рассказ со снятым названием
цикл со снятым названием
данила давыдов
веселый
в мой открытый глаз легко умещается вся ваша реальность. дырой слева от носа, я чувствую бездну ваших снов. голова покачивается как одуванчик когда я скачу по холмикам, раздуваются семечки моих мыслей, все видят глаза мои. вы движетесь плотной змейкой в двух направлениях по пористому асфальту, соприкасаетесь плечами и наверно через год костюмы можно отправить на покой от протертых дыр, от оторванных пуговиц и вытянутых коленок. вы никогда не сталкиваетесь глобально, так чтобы планета тряслась, осыпались листья, слетал снег с крыш в cибири или на аляске. вы двигаетесь в разных направлениях: одна цепочка с открытым ртом на тяжелой мрачной голове, другая с опущенной головой, светлой и глупой. я хожу между вами в ожидании когда кольцо уробороса замкнется.
а пока время труда, цветных картинок и потных подмышек.
веселый (подвесился в космосе, не отвечает)
часто натыкаюсь на расплавленный бит, будто это яичница свисающая с края стола, часто натыкаюсь на часы и минуты в момент их наибольшей близости-в момент когда они близнецы, когда они не способны крикнуть, разжаться, когда время-извилистая судорога, ставшая рельсой-18:18. здесь холодно, но не так как принято писать в книге или в подъездах. а в подъездах как известно пишут белой известкой, и, как известно, не такая уж она белая. все что здесь происходит-все связано с одиночеством, а одиночество-это обязательно осознанный выбор, как бутылка молока с крышечкой из фольги в пустом холодильнике. выходить отсюда или из этого состояния-дело нелегкое и тем более ненужное. я сижу на мягком холмике и мимо меня идут люди. у них в руках большие коричневые чемоданы, а на лице обыкновенное выражение планетарного патриотизма. все это в каждой скуле, взгляде, сетке морщин или родинке на виске. спросите меня что такое время, и я покажу вам направление, спросите меня и я скажу вам: " отвечайте".
[ 18:18 ] [ 2006-Dec-6 ] [ Post Comment ]
Untitled Comment
Сидя на красивом холме видишь ли ты то что видно мне?
[ mario ] [ 09:09 ] [ 2006-Dec-6 ] [ Link ] [ Edit ] [ Delete ]
Untitled Comment
да, ведь судя по времени в которое ты оставил свой пост мы сидим на одном
и том же холмике.
[manec-n] [ 01:01 ] [ 2006-Dec-7 ] [ Link ] [ Edit ] [ Delete ]
<- Last Page :: Next Page ->
веселый
природа тарковского в том, что он долго и мучительно ведет нас к зоне, дыхание становится трудной задачей, на лбу проступают капельки пота, сознание скатывается с рельсов раньше, чем персонажи на экране. мы всерьез обеспокоены тем, что все козыри у него, все кажется таким непредсказуемым, нас не тянет взять газету и размазать одну другую муху где-нибудь далеко на кухне далеко за полночь.
а у него и рукавов то нет, не то, что карт.
я смотрел в зеркало: деревянные подмостки, прогнившие, покрытые мхом, утварь, падающая в сочную зеленую траву, белесая тюль вырывающаяся в открытое окно. и ветер. медленный, но сильный, медленный и сильный не по своей воле. а за окном было тихо и спокойно: чья то фигура пересекла двор и скрылась в подъезде, проехала машина, чиркнув светом фар по моим окнам, на кухне в раковину булькнула капелька...
веселый
я иду по улице испачканный в черную краску или скорее в черный цвет. снег, если смотреть снизу вверх-тоже черный, и только на земле становится белым, только на губах или твоих ресничках или на моей вытянутой ладони тает. он укутывает весь город и это его свобода, которой нет в руках западного оператора. его камера снимает мою фигуру, а я смотрю на черно-белую действительность. хоккейная коробка во дворе становится невидимой деталью, белый кот спускающийся по вертикальной кирпичной стенке с тринадцатого этажа принимается за добрую шутку. я медленно поворачиваю голову, повторяя движение планеты, и вижу как металлические ворота скользят по зеркальной ледяной поверхности как они медленно пересекают хоккейную площадку и бесшумно упираются в ограждение, тут же передо мной из открытого люка выскакивает mario, пытается бежать быстрее, но реальность нынче не та, она потеряла цвет и всякую резкость, она вязкая как сгущенка, она мутная как слова сквозь воду- мой голос водяной травой порос, размылся по воде, она плотная как черные сливки, как черное и белое, как долгий поцелуй. я мог бы протянуть руку и схватить его за комбинезон-но у меня нет изящных пальцев пианиста, только плащ и волосы по ветру вьющиеся, возлежащие на ветру, ведь скорость его замкнута, окольцована этой холодной планетой да моей сердцевиной.
веселый
вспоминаю свое детство, как я лежу спиной на санках, где то впереди тянет за веревочки мама, я смотрю на левую руку, на то как она свисает и варежкой касается снежного наста. я смотрю в небо и оно впитывает меня как бумага воду, как солнце впитает на нашей еще памяти землю. небо распространяет меня, раскладывает над лесами и серыми квадратами домовьих крыш, над птичьими криками и неопознанными звуками. я лежу на санках спиною, а надо мной летит самолет. где то впереди мама тянет за веревочки. варежка сползает. я вижу ее, я вижу как она остается лежать там.
в час, когда время перемещается на час
данила давыдов
веселый
в мой открытый глаз легко умещается вся ваша реальность. дырой слева от носа, я чувствую бездну ваших снов. солнце подбирается близко, близко настолько, что я начинаю думать о друзьях и о семье. думаю, пришло время собирать камни, можно даже построить дом, можно поразбивать друг другу головы, но я знаю их истинное назначение и вовремя одергиваю руку. я хожу по тонкой шелковой ленточке, не так уж это и опасно. можно по праздникам наряжаться в роботов, можно аккуратно поцеловать жену, провести ладонью по кошачьей голове, поаплодировать розеткам и выхлопным газам-самое время и место, здесь и сейчас, раз и навсегда. 14:14. меня ничего не подмывает, ничто не хочет меня натолкнуть на мысли. время откинуться в кресле, потянуться, размазать жвачку по краешку стола, время опустить в кружки с кипятком пакетики с чаем, время х, время у, время буууу, время ***, время перемен.
Сообщение от Sонце
Ни страшно, ни мерзко. Круто, вопщем 
