шел позвать на помощь! Там человек умирает! – махнул я рукой в ту сторону, откуда пришел.
-Ага, а еще там избили человека и ограбили! – ухмыльнулся первый, которого назвали Лёха. – Знаем! А теперь скажи мне, доходяга паршивый, какого хрена ты тут делаешь?!
Я облизнул враз высохшие губы:
-Товарищ милиционер! Клянусь! Пойдемте со мной, я покажу!! – Я развернулся. – Потом делайте что хотите!
-Стоять! – Снова хлесткий окрик заставил остановиться. – Не ори тут, а то я тебя успокою!
Меня цепко ухватил за руку второй. Я выдохнул, как перед прыжком в воду, и резко ударил его по лицу, ударил неумело, но сильно. Тот остолбенел, и отпустил меня. Я развернулся, и рванулся изо всех сил в сторону лежащего там человека. Милиционеры метнулись следом, чего я и добивался.
Дружный топот обрадовал меня. Значит, я успею помочь тому челове…
Сильный удар в затылок опрокинул небо, и я с разгону ударился лицом об дорожку. И тут же на меня посыпались удары. Много, сильно, больно. Очень больно… Я закрыл голову, но меня продолжали остервенело бить.
Зато успел бросить быстрый взгляд. Человек еще лежал неподалеку, но как же привлечь их внимание?
-Стойте!!! – Я заорал так, что оба преследователя остановились от неожиданности. – Вон же он!!! Я не врал вам, вон он, помогите ему!!!
Милиционеры дружно взглянули туда, куда я указывал, переглянулись… Один из них пошел к человеку, пощупал пульс, вернулся, и что-то сказал на ухо второму.
-Ах ты, сука! – прошипел Лёха. – Так ты его еще и убил?! - У него из руки выскользнула длинная телескопическая дубинка, со стальным шариком на гибком и прочном кончике.
Я оцепенел. Я понял, что это конец. В чем-то они были правы, это я его убил.
Удары просто посыпались с такой ошеломляющей быстротой и мощью, что я даже не стал сопротивляться. Хруст своих ломаемых ребер я еще успел услышать. И успел увидеть, как тот человек, которого я напугал, медленно начал подниматься, мотая головой…
Значит я все же не убил его! Беспричинная радость захлестнула меня. Он жив, он очнулся, а эти два изверга, надеюсь, все же ему помогут…А я…
Удар в висок был сильным и быстрым. Я начал заваливаться на бок, уже понимая, что я не жилец…

*****

-Как ты думаешь, если б ты его не ударил, они бы тебя стали бить? – Он сидел на чем-то непонятном и болтал ногой. По всему было видно, что сам процесс пребывания в выдуманном мной облике доставляет ему удовольствие. Если он, конечно, знает что это такое…
-Не знаю. Но ведь как-то же надо было направить их к нему на помощь! – Я снова висел в чем-то невесомом, без осязаемых признаков неба и земли, словно муха в паутине. Только у меня было чуть больше свободы, чем у мухи.
-Странно, ты заговорил о милосердии… - Он покачал рогатой головой, и издал что-то вроде вздоха. – Ты опять меня удивляешь!
-Понимаешь, не совсем все дело в милосердии. – Я пытался найти слова… - Я как бы почувствовал вину, за то, что напугал его почти до смерти, поэтому как-то хотел помочь! У меня отец умер от похожего случая. Его очень напугала выскочившая из темноты собака, выскочившая неожиданно, и он умер на месте. От разрыва сердца. Я не хотел просто, чтоб тот человек умер бы так же. Я не смог тогда приехать на похороны, меня это не сильно заботило, а теперь жалею… Может и у этого человека есть такой сын как я.
-Собака, говоришь? – Он продолжал смотреть на меня задумчиво. – Большая?
-Не знаю. – Я задумался. – Это могла быть любая собака. Но факт остается фактом.
-Собака… Ладно.
Тишина. Уют. Темнота…

Запах сгоревшего пороха обжигал ноздри, и я недовольно чихнул.
-Фу, Бой! – Чья-то рука легла мне на спину и ласково потрепала.
Я остолбенел.
Я снова был на земле.
Собакой.
Красивой овчаркой, лежащей на земле, рядом с двумя ребятами, в черно-зеленой пятнистой форме и с автоматами.
Я попытался закричать, но из горла лишь вырвался звук, похожий на рычание.
-Да что с тобой?! – обеспокоено произнес один из парней, тот, который держал свою руку на моей спине. – Что случилось, мальчик?
-Оставь его, Саня, он тоже волнуется. – Второй смотрел в бинокль, не отрываясь от него ни на минуту.
Я завыл, тихо и с подвыванием. Собака! Он сделал меня собакой!
-Фу, Бой! – Рука тихо шлепнула меня по щеке, не больно, но обидно.
Какая-то часть сознания продолжала оставаться собачьей, и я поджал хвост. Ладно, подождем…
Рация тихо пискнула, и мои уши напряглись. Я мысленно улыбнулся, осознавая, что делаю это естественно, вне моего желания – хвост, уши…
А второй вцепился в рацию, напряженно прислушиваясь, потом переглянулся с первым, и они вскочили. Мой ошейник дернулся, увлекаемый поводком, и я подскочил вместе с парнями, повинуясь жесту. В быстром темпе они понеслись куда-то к пролому дома, воняющему нестерпимой гарью. Мы все дружно ввалились в пролом, и я лег рядом с Саней, в котором мое второе «я» признавало хозяина.
-Тихо! – прошипел второй. – Саня, следи за окном! Там заложники!
Рация опять ожила, и Саня начал что-то тихо говорить в нее, поглаживая меня по спине. Странно, но я не чувствовал брезгливости, наоборот, мне вдруг захотелось, чтоб мне почесали брюхо… Вот же дьявол! Я вдруг громко гавкнул от прилива эмоций.
-Тише, дурак! – чуть ли не закричал второй, ударил меня по морде. – Идиот, нас же засекут!!!
Шлепки по стене я скорее уловил, чем услышал. Так ударяют пули в стены…Откуда-то из глубины сознания выплыло смутно знакомое чувство, как будто натренированное годами тренировок. А может так и есть, я же тренированная боевая собака, вернее не я, или я?
-Ложись! – приглушенно крикнул Саня. – Серега, ложись!!
Но Серега еще стоял. Я увидел, как из груди тугим толчком плеснула кровь, легкими каплями забрызгав стену…
Я прыгнул к нему, прежде чем понял сам свои действия, толкнул лапами, и, закрывая его своим телом, повалил на землю. Он тихо застонал, и закрыл глаза.
Саня сидел, боясь пошевелиться, большими от ужаса глазами смотрел в нашу сторону, крепко сжимая автомат.
Я ожесточенно лизал Серегино лицо, пытаясь пробудить в нем хоть проблеск жизни. Я чувствовал, как из него с каждым толчком сердца уходит жизнь, и меня начинало охватывать бессилие отчаявшегося…
-Бой! Ко мне! Иди сюда, мальчик! – Саня дрожащим голосом звал меня. – Он не ответит, Бой, слышишь? Не ответит! Иди ко мне!
В его голосе послышался страх. Он боялся, просто боялся. По сути, он еще молодой пацан, недавно взявший автомат в руки…и он боялся.
Я обернулся, посмотрел на него, и вильнул хвостом, последний раз лизнул Сергея, понимая, что он уже перестал дышать, и подошел к Сане. Он крепко вцепился в меня, дрожа, как от мороза.
Рация ожила, и мелко завибрировала. Я подтолкнул ее носом к руке Сани и замер, глядя на него.
-Прием…так точно, Юта погиб…пятый, жду указаний…да, собака со мной…так точно…отпустят пять человек?.. когда?.. есть прикрыть заложников!.. отбой!
Он отложил рацию, и прильнул к широкой трещине в стене, внимательно просматривая местность через оптический прицел.
Послышались голоса, я напряг слух. Подполз на брюхе к двери, и осторожно выглянул. Теперь мне стало ясно все. Это была операция по освобождению заложников. Я-собака этого не понимал, я-не-собака понял все сразу.
Часть здания, старая и с облупившейся штукатуркой, примыкала к домику, в котором были мы. Я ощутил запах оружия, человеческого пота, запахи чего-то неприятного, и чего-то пряно-резкого… Из окон здания выглядывали хмурые вооруженные люди, у некоторых лицо было наполовину скрыто масками. И теперь из дверей выходили заложники.
Четверо детей и одна женщина. Испуганные, потерянные.
Они уже прошли с десяток – полтора метров, когда вдруг неожиданно раздались выстрелы. Женщина упала, рядом ребенок…
«Они убивают заложников!!» Рация подпрыгнула и заверещала. Саня дернулся, но он бы вряд ли попал в кого-то из стреляющих, слишком мало места…
Упал еще один ребенок.
И я увидел, как маленькая девочка бредет по двору, что-то крепко сжимая двумя ручонками, прямо в мою сторону, бледная, маленькая, напуганная…
Она увидела меня.
А я увидел, как метнулась фигура человека в пятнистой форме, подхватила третьего ребенка, и прямо-таки зашвырнула его на руки прятавшихся за углом солдат. Пули хлестко ударили его в спину, и он упал в полуметре от угла, но его подхватили цепкие руки, и затащили за безопасную стену…
А я прыгнул к девочке.
Повалил ее как можно аккуратнее, схватил зубами за лямку джинсовых штанишек, и поволок прямо по пыли за стену домика, в котором оставался Саня. Я почему-то знал, что за стеной будет безопаснее…
Прямо передо мной очередь из автомата взметнула фонтанчики земли, но я успел.
Девочка молчала, не сопротивлялась, и даже не кричала. Она не испугалась меня, когда я осторожно опустил ее на землю. Лизнул ее в носик. И она вдруг заплакала, протягивая мне зажатое в руках…
Солдаты закричали, когда увидели в ручонках ручную гранату с выдернутой чекой. Но перебежать двор было невозможно. Я видел, как девочка держится изо всех сил, а прийти на помощь было невозможно. Кто-то все же попробовал, но не успел пробежать и двух метров, свалился в пыль, сбитый выстрелами из пулемета.
Я заскулил.
Опять не оставалось выбора.
Повисла тишина, изредка нарушаемая матами солдат. Кто-то молча смотрел на нас, сквозь слезы и стиснутые зубы…
Тихо звякнула «лимонка», выскальзывая из ослабевших пальчиков. Шлепнулась на землю. Покатилась.
Не было выбора.
Я молниеносно подхватил гранату зубами, и метнулся что есть мочи обратно во двор. Увидел дверь, за которой притаились трое вооруженных людей, и кинулся туда.
Моего появления они не ждали, тем более с гранатой в зубах.
Время растянулось, секунды шли как минуты, долго и неумолимо…
Когда грохнул взрыв, я всего лишь ощутил неприятное чувство от того, что меня просто разорвало в клочья…
Но успел заметить, как четыре человека метнулись к той стене, за которой осталась девочка…

-Чем определяется сущность собаки?
-Не знаю. Преданностью?
Он ухмыльнулся:
-Не всегда.
Я задумался, и решился на ответ:
-Мне кажется, что больше верности хозяину присутствует, да и преданность имеет место быть. И без нее собака тоже не может. Кому ей верить? Для нее существует только хозяин, он вожак стаи, и его жизнь для нее тоже драгоценна.
-Интересное суждение. Но мне кажется, что ты и сам запутался, и не знаешь, что тобой двигало.– Он покачал рогатой головой. – А почему ты тогда спасал девочку? Она же не была твоим хозяином? И ты чем руководствовался? Ты ведь не собака! Все же странный ты. Ты хоть понимаешь, что сам себе противоречишь?
- А если я еще скажу, что отрабатываю свое прощение – поверишь? И не забывай, что ты оставил мое второе «я» в моей памяти! Я руководствовался как человек, спасая ее! Для меня она просто ребенок, но это святое – дети!
-Ах, да! Хорошо, это была моя ошибка. Не подумал. Не знал, что сознание человека может совместиться с собачьим. – Мне показалось, или он все же насмехался? – Мне ты понравился, я думал, что ты ее потащишь, но ты гранату схватил. Странный ты все-таки, человек. Ты знал?
-О чем?
-О том, что если ты меня убедишь, я отпущу тебя?
-Нет.
-Ну и ладно. Расскажи мне о своих ощущениях.
-Не смогу. Быть собакой и человеком одновременно – это даже для меня много! Зато ощутил приятное чувство, убив тех, кто убил детей. Не смогу описать это. Вкус победы вроде называется.
-Как хочешь…А если бы ты был на их месте, на месте убийц?
-Не знаю, мне кажется, я бы не смог убивать детей.
-Думаешь? Хм…Интересно…

*****

Жара заливала улицы полуденным расплавленным солнцем. Идти в длинной, черной куртке было жарко. Но Салим терпел.
Он все терпел.
Даже когда его уволили с работы, мотивировав это тем, что нет профессии – он это тоже стерпел, но когда пришли выгонять его из дома, тут уже не удержался…
Мухаммад сказал, что сделать пояс не проблема. Нужны только деньги. Деньги Салим нашел, но потом ему их вернули. Сказали, что для святого дела деньги не нужны, и ему просто подарят пояс, лишь бы только Салим смог сделать угодное Аллаху дело. Он не спорил, он просто отдал деньги сестре, ей скоро замуж выходить, они ей пригодятся.
Вот только жарко очень…

Пот заливал глаза. Я чувствовал свое новое тело, ощущая себя еще не родившимся цыпленком в тесной скорлупе. Но это было не мое тело, а мое сознание внутри его. Я чувствовал все мысли хозяина тела, чувствовал, как билось его-мое сердце…
А вот его мысли меня немного смутили…

Салим уже не думал о том, что его поймают, он знал, что если его попытаются задержать, то тут же соберется много зевак, и вот тогда он сможет извернуться и нажать кнопку. Вот тогда может погибнуть еще больше жителей этого мерзкого городка, при мысли об этом он терпел все, и жару, и тяжеленный пояс смертника, начиненный сотнями стальных шариков, которые убивали почище автоматных пуль.
И вдруг он увидел небольшой детский садик, заполненный гомонящими детьми во главе с молоденькой воспитательницей… Он понял, как можно ударить побольней.

Я попытался воспротивиться его мыслям. Но это было почти невозможно, я чувствовал просто физически его ненависть ко всем жителям города, к этой стране. С одной стороны я его понимал. Его социальный статус не мог поднять его выше того закона, по которому он приравнивался к жителям закрытой автономии. Но то, что он решил сделать – это опускало его на уровень животного фанатизма. И я никак не мог переключить его мысли на что-то другое. Вот же сволочь, этот Дьявол, скотина мерзкая, за что ты так играешься с душами?!

Салим долго стоял у ограды садика, наблюдая за детишками. У него не было детей, поэтому он не ощущал, каково это – быть родителем. Невнятное беспокойство стало рождаться внутри его мыслей, убеждающее, что убийство детей это очень страшный грех, и это угнетало его. С другой стороны воспаленный мозг горячо доказывал, что это дети ненавистных людей, и они вырастут такими же, как их родители, и, даже если у Салима будут дети, то они все равно не смогут жить в мире, потому что все будет повторяться вновь и вновь. Эти дети запрут детей Салима на их территориях, и не дадут нормальной жизни…
Салим даже вспотел от таких мыслей. «Аллах Акбар! Спаси нас от нечистого, направь на путь истинный!» Он хотел закончить дело, но теперь какая-то растерянность останавливала его.

Я убедился, что парень начал сомневаться. Это хорошо, он хорошо внушаем, но плохо, что это заметили не те люди, и теперь все мысли парня занимали вопросы «где и кого убить». Плохо. Особенно когда он стоял перед детским садом.

-Эй! Ты что там делаешь? – Салим медленно повернулся.
Он не заметил, как подъехала полицейская машина, как двое полицейских, парень и совсем еще молоденькая девчонка, настороженно поглядывали в его сторону, держа руки на рукоятях пистолетов, но пока не вынимая из кобуры. Очень плохо, подумал Салим, я даже не успею и слова сказать, как они меня просто пристрелят…
-Я? – ответил он. – Просто стою. Мне нужно сына из садика забрать!
-Сына? – Полицейский переглянулся с девушкой. – Тогда предъяви документы!

Я вдруг ощутил, как бешеная волна ненависти просто захлестывает мозг парня. Но давить кнопку он все еще не решился. Надо не дать ему это сделать.

-Документы? – Салим напрягся. – А я…их забыл дома! Я так торопился за сыном, что забыл документы!
Он нервничал. Если полицейские так напряжены – дело плохо. Он всегда их ненавидел, они очень жестоко расправлялись с его братьями за малейшую провинность.
Девушка вытянула из машины переговорное устройство, и, не отрывая взгляда от Салима, что-то начала говорить.
-Выйди на дорогу! – вдруг скомандовал полицейский, резко выдернув из кобуры пистолет и направляя Салиму в грудь. – Руки держи перед собой!!
Салим еще раз обернулся на детей. Те замерли, разинув рот, и теперь сгрудились возле воспитательницы, с любопытством поглядывая в его сторону.
«Это же просто дети!» - вспыхнула ярко мысль в мозгу.
«Это дети выродков!» - в ответ вспыхнула другая мысль.
«Но дети!» - протестовал первый голос.
«Выродков!!!» - яростно ответил другой.
«Но ты сам говорил, что дети – это чистые создания Аллаха, с незамутненным разумом, как чистый лист бумаги!»
«Они вырастут и убьют моих детей, детей моих братьев!» - Салима слегка тошнило…
«Откуда ты знаешь?! Может завтра ваши и их дети подружатся!!!»
«Нет! Этого не будет!!»
Салим стоял потерянный и оглушенный. Какой-то миг нужен, легкое движение мускулов – и… Но почему так тяжело нажать на кнопку, удобно расположившуюся в левой руке?.. Аллах Акбар!
Его продолжала сверлить мысль, настойчиво пульсируя в голове, и он не знал как избавиться от нее.
Полицейская – девушка начала осторожно заходить сбоку, держа в прицеле этого странного парня с безумным взглядом, а ее напарник легкой тенью скользнул с другой стороны. Они уже давно поняли, что он не пришел сюда за сыном, смертника легко было опознать по многим признакам…

Я понял, что фанатизм перевесил. Если и осталась какая-то растерянность, то и она уже проходила, подавляя все остальное. Да что ж ты такой упрямый-то?! И еще я заметил, что все-таки могу сопротивляться некоторым простейшим движениям мускулов. Например, удержать кнопку от нажатия. Только как теперь отвести этого психа подальше от детей?

Салим уже не видел, как с другой стороны детского сада бесшумно подъехал большой микроавтобус, из которого выскользнули молчаливо несколько крепких мужчин в бронежилетах, в темпе похватали детей вместе с воспитательницей, и так же в темпе загрузили их в бронированный микроавтобус, подъехавший следом.
Очень часто офицеры этого спецподразделения сталкивались с террористами-смертниками, поэтому и провели скоростную эвакуацию. Теперь осталось самое главное – обезвредить самого террориста…
Салим успел заметить, как последнего ребенка подхватил мужчина в черной спецформе, и закричал. Он понял, что нанести болезненный удар не удастся. Будь ты проклят, шайтан, который говорил с ним сейчас внутри! Ты отвлек меня! Ты не дал мне совершить правое дело!!! Аллах Акбар!!!
Салим оглянулся, но не увидел толпу зевак, на которую очень надеялся. Он еще не знал, что улица оцеплена на много кварталов вперед…
Ну тогда примите вы смерть, подлые шакалы в полицейской форме!
И замер.
Палец никак не хотел давить на кнопку! Палец не повиновался ему!! Его тело не хотело реагировать на сигналы мозга!!!
Салим рухнул на колени. Это был сигнал. Это был конец. Даже Аллах не хочет прийти ему на помощь.

Мне стоило больших усилий скомандовать мозгу не жать на кнопку. Я выиграл.
И снова неприятным моментом был хруст черепа, когда пуля, выпущенная полицейским, ударила точно в левую бровь…


Чернота, перемешанная со всеми цветами радуги. Созвездия солнц, галактик, комет и астероидов. Рождение сверхновой звезды. Все это рождает боль. Боль от перемещения сознания, от того, что как будто твой мозг вынимают, небрежно полоскают в тазике с горячей водой, и так же небрежно впихивают обратно в череп…
-А ты думал, что это легко? – Он висел, как и я, только вверх ногами. Похоже, что здесь не было определения пространства. – Ты всего лишь человек, а вообще-то не каждый может вынести перемещения.
-А ты мне можешь ответить на вопрос? – Я попытался не злиться.
-Да.
-Для чего ты меня отправил в тело террориста?
-Я? – как будто искренне удивился он. – Ты сам так решил!
Пришла моя очередь удивляться:
-Ничего я не решал, это ты сделал, это только в твоей власти!
-Откуда ты знаешь, что в моей власти, а что нет? Первая ассоциация, пришедшая в твою голову – шахид с поясом смертника. У многих это тоже ассоциируется с убийством детей, не только у тебя, террористы выбирают цели, по которым можно ударить больно, и очень часто это дети, сам ведь знаешь. Вот я и решил тебя проверить. – Подобие улыбки змеистой трещиной скользнуло по его черным губам.
-Гнида ты! – с чувством сказал я.
-Конечно! – легко согласился Он. – И ты еще не знаешь какая я гнида!
-Он чуть детей не убил!
-Но ты же ему не дал нажать на кнопку?
-А взрыв в нашем офисе – твоих рук дело?
-Нет. Говорю правду! Случай, судьба. Под вашим этажом прокладывали газовые трубы, потом решили испытать их. Итог ты видел.
Я задумался. Нет, похоже не врет. Нам и вправду говорили о каком-то ремонте…
-А почему ты не можешь просто отпустить меня?
-А зачем торопиться? – Он опять изобразил подобие улыбки. – Фактически – ты мертв, верно? Ты ушел из той жизни, не оставив после себя ничего яркого. Все серое, однообразное, словно не ты там был, а какая-то серая тень. Ты можешь назвать хоть что-то одно весомое, сделанное тобой, но такое, чтоб об этом вспоминали всю жизнь?
-Я…не знаю… - Мне стало горько от такой правоты…И обидно. – Не тебе меня судить!!!
Это я уже выкрикнул.
-А кому же? – Он расхохотался. – Больше некому! Ты видишь еще кого-то?
-Да почему же ты меня выбрал?!
-А мне скучно. Развлекаюсь.

*******

[Fairless]

*******

Неприятное ощущение на лице не давало покоя. Я с трудом поднялся, разминая затекшую во время сна спину, и подошел к окну.
Город просыпался. Сновали сонные прохожие, спеша на работу, а кто уже и с работы. Сыпал мелкий снежок, который разбрасывал ветер, легкой поземкой танцуя на улицах, тротуарах. Машины передвигались не торопясь, словно зная, что здесь нет такой бешеной гонки, как, например, в Чикаго.
Город жил…
Город жил страхом уже несколько месяцев.
Необъяснимая цепочка жестоких убийств захлестнула этот тихий провинциальный городок. Жители перешептывались на каждом углу, с подозрением поглядывая даже на соседей. После каждого убийства, пресса разрождалась новыми сенсационными заголовками, рассказами полиции, что она уже взяла след маньяка… Самое странное, что преступник выбирал в жертву девушек, не старше двадцати пяти лет. И каждый раз какую-нибудь Мисс-такую-то, либо первую красавицу школы. Родители были в панике. После восьмого убийства местные жители провели митинг протеста против полиции, обвиняя ее в бездействии, в неумении поймать страшного маньяка.
Я усмехнулся. Меня уже называют маньяком…
Не знаю и сам, а чего я добивался? Мести? Может быть. А мести за что? За то, что Челси не смогла вырасти такой же, как они, эти девчонки? Или мести за свое уродство? Не знаю…
Не скажу, что мне нравилось убивать. Но все же наслаждение от сознания того, что кто-то мучается, мне нравилось. Я садист? Может быть.
Но, по моему, я просто уставший, безразличный ко всему и разочаровавшийся в жизни человек… И убийца. Я так думаю, и мне все равно, что там скажет дядюшка Фрейд.
Я подошел к зеркалу. И закричал.
Страшный шрам-ожог на почти половине лица заставил отшатнуться от зеркала. Это я?! «Ты, ты» - услужливо подсказала память.
Сознание не хотело верить в это. Мое сознание. А сознание человека, носившего такое уродство на лице, давно уже омертвело от осознания такого ужаса. Это я чувствовал. А еще я чувствовал, как он устал. Просто устал, от жизни. От жалеющих взглядов окружающих, от соседки, каждую пятницу приносящую ему пирог с черникой, который он просто выкидывал после ее ухода, от таксистов, которые не хотели брать с него деньги за проезд…
Я его вдруг понял. Я бы и сам устал от этого. Назойливость, перемешанная в большей степени с жалостью – это сущее наказание…

День прошел как обычно, без всяких новостей, только наш шериф распалялся по новостям, что собственноручно оторвет маньяку все его причиндалы и прибьет гвоздями на ближайшем столбе. Давай-давай, прибивай, чучело гороховое…
Я тщательно подготовился.
Веревка, нож, небольшой молоток. Рюкзачок, куда все поместилось. Бутылка минералки. Пачка сигарет.
Сегодня иду гулять, по набережной, говорят, что сегодня будут гуляния студентов перед Рождеством. А что? Я тоже молод и душой и телом. А лицо…
Я привык к этой боли. Для меня еще большей болью была утрата Челси, моей младшей сестренки, умершей от рака желудка семь лет назад. Единственный человечек, который относился ко мне без жалости, с нежностью, считавшая мой безобразный шрам даже симпатичным…
Я почувствовал, как слезы снова наворачиваются на глаза. Челси, мое маленькое солнце, моя сестренка, за которую я отстоял битву в суде самостоятельно, не дав Службе попечения отнять ее у меня после смерти наших родителей-наркоманов. Тогда этот прецедент описывали многие газеты.
Но теперь Челси нет. Я готов был за ней ухаживать всю жизнь, но ее отняли силы куда более сильные, чем на земле…
Я тихонько закрыл дверь, сунул ключ в карман. Спустился вниз, постоял перед стеклянной дверью подъезда, разглядывая погоду за стеклом. Ветер утих, легкий снежок постепенно прекращался. Чувствовалась оттепель, обычно предшествующая Рождеству. Я вздохнул и вышел на улицу. Все равно было холодно.
Лед на лужах матово поблескивал под светом фонарей. Идти было скользко, но я наслаждался и холодным вечером, неумолимо наступающим на город, и прогулкой.
Набережная Шор – роудс располагалась в нижней части города, на берегу широкой и ленивой реки, покрытой первым льдом, тонким и хрупким.
Уже издалека я заметил, что массовые гуляния на набережной идут полным ходом. Музыка, огни, голоса…
На краю площадки для гуляния я заметил полицейские машины, шериф правильно заметил, что преступник не преминет явиться на гуляния. Там мы его и поймаем, заявил самоуверенно шериф. Надоел…
-Привет, Джерри! – приветствовал меня один из полицейских, Джек Уотерс, когда я приблизился к площадке. – Решил проветриться? Правильно, а чего дома-то киснуть?
-Да, я тоже так подумал… - улыбнулся я.
-Проходи! – Он отодвинул решетку, перегораживающую вход. – Гуляй на здоровье!
Двое полицейских, стоявших поодаль от нас, сочувственно проводили меня взглядом. Плевать на них, на их взгляды.
-Эй, Джерри! Хочешь пунш? – Возле столика стояла Анджела Сторм, преподаватель математики в колледже, довольно симпатичная женщина, примерно моих лет, и приветливо махала мне рукой.
-Да, не откажусь. – Я подошел, окидывая взглядом площадку.
В основном молодежь. Родители собрались кучкой возле одного из столиков, поставленного прямо у балюстрады, перегораживающей дорожку от реки, и что-то довольно шумно обсуждали, рядом крутились дети помладше, чьи-то сестренки и братишки, устраивая веселую возню…
-Вот, держи! – сунула мне в руку стакан Анджела. – Как дела, Джерри? Давненько не видно уже тебя. Ты в порядке?
-Все нормально, спасибо! – улыбнулся я, опять замечая, что она старательно избегает смотреть мне в лицо. – Вот, вышел проветриться, а то что-то засиделся я дома.
-И правильно! – Анджела тоже улыбнулась. – Ну что ж, развлекайся, подходи еще, налью пунша, поболтаем!
-Окей, спасибо! – Я отошел к краю площадки, наблюдая за резвящейся молодежью…
Почти всех знал. А вот эту девчонку что-то не припомню. Только вспомнил, что недавно видел ее фото в местной газете. Ах да, Карин Дэвис, переехала с родителями сюда недавно, откуда-то из центра. Так вот ты какая…
Высокая, крепенькая, с длинными каштановыми волосами, она явно вызывала симпатии у местных парней. Они так и крутились вокруг нее. Да, вообще-то есть что оценить.
Она кокетничала налево и направо, одаривая улыбками всех, кто заговаривал с ней. Потом в газетах напишут о «добропорядочной дочери, красавице, отличнице, зверски убитой от рук серийного убийцы…». Я вздохнул и направился в круг танцующих около нее парней и девушек…
…Через полчаса мы уже непринужденно болтали о разной ерунде, она даже сочувственно погладила меня по руке. В лучшие времена я бы не отказался от встречи с ней, нагло выпросив ее номер телефона. Но я не хотел. Просто не хотел, не для этого я подошел к ней. Но зато предложил прогуляться.
Она согласилась. Доверчивая как щенок.
Когда мы проходили мимо полицейских, один из них подмигнул, указав глазами на Карин. В ответ я показал ему средний палец, и он обиженно надул губы…
Но я постарался оставаться на виду, чтоб не вызвать подозрение полиции. Что делать дальше я уже знал.
Карин все щебетала и щебетала, рассказывая о новых подругах, о колледже, какие-то смешные истории из жизни. Я рассеянно слушал, поглядывая в темное небо. Сумерки уплотнялись, затемняя все вокруг. Отлично! Я вытащил нож.
-Карин! – неожиданно раздался девичий голосок, я резко обернулся.
К нам подбежала девочка, подросток лет четырнадцати, и обхватила Карин за руку. Я осторожно убрал нож за спину.
-Вот, Джерри, познакомься, моя младшая сестренка Челси. – Карин улыбнулась, и чмокнула в щеку девчушку, прижавшуюся к ней.
Я вздрогнул.
-Очень приятно! – пискнула девчушка, обернулась к сестре и обиженно надула губки. – Карин, а почему вы ушли? Я тоже хочу!
-Ну, солнышко! Понимаешь, мы с Джерри хотели погулять вместе…
-А я?!
-Челси, милая, это всего лишь прогулка, понимаешь? Мы бы хотели пообщаться с Джерри наедине. – Карин притянула к себе сестренку.
Та посопела немного, тряхнула челкой, и улыбнулась:
-Ладно, гуляйте! – великодушно произнесла Челси. – Я тогда пойду на реку посмотрю, хорошо?
-Да, только не подходи близко к воде! – Карин поцеловала ее в щеку. – Беги!
Челси понеслась вприпрыжку в сторону берега, а мы присели на лавочку, с которой я предусмотрительно смахнул снег. Мы присели, и Карин принялась рассказывать о своей семье…
Я снова приготовил нож, наметив, как ударю в горло, чтоб она не закричала. Короткий замах.
Всплеск. Со стороны реки.
Карин молниеносно вскочила и огромными прыжками понеслась к реке. Я оторопел. Заметила нож? Я вскочил следом, и рванулся за ней.
Она металась по берегу, задыхаясь, то проваливаясь в снег, с темными пятнами воды у берега, то выскакивая обратно. Я, ничего не понимая, остановился рядом и замер.
Метрах в трех от берега барахталась Челси…
-Джерри, миленький, Джерри… - задыхалась Карин. – Джерри, что делать…Джерри…
-Карин… - У Челси скорее всего перехватило дыхание от ледяной воды, получился не крик, а хрип… - Джерри…
Но Джерри почему-то растерялся.
А я нет.
-Бегом! Зови шерифа! Бегом!!! – заорал я на Карин. Та отшатнулась, и снова гигантскими прыжками понеслась к площадке, ничего не слышащей из-за грохота музыки…
-Джерри…помоги мне…х-холоддд-но… - разобрал я голос Челси. Черт! Ее же сносит течением! – Джерри!!!
Удар в мозгу, как удар электротоком.
Нет, Челси, я тебя не отпущу…
Я швырнул рюкзак, и с разгону прыгнул в воду, уже почти теряя девочку из виду, но угадывая ее движение в воде.
Ледяной холод в сдавил легкие, заглушив мой крик, и скулы свело от холода, но я начал энергично грести в сторону Челси, опасаясь, что и меня течение отбросит от нее. Я ошибся. Вот она, руку протяни. Но она уже ослабела, и не пыталась мне помочь…
-Н-ну же, д-девоч-чка… - уговаривал я ее. -…д-дай мне р-руку!
Она молчала, запрокинув голову наверх.
Черт! Лишь бы сердце не остановилось…
Вдалеке послышались приглушенные голоса, замелькали фонарики на берегу. Бегут. Почему так сводит руку?..
-Джерри! Держись!!! – Это шериф.
Я вдруг почувствовал, как рука запуталась в чем-то длинном и тонком. И сообразил, что я уже рядом с Челси, и запутался в ее волосах…
Я намотал волосы на руку, рывком подтянув ее к себе, и поцеловал в губы. Нет, не для морального удовлетворения. Для проверки дыхания.
Губы чуть заметно дрогнули, шевельнулись… Жива!! Мне захотелось закричать, но воздуха не хватало.
-Джерри…не бросай меня…
Как током снова ударило. Словно и не мои мысли…
Мне что, опять умирать?!
Вот ты сволочь, Дьявол… Скучно ему…
-Джерри! Не отпускай! – гремел голос шерифа. – К берегу греби, к берегу!!!
К берегу?.. Он так близко и так далеко.
Передо мной возник каменный уступ, выпирающий над водой, который плавно огибала река. Я больно ударился об него плечом, что немного привело меня в чувство.
Задержал дыхание, поднырнул под почти невесомое в воде тело Челси и одним движением швырнул ее наверх, на уступ. Ног я уже не чувствовал.
Получилось как-то…
-Дж-жерри…
Мне вдруг стало тепло, когда она коснулась моей замерзшей руки…
-Челси…девочка моя… я иду… я так устал…


Легкие жгло, и я закашлялся.
-Да ладно, ты не на земле, чего кашлять-то? – с укоризной произнес Он.
Я задохнулся.
-Что, больно? – Участливый голос закрался в душу, заставляя закипать.
-Пошел ты! Я больше всего боялся умереть от удушья! А ты заставил меня утонуть!!
-Да нет, ты все опять сам сделал… - скучающим голосом сказал Он. – Зачем ты полез в воду?
-Это не я полез! Полез Джерри!
-Самое интересное, что Джерри боялся воды безумно. Ты не знал?
-Н-нет…
-Ни одна сила не смогла бы его затащить в воду. А тем более - ночью.
-Так…значит…
-Да. Ты полез, не Джерри. Так что нечего на меня кричать!
-А что с этой девочкой, с Челси? Она жива?
-Тебе это интересно? Пытаются спасти.
-Спасут? – В горле продолжало першить…
-Не знаю. Вообще-то, ей судьбой написано умереть. Как думаешь, забрать ее?
-Ха! Ты ведь хозяин, тебе и решать. – Я посмотрел ему прямо в глаза, мудрые и страшные, как тысячелетние стены Храмов…
-Нет, мы забираем только тогда, когда это надо.
-В определенный момент жизни?
-Да. Если человек интересен по своей сути – оставим его жить. Такой человек может дать много знаний. Мы вас создали – теперь наблюдаем. Так и с ней. Посмотрим, представляет ли она из себя что-нибудь…
-Мы? – Я задумался. – То есть, ты и Бог?
Он рассмеялся шелестящим смехом:
-А вот этого, человек, тебе знать не дано. Не твоя линия знаний.
-Дело твое. Но прошу тебя – оставь ее в живых.
-Для чего?
-Для памяти о Джерри.
-Ты его оправдываешь?
-Нет, убийцу тяжело оправдать, но возможно. А он все-таки спас ее.
Он хмыкнул, подумал…
-Нет. Ее спас ты, руководствуясь своими ошибками, и управляя его телом. Он не собирался этого делать. Он ставил другую цель.
-Давай тогда будем считать, что это ты ее спас? Ты же меня засунул в это тело! Причинно-следственная цепочка, разве нет?
-Хм…что ж, человек, а ты не так уж и глуп. Хорошо. Но не сейчас.
-Что?!
-Я сказал – не сейчас, будем считать, что я ошибся в этом моменте, и решил реабилитировать самое себя – он будет наказан. Такова его Судьба.
-А я? Я реабилитирован?
-Нет.

*******

Ольга вышла от врача, крепко сжимая в кулачке маленький листок бумаги с подписью. «Положительно» - гласило заключение.
Она присела на скамейку в больничном парке и достала из сумочки мобильник. Алекс не отвечал. Он не отвечал уже месяц, после той вечеринки, когда она наконец-то заполучила его.
Он был нежен, терпелив, и, кажется, чуточку влюблен. А она?
Она просто задыхалась от любви. И его чуточку влюбленность восприняла как большую любовь…

Я замер. Непривычно. Женское тело. Ощущать себя в нем, чувствовать, дышать, чувствуя, как вздымается грудь…
Я поднял руку с зажатым листком и прочитал заключение. «…мы рады сообщить…по данным анализа…результат на беременность – положительно…доктор…» и подпись. Вот те на! Я еще и беременный! То есть беременная, то есть…
Ощущения были непонятные. Если беременна месяц – так там еще ничего не чувствуется. Но все равно неприятно…

Она закурила и опять набрала знакомый номер.
Гудок. «Набранный вами абонент недоступен или…» Она не хотела знать что там «или». Алекс пропал внезапно, но винить его во всем она не хотела. В конце концов, это она его потянула в спальню…
Снова гудок.
-Алло! – неожиданно раздался в трубке сонный голос.
Она чуть не закричала от радости.
-Алекс? – И получив утвердительный ответ, улыбнулась. – Привет, это Ольга.
-Какая к черту Ольга? – раздраженно ответил Алекс. – Не знаю! Ошибка, наверное.
-Подожди! – вдруг крикнула она, боясь опять потерять этот голос, его сонные интонации… - Ольга, Ольга Кравченко, не помнишь? Мы учились вместе!
-Ольга, Ольга… - забормотал он. – Ах, да! Ольга! Как дела? Где пропала?

Я не успел рассмотреть номер, но что-то до боли знакомое звучало в голосе Алекса. Неужто я с ним знаком?
Я порылся в памяти, но знакомых с таким именем не нашел. Да и ладно.

-У меня все нормально, и это ты пропал, а не я! – Она старалась говорить шутливо.
-Да? Знаешь, работа, дела… Что у тебя новенького? – Он говорил с неохотой, но она уловила легкий оттенок заинтересованности.
-Да так… Нет, в принципе, новости есть, и приятные! – Она представила его счастливое лицо, когда она сообщит ему эту новость. – И они, кстати, и тебя касаются!
-Меня? – удивился Алекс. – Каким боком?
-Самым прямым образом касаются! – Она помолчала, и спросила его, надеясь. – Ты сможешь сейчас приехать?
-Куда?!
-Эээ… на площадь Пушкина, скажем, часа так через два?
Он замялся:
-Знаешь…работа…
-Ну, Алекс, ну милый, сегодня же воскресенье! – улыбнулась она навстречу голосу. – Тем более, что эта новость тебя обрадует!
-Ладно, шантажистка, жди! – проворчал Алекс и отключился.

Я терпеливо ждал. Чувствовал, как прыгают мысли в голове с одного на другое у этой девушки со странно знакомым именем и фамилией.
Она волновалась, ждала, надеялась, переживала. Из-за чего, интересно? Из-за беременности? Хотя, я б тоже волновался. Но меня начинала тревожить мысль, что опять мне придется покинуть этот мир, вместе с ней…
Только за что ее-то? Или все-таки я на чем-то остановлюсь и вернусь? Знать бы в каком теле. Женское меня как-то не прельщает.
Странно. Я начинаю привыкать, кажется. Со спокойствием относиться к моей второй смерти, одна радость только в этом была – снова умирая я не чувствовал боли. Я не любил боль.
Но это не нормально!! Почему я так спокоен? Знаю, что снова вернусь к Нему? Быть его подопытной мышкой?!
Вот от этого уже больно точно… И для чего заново переживать смерть? Для того, чтоб понять что-то? Что?
Так много вопросов…

-Привет! – Голос раздался неожиданно.
Ольга вздрогнула и подняла глаза. Улыбнулась, но как-то заискивающе, просящее…
-Привет!

От неожиданности я закричал. Мысленно, страшно. Все встало на свои места.
Передо мной стоял… я.
Правда, прилизанный, причесанный, несмотря на сонные глаза, но несомненно я.
Сука!!! Что же ты делаешь?!
Ольга – девушка, которая, по слухам, просто обожала меня. Я помню ту вечеринку, на которой я стал ее первым и единственным мужчиной…
Будь ты проклят…

-Ну! Рассказывай! – взял с места в карьер Алекс – я.
-Так сразу? – Она ласково посмотрела ему - мне в глаза.
-Да. А что? Ты кого-то еще ждешь?
-Нет. – Она нервно теребила ремешок мобильника, не решаясь сказать сразу. – Лёша, а как вообще у тебя дела?

Я мысленно взвыл. Тот разговор вдруг всплыл до мельчайших подробностей. Я вспомнил каждую фразу, каждое слово. И мою большую ошибку…

-Так где твоя большая новость? – Алекс – я заметно нервничал.
Ольга решилась, глубоко вздохнула.

«Не говори!!! Умоляю тебя, заклинаю – не говори!!!»
Я беззвучно плакал.

-Здесь. – Она взяла его руку и положила себе на живот.
Он дернулся как от ожога и посмотрел на нее широко открытыми глазами. Он – я понял все сразу.
-Ты шутишь! – воскликнул Алекс. – Ты что-то спрятала там?
-Да! – улыбнулась Ольга. – Сына.
-Какого сына? – оторопел он.
-Нашего – твоего и моего! Или дочь! – Она счастливо улыбалась.
Он – я резко вскочил, отошел на два шага назад, и уставился на Ольгу.
-Хочешь сказать – ты…беременна?!
-Ага! – кивнула она головой.

«Умоляю тебя…Господи…за что…»

-Сколько уже?
-Пятая неделя…
-Делай аборт! – Он швырнул недокуренную сигарету на газон.
-Что?! Лёша…что…как ты…можешь…так? – Ольга посмотрела на него…
-Как – так? Как – так?! – закричал он – я, хватая Ольгу за плечи так, что побелели пальцы.
-Мне…больно! Пусти!! – рванулась она, и ударила Алекса по щеке наотмашь. И замолотила кулачками по груди. – Уходи!
-Я.Сказал. Делай. Аборт! – отрезал он – я.
-Нет! Это же ребенок!
Ольга вскочила и сверкнула глазами:
-Это и твой ребенок, ты понимаешь?!
-Откуда я знаю – чей? – пожал Алекс – я плечами. – Может, ты погуляла да решила меня к себе привязать, после того как залетела с другим?
Она постояла с минуту, прижав кулачки к груди, а потом повернулась и пошла прочь с площади.
-Стой! Оля, стой!!
Он – я подбежал, схватил ее за плечо и резко развернул. И замер, наткнувшись на ненавидящий взгляд.
-Оля…понимаешь… - Он - я пытался подобрать слова, но в голову лезла всякая чепуха. – Ну какой ребенок? Мы же почти не знаем друг друга! Надо как-то пожить вместе…узнать друг друга, что ли…

Я никогда не думал, что буду противен сам себе, с этой наглой улыбочкой, с заискивающим взглядом и бегающими глазками…
За что Ты так? Почему? Чтоб понять другого человека, ты решил поставить меня на его место?

-…я еще молод, понимаешь? Я не готов быть отцом! – Он – я полез в карман и вы

– На, возьми! Сделай аборт, прошу тебя!
-Уходи! – глухо сказала она.
-Возьми, возьми! Как сделаешь, я приду к тебе, поговорим, тебе легче станет! – порывался всунуть ей в руку деньги… - Все только начинается, понимаешь?! Зачем нам дети?
Она ударила его еще раз, оттолкнула и пошла быстрым шагом к автобусной остановке.
Алекс – я постоял, посмотрел вслед и прокричал, презрительно кривя губы:
-Иди, иди, потом еще прибежишь обратно! Но денег не дам! Сама выпутывайся! А придешь – выгоню, как паршивую собаку!! – распалялся он – я все громче. – Тоже мне, мамаша новоявленная!
Он сплюнул и пошел обратно.

Я замер. Я знал, что будет дальше.
Через час ее труп обнаружат возле единственной городской телевышки. Иногда туда пускали посетителей-туристов, поглазеть сверху на город. Она спрыгнет оттуда, с обзорной площадки…

-Здравствуйте! Ваш билетик, пожалуйста! – Здоровяк-охранник встал перед Ольгой, перекрывая вход в телевышку.
-Да, вот, пожалуйста! – улыбнулась Ольга, протягивая ему кусочек серого картона с лиловым штемпелем.
-Проходите! – в ответ улыбнулся здоровяк, пропуская Ольгу. – Наверху пока никого нет, так что можете наслаждаться в одиночестве.
-Спасибо! – смутилась она.
-А то, если захотите, я составлю вам компанию? – Парень широко улыбнулся. – Меня Сергей зовут.
-Очень приятно, Сергей! Но я хотела бы побыть одна, не возражаете?
Он смутился:
-Да, извините… - и отошел в сторону, освобождая проход.

Пока поднимался лифт, я лихорадочно думал, что делать. Нет, ничего не приходило на ум…
Ольга, солнце, прости, запоздало подумал я. Не знал я, что так будет, что я такая сволочь, прости!
Хотя…что теперь говорить о прощении…

Город тихо оживал. Солнце уже светило вовсю, начиная слепить лучами света…
Ольга невольно поморщилась, когда увидела мужичка-уборщика на площадке, но тот, наскоро убрав мелкий мусор, ушел.
Она подошла, наклонилась через перила и посмотрела вниз. Высоко. Зато наверняка.
Воровато оглянувшись, неловко вскарабкалась на широкую периллу и осторожно выпрямилась во весь рост, балансируя на краю…
-Девушка! Стой! Что ты делаешь?!
Она покачнулась от неожиданности и обернулась.
У входа, замерев, стоял тот самый охранник, с круглыми от удивления глазами и протягивал руку.
-Уйди! – прохрипела она, пытаясь не закричать.
-Девушка…миленькая…подожди! Зачем?! – Он сделал маленький шажок в ее сторону, не спуская с нее глаз.
-Не подходи! Умоляю! Стой там, а то спрыгну!!! – Ольга чуть качнулась, и парень испуганно замер.
-Зачем? Глупенькая, зачем?
-Да потому что вы все – козлы! Вас только одно интересует! – Закипели непрошенные слезы.
-Бывают приятные исключения! Я, например! – улыбнулся парень.
-Да пошел ты! Тоже мне, исключение! Мистер Конгениальность!
-Я очень прошу тебя – дай мне руку, давай поговорим! Клянусь тебе, я убью любого, кто тебя обидел!
-Так сразу? – насмешливо спросила она, вытирая слезы. – Да ты-то что в этом понимаешь? Убийца…
Она снова качнулась…и соскользнула с перил.

Я вскрикнул вместе с ней. И подсознательным движением выбросил руку в сторону. И зацепился за нижний край перила.

Сергей метнулся с бешеной скоростью, падая на живот. И в последний момент вцепился в тонкое запястье…
Ольга зашипела от боли, но в следующий миг ей стало страшно. Вот дура! Что ж я делаю?!
Сергей, побелев от напряжения, и, матерясь на чем свет стоит, пытался удержать Ольгу. Она висела безвольно, не пытаясь ему помочь, только глядела снизу огромными глазищами. Она плакала, потом, вяло поддавшись его напряжению, вцепилась другой рукой в стойку, держащую пол…
-Девушка…миленькая…не отпускай руку…прошу…умоляю…что ж ты…делаешь… - Он пытался подтянуть ее, но застывшая от напряжения рука поддавалась плохо.

Я пытался помочь. Мысленно приказывая телу реагировать на мои команды. Но почему-то плохо получалось…
И очень обрадовался, когда по моей воле рука вцепилась в стойку пола.
Вот теперь я точно не поддамся.

Через десять минут они оба лежали на полу площадки, он – тяжело дыша, она – всхлипывая и прижимаясь к нему.
Сергей молча гладил ее по голове, как маленькую, потом, осторожно выпростав руку, оперся на локоть и тихо спросил:
-А теперь ты можешь сказать - в чем дело?
Она разревелась, прямо как в детстве… Из ее бессвязных всхлипываний он понял только одно – беременна, а отец – последняя сволочь, и отказался от нее и ребенка.
-Дурочка, глупенькая… - гладил ее по голове Сергей, улыбнулся. – Зачем ты так? Ну подумаешь – предложил аборт сделать! А ты не делай!
-Что? – сквозь слезы спросила она, недоумевая.
-Не делай, говорю! – улыбнулся он. – Я тебе помогу, рожай, а если родители начнут докучать – представишь меня как своего парня. – Он вдруг смутился. – Если захочешь, конечно…

Прямо сериал какой-то, ошарашено подумал я. Только в сериале не бывает так страшно, особенно на такой высоте…

-Меня Ольга зовут… – Она вдруг улыбнулась, но тут же сморщилась от резкой головной боли, ткнувшей чем-то острым по вискам…

Зато меня просто скрючило от боли…все побелело и пошел цветной снег.

*******

-А что, очень даже неплохо вышло. – Он крутил маленькую деревянную палочку, и ногтем мизинца нарезал на ней какие-то узоры… - Ты спас бывшую подружку, своего неродившегося ребенка. Хороший финал!
-А? Что? – Боль еще не отпустила, и пытался думать сосредоточиться.
-Спас, говорю, подружку спас.
-Она не подружка мне…Ох, ну и дурак же я был!
-Это точно! Еще какой дурак.
-А ты все-таки сволочь! Почему ты это сделал? Чтоб добить меня?! Ты добился своей цели – я унижен, потрясен, раздавлен. Что тебе еще надо?!
-Мне? Ничего. - Он придирчиво осмотрел свою работу и протянул палочку мне.
-Что это?
-Твоя линия Судьбы на Древе Жизни. Красиво, правда?
Очень изящная линия, оплетавшая палочку, причудливо изгибалась, то сворачиваясь кольцами, то резко распрямляясь, уходила куда-то… А в конце был цветок, изображенный в форме огня свечи.
-А это что? – спросил я, ткнув в цветок.
-А это, человек, конец твоей жизни. Яркий и короткий.
Я посмотрел на него, но не увидел обычной насмешки.
-Ты имеешь в виду тот полет с балкончика нашего офиса?
-Нет, что ты! Ты спас девушку.
-И что? – Я еще не понял.
-Как что? – удивился Он. – Ты изменил Линии Жизни, понимаешь? Ты ее спас, ты спас ребенка, а она должна была умереть. Но жива. И благополучно выходит замуж, за своего спасителя. Ты же великий знаток женских душ, сам же хвастался девушкам, забыл? Так вот, благородство все же ценится выше, чем предательство, если помнишь.
-С каких это пор ты стал таким добрым? – И снова меня разбирала злость на Него, перемешанная с обидой.
-А кто говорил, что я – злой? Я поступаю с вами сообразно вашим поступкам, а вы отвечаете мне неприязнью, за что мне-то это все?
-Так что будет, если изменились Линии? Все, что было – не сбудется?
-Да, но с тобой. Остальных это не затронет.
-Ты хочешь сказать, что ты меня отпустишь?!
-Ты хочешь этого?
-Очень! – На этот раз я говорил искренне.
-Ну…ладно.
-Только в моем теле!! – выкрикнул я.
-Ты точно этого хочешь? Изменить снова Линии нельзя! – Он насупился и посмотрел мне в глаза. Как кислоты плеснул…
-И не надо! Я приму этот мир, таким как есть!
-Хм…и все же ты странный… Жить хочешь? Ладно, человек, отпускаю тебя. Иди. Ибо нет сильнее силы, чем воля человека к жизни. Все бы были такие…
-А если я умру – я к тебе попаду?
-Смотря как закончишь свои дни на земле.
-Спасибо! Прощай!
-Прощай, человек. Ты выбрал путь. Иди!!!
Щелчок. Огонь. Ночь. Покой. И звезды…

*******



День начинался хорошо.
На работу я пришла раньше всех, вопреки предсказаниям секретарши Танечки, хорошенькой пышногрудой брюнеточки. Она улыбнулась, и снова уткнулась в свой компьютер.
Я уселась за свое рабочее место и включила свой компьютер. Тот тихо загудел, загружаясь, а я пока что занялась приятным времяпровождением – разглядыванием парня с потрясающей внешностью, работавшего за стойкой напротив. Высокий, красивый, как бог, он постоянно поглядывал в мою сторону, а я делала вид, что безумно занята. Работала, как пулемет, быстро и точно, поэтому все клиенты стремились попасть ко мне. Естественно, наши «старички» бросали на меня косые взгляды. А вот мне было просто наплевать…
А еще я ломала голову, как пригласить его на свидание. А что? Он молодой, симпатичный, отлично зарабатывает, насколько я знаю, своя квартира. Ни от кого не зависим, не пьёт, курит, правда, но ведь это не порок, верно?
Черт! Я боялась признаться сама себе, что просто чертовски влюблена в него…
Мысленно махнув рукой, и пообещав себе, что на обеденном перерыве обязательно с ним поговорю, я погрузилась с головой в работу, заканчивая то, что не успела вчера. Когда подошло время обеда, я глубоко вздохнула и тихо подошла к нему сзади:
-Алекс, ну что? Ты обедать идешь?
Он медленно повернулся, и меня рассмешили его ошарашенные глаза.
Я сегодня утром долго готовилась, и теперь стояла перед ним во всей своей красе, в своем классном джинсовом костюмчике и джинсах в обтяжку, покачиваясь на каблуках, с копной рыжих волос, вся такая загадочно-неприступная…
-Что молчишь как истукан? Или мне написать это тебе на бумажке? – повторила я, улыбнувшись.
-А…нет…то есть да, иду! – Я мысленно возликовала! Нет, сегодня явно мой день!

Наша корпорация располагалась на сто шестом этаже самого высокого небоскреба города, построенного одним сумасшедшим миллиардером, и носящем теперь его имя. Для удобства сотрудников, начальство решило разместить столовую комнату, или как мы ее называли между собой, «Забегаловка в Поднебесье», прямо тут же, на нашем этаже, только в другом крыле. Из окон открывался просто великолепный вид сверху, окна были сделаны от пола до потолка, поэтому не оставляло ощущение полета над городом…
Я шла впереди него, стараясь не слишком броско вилять бедрами, так, чуточку. Нет, я не была девственницей, при моем неплохом социальном положении многие красавчики готовы были просто отдать свою жизнь, лишь бы я встречалась с ними… Но, как правило, все ограничивалось одной - двумя встречами, сексом, и клятвами любви.
Мы вошли в «Забегаловку», и я отметила, что возле окна есть еще свободные места.
-Ты иди туда, - указал Алекс на один из столиков. – А я закажу что-нибудь нам. Что будешь?
-Мне, пожалуйста, закажи чашку кофе, черного, с молоком, но без сахара, вегетарианский сэндвич, и пару тостиков с джемом. – Я чарующе ему улыбнулась, и пошла к столику.
Он вернулся немного сердитый. Я видела, как он о чем-то поспорил у стойки с барменом Славиком, но спрашивать не стала. Прикурила сигарету, положила ее в пепельницу…
-О чем задумалась? – наигранно весело спросил он, присаживаясь напротив.
-Да так… - окинула я его взглядом. – О разном. Вот скажи мне, Алекс…
-Что тебе сказать? – Он тоже достал сигарету.
-А ты бы смог предать человека? – пристально посмотрела я ему в глаза.
-Ариэла, тебя что, кто-то обидел? – в упор спросил Алекс.
-Нет…нет. – Я не отрывала взгляд. – Я просто спрашиваю твое мнение.
-Предать? Хм… - Он сделал крайне задумчивое лицо. – Нет, думаю, что нет. Особенно близких и родных!
-А вдруг сможешь? Это ведь так легко – взять и предать»! – Я по-прежнему не отрывала взгляд. А в душе кипела буря. Вот идиотка, а? На кой черт завела этот разговор?!
Или просто устала от назойливых ухажеров и решила теперь проверить этого?
-Не знаю, ты спросила, я ответил. И вообще, мы сюда обедать пришли или преданности говорить? – попытался Алекс перевести разговор.
-Обедать. – Я откинулась на стуле, и снова посмотрела в окно. – А ты бы смог предать любимого человека?
-Опять – двадцать пять! – воскликнул он. – Нет, конечно!
-А пожертвовать ради него всем смог бы?
Ох, неужели я стала такой занудой?!
-Смотря чем и ради кого! – отрезал он, приступая к еде, принесенной официанткой, и услужливо расставившей все на нашем столике.
-А ради меня смог бы? – прищурилась я, не притрагиваясь к еде. Меня уже понесло…
-Может быть и да, а может быть и нет! Я с тобой еще не настолько знаком. Ты есть будешь? Или что?
-Нет, перехотелось.
Он швырнул вилку и поднялся:
-Мне тоже. –Он вынул из кармана купюру, бросил на столик и ушел. – Счастливо!
Дура, тоже мне философ! Ищи себе другого, который твои сопли будет слушать!
Я чуть не зарычала от злости. Ну что меня тянет на всякую ерунду…
Сильный взрыв заставил подпрыгнуть на стуле, и в следующую секунду меня швырнуло на пол мощнейшим ударом. Уже на полу, ничего не понимая, оглохший и ослепший, я увидел вдруг вздыбившийся пол, реку огня из пролома, людей, попавших под удар, горящих, кричащих от ужаса и боли…
Что это?!
Секундой позже противно взвыла сигнализация пожарной тревоги, но не сработала почему-то система пожаротушения. Удушливый черный дым пополз по «Забегаловке», заставив закашляться. Там, где была стойка бара, зияла огромная дыра в полу, горели цветные панно, украшавшие стены, люди лежали, разбросанные взрывом, разметавшись в разных позах…Я поползла к выходу, ощущая руками горячий пол, осколки стекла. Страх лизнул душу, заставив не обращать внимание на боль и на крики раненых. Выбраться отсюда, только бы выбраться…
От стеклянной входной двери осталась только рама с огрызками стекла. От взрыва она слетела с петель, как будто их и не было, и лежала на полу.
Я вгляделась в коридор, но кроме длинного коридора, объятого пламенем, больше ничего не увидела. Сдернув почерневшую от копоти рубашку, я замотала пол-лица, медленно поднялась, и пошла по коридору…
Языки огня плясали как живые в безумном танце, то бросаясь на стены, то переплетаясь между собой, то вдруг метаясь в мою сторону.
Пройдя полкоридора, я вдруг с ужасом сообразила, что пройти дальше не смогу. Я судорожно глотнула раскаленный воздух, обернулся. Назад тоже нет дороги. Там где я прошла, клокотали клубы огня, вырывающегося из-под пола.
«Ариэла…»
Сначала я подумал, что у меня галлюцинации.
«Ариэла…»
Полушепот – полухрип раздался откуда-то сбоку. Я как-то вспомнила, что там находилась небольшая комната, метра полтора на полтора, выполнявшая функции чуланчика, но у комнатки было неоспоримое достоинство – из нее был выход на крохотный балкончик, почти под самой крышей, с металлическими перилами и с потрясающим видом на море. Закрывала комнатку небольшая металлическая дверка, теперь этой дверки не было. Выбитая, скорее всего взрывной волной, она валялась искореженная и смятая в углу комнаты, до половины закрывая вход на балкончик.
А посреди комнаты сидел кто-то или что-то.
Обгоревший…
И протягивал мне руку, с почти обугленными пальцами…
«Ариэла…»
Мне не приходилось видеть почти сгоревшего человека, кто бы еще мог так двигаться после таких ожогов. Я медленно попятилась, но огонь сзади вдруг ударил в спину. Волей-неволей, но я шагнула в комнату. И уперся в руку. И стиснула зубы.
-Ариэла…помоги мне… - Пусть лицо почти полностью сгорело, но голос остался прежним.
Алекс…
-Ты только не волнуйся! – Я пыталась говорить убедительно, но получился лишь хрип. Пытался не касаться руки.– Скорее всего спасатели уже по пути сюда!
Я медленно пятилась на балкончик.
И вдруг поняла, что это может стать моим шансом – крохотная площадка, зато на свежем воздухе, на которой можно будет укрыться от огня. Как будто в подтверждение, огонь ударился об входной косяк, заставив зажмуриться.
Алекс каким-то непостижимым образом развернулся в мою сторону, опять протянул мне руку, сдавленным сиплым голосом вытягивая слова:
-Ариэла…не бросай меня…тут…Ариэла…помоги…мне больно…
Я схватился за перила и выглянул с балкончика. Внизу толпились люди, но пожарных машин все еще не было. Сколько уже времени прошло? Пять минут? Сорок? Час?
-Ариэла…помоги…я не могу выйти…мне больно… - Живой труп тщетно пытался пролезть сквозь щель между разбитой дверью и стеной.
Я заплакала. Я не знала, что еще можно сделать. Я только знала, что я умру от разрыва сердца, если Алекс тоже будет на балкончике. И я еще знала, что на балкончике есть место только для одного…
Его глаза, вдруг неожиданно живые для человека в его состоянии, продолжали смотреть на меня. Меня затрясло.
-Ариэла…я не прошу много…дай мне… только уйти…только…уйти… - Он уже не говорил, а выплевывал слова, со свистом втягивая воздух, становившийся все горячее.
Я не могла решиться.
А куда тогда я уйду? Она может только сидеть, а на балкончике даже стоять толком негде было, но все же возможно. Для одного…
Я с тоской посмотрела в коридор, где пламя бушевало как ураган. Назад точно дороги нет. А вперед – сто шесть этажей до земли.
Думать уже не хотелось. Хотелось только жить, только ради себя. А он… Он уже не жилец. Но и решиться на откровенное убийство я тоже не могла, оставив его в комнатушке.
-Ариэла…дай мне руку! – неожиданно окрепшим голосом произнес Алекс.
Я машинально протянула руку, и чуть не закричала, когда почувствовала его руку, горячую и влажную. Но вдруг такую крепкую. Он рывком втянулся к моим ногам, обхватив их другой рукой:
-Ариэла…мы тут не выживем вдвоем…
-Я уже поняла! – стиснув зубы, ответила я.
-Один…дол…жен…уйти…
-Кто? – спросила я. – Не думаешь ли ты, что я должна?
Во мне неожиданно проснулась ярость. Он почти мертв, но ставит мне условия?!
-А…ты…сможешь это…сделать… - Это прозвучало скорее утвердительно, чем вопросительно.
-Я?! А не много ли просишь, красавчик? – Я рывком поднялась на ноги, качнувшись от того, что Алекс не отпустил меня, и получилось, что он тоже приподнялся наполовину от пола.
И снова страх.
И снова ощущения чего-то мерзко грязного, сгоревшего и влажного.
-Ариэла…помоги мне…встать… - Но у меня едва хватало сил смотреть на него. Зажмурившись, я схватила его поперек туловища, и рывком поставила на ноги.
-Скажи мне… - Он стоял, уцепившись в меня. - …ты ведь любила…ме-ня?.. Я…все видел…чувствовал…
Я закрыла глаза.
Любила. Но не этот полутруп, а Алекса, красавца - парня.
-Ясно…а я…я…думал…что это правда…любила… - Ухмылка у него не получилась, я скорее почувствовала, чем увидел его усмешку. - …что ж…пусть тебе…Бог…будет…судья…
-Да хоть сам дьявол! – Я открыла глаза. – Что тебе от меня надо?
-Мне?.. Я…тоже человек..и…хочу…жить…
-А я тут при чем? – вскипела я.
-Вы…вытащи меня…на балкон…
-Нет! – Я сама удивилась резкой интонации в своем голосе.
Но жить хотелось сильнее…
Я качнулась, резко толкнув его в грудь, и он опрокинулся через перила. Я замерла от ужаса. Черное тело стремительно летело вниз, уменьшаясь в размерах, и со всего разгону ударило по толпе, по людям внизу. Я смотрела вниз, и где-то в душе росло облегчение, что никто не был свидетелем. Любовь любовью, но в экстремальной ситуации приходилось выживать, а не разводить сюсюканья…
Раздался треск. Я обернулась, и пламя ударило меня в лицо. Я отшатнулась, балансируя на маленьком кусочке железа, пытаясь схватиться руками за перильца. Все же удержалась…
И вскрикнула.
В проеме двери стоял человек в пожарной куртке и противогазной маске, потом подскочил ко мне, быстро ощупал, что-то неразборчиво прокричал и протянул мне такую же маску как у него. Я торопливо натянула ее на лицо, нисколько не заботясь, как я при этом выгляжу.
Бросила последний взгляд вниз. Толпа стала больше, но тело Алекса не было видно, скорее всего уже забрали машины «Скорой помощи».
Сожаления? Да нет… Я его почти не знала. Ну да, влюблена. Была.
А так, просто бы глупо погибла. Счастье, что пожарники приехали быстро. Я закрыла глаза, когда пожарный схватил меня за руку и просто поволок за собой.
Через два этажа ниже он бросил меня в руки медиков-спасателей. Меня тут же положили на каталку, несмотря на мои сопротивления, вкатили в лифт и повезли вниз. Там уже набросились другие медики, мне кольнули укол и нацепили кислородную маску…
Успокоение медленно начинало наваливаться на меня…
Жива…

-Ой, какой ужас! – Девичий голосок заставил открыть веки. Я повернула голову.
Рядом стояла невысокая симпатичная девушка, в потрясающем свадебном платье, с длинной фатой, и прижимала к животу руки. Животик был заметно округлившимся. «Беременная» - отстраненно подумала я.
-Какой ужас! – повторила она, задрав голову. – Что там происходит?!
Стоявший рядом пожилой медбрат лениво протянул:
-Взрыв газа. Прокладывали трубы, что-то не рассчитали – вот и рвануло. – Пощупал мой пульс. – Ты как, девочка? Уже лучше?
Мне почему-то было спокойно. В маске дышалось легче, голова перестала болеть… Я утвердительно кивнула головой.
-Ну вот и умничка! Лежи, отдыхай! – Он сунулся в машину, вытащил сигарету, и прикурил. – Ох, и достанется сегодня реаниматорам и патологоанатомам!
-Почему? – округлила глаза девушка.
-Да погибших много! Она вон… - он кивнул на меня. - …кажется единственная, кому удалось спастись.
-Да вы что! – выдохнула девчонка. И погладила меня по руке. – Бедненькая…
-Оля! – раздался мужской голос. – Ну хватит уже, поехали! На регистрацию опоздаем!
-Бегу, Сереженька! – подхватилась девчонка. – Поправляйтесь! Не болейте!
Она погладила еще раз меня по руке, развернулась, и, смешно придерживая животик руками, вприпрыжку понеслась обратно. Но потом резко остановилась, нагнулась, что-то подняла с земли, с недоумением повертела в руках…
И вернулась обратно.
-Извините, это не ваше? – Она сунула мне в руку маленький предмет.
И опять поскакала к высокому парню, рослому и розовощекому, который стоял возле свадебной машины, придерживая дверь рукой.
Я повертела в руках небольшую круглую палочку, с искусно вырезанным узором.
Очень изящная линия, оплетавшая палочку, причудливо изгибалась, то сворачиваясь кольцами, то резко распрямляясь, уходила куда-то… А в конце был цветок, изображенный в форме огня свечи.
Странная палочка, но красивая…
Я махнула рукой, и сунула ее в карман…


© Дингер