Братский Музей Света - в здании "Элегант-Падун"

[Аля]

В августе 2020 года доктор исторических наук, профессор кафедры археологии исторического факультета МГУ Елена Рыбина по инициативе сотрудников Новгородской областной универсальной научной библиотеки записала цикл видеолекций "Берестяная почта столетий", основу которого составили материалы спецкурса "Берестяные грамоты как исторический источник", читаемого для студентов исторического факультета МГУ. Первое исследование на эту тему принадлежит крупнейшему отечественному историку Л.В. Черепнину. Его книга "Новгородские берестяные грамоты как исторический источник" была издана в 1969 году. С тех пор число берестяных грамот, найденных в Новгороде, увеличилось более, чем вдвое. Кроме того еще в 11-ти древнерусских городах было найдено 110 документов на бересте.



5 лекций цикла посвящены различным сторонам, конкретным событиям и подробностям жизни средневекового Новгорода, о которых ученые узнают благодаря информации, содержащейся в берестяных грамотах.

Курс лекций Елены Рыбиной "Берестяная почта столетий"

- Лекция 1. Берестяные грамоты как исторический источник.

- Лекция 2. Образование в средневековом Новгороде.

- Лекция 3. Часть 1. Торговля по материалам берестяных грамот.

- Лекция 3. Часть 2. Торговля по материалам берестяных грамот. Складничество.

- Лекция 3. Часть 3. Торговля по материалам берестяных грамот. Топонимы.

- Лекция 4. Семья и семейные отношения.

- Лекция 5. Часть 1. Берестяные грамоты как часть археологического комплекса.

- Лекция 5. Часть 2. Берестяные грамоты как часть археологического комплекса.

( С)

[Музей Света]

Я не думала, что мое расследование истории профилей в металле получится таким многосерийным, но для меня это действительно исторический детектив, и я получаю удовольствие, распутывая эту историю. Надеюсь, кому-то это тоже интересно, и пригодится.
.




Портретные профили на монетах: ранее часть 1; часть 2; часть 3; часть 4.

В прошлый раз я остановилась на том, что римляне насчет монет, собственно, все придумали в том виде, которым мы пользуемся и сейчас. Сегодняшний выпуск должен был быть про то, как в Средние века все забыли, а в Ренессанс изобрели заново, однако тут по смыслу мне понадобилась интермедия, чтобы рассказать об искусстве медали, потому что изобретателями Ренессанса оно тоже будет использовано.

Слово "медаль" мы сегодня используем в двух значениях, в первую очередь для нас это награда, в той же группе предметов, что и орден, только с более однообразным дизайном. Второе - это предмет для украшения интерьера, как декоративная тарелка, или просто коллекционная вещь. Также многозначно слово "медальон" - это и украшение, обычно нашейное, либо опять-таки предмет для декорации дома, только обычно фасадов. Границы между двумя этими словами зыбкие, например, произведения Ф. Толстого про 1812 называют и медалями, и медальонами, причем обычно смотрят на материал -- гипс или металл; размер, а также способ оформления, и на основании этого интуитивно выбирая слово.

Медальоны Федора Толстого в разных размерах и материалах


Так что давайте определимся, о каких именно медалях и медальонах я сейчас буду говорить. Тут нам надо понять, что упомянутая сепарация и специализация, на самом деле -- достаточно позднее явление, именно поэтому термины такие плавающие. Делать медали-награды, которые используются исключительно для ношения на мундире и сопровождаются государственными документами, стали уже совсем в Новейшее время. Античный владыка чеканил монеты и ровно такие же медали-медальоны, только большего размера -- они предназначались для подарков, награждений, их просверливали или вставляли в оправу, чтобы носить как украшение, а в трудный момент могли использовать уже как валюту. Есть монеты, такие большие и красивые, что сначала думаешь, что это медаль-медальон. Соответственно, и обычную монету могли превратить в медальон и носильное украшение. Многофункциональность.

Самая большая сохранившаяся золотая монета -- отчеканена греко-бактрийским царем Эвкратидом (171–145 до н.э.). Монета весит 169,2 грамма, диаметр - 58 миллиметров. Кабинет медалей, Париж.


Сегодня мы с легкостью отличаем монету от медали, потому что на монетах напечатаны цифры (её номинал), а на медалях -- нет (иногда даты), кроме того, медали теперь обычно односторонние. Но все это тоже появилось достаточно поздно.

Явного номинала нет на античных монетах (там он может порой попадаться в виде всяких XL среди прочей надписи, но без сноровки не опознать), нет на средневековых, даже на монетах относительно нового времени. Объяснение простое - незачем. Цифры потребитель не умел читать. На русских монетах даже в 18 веке параллельно с номиналом для неграмотных делались специальные счетные знаки на монетах, бугорки, как по Брайлю (источник). Гораздо важнее было определить на вес, на зуб, правильное ли количество граммов золота или серебра в монете. Все умели определять стоимость монеты по весу, размеру, дизайну.

Точную дату появления номинала "крупным шрифтом" по центру монеты в иконографии мне не удалось, по разным источникам это стоит относить к 18 веку. Окончательно это станет нормой только с появлением бумажных денег, насколько я поняла.

Годы, кстати, тоже появились на монетах не сразу. Когда появились, сначала конечно их обозначали буквами (потому что арабских цифр еще не завезли). По книге рекордов Гинесса древнейшей датированной монетой является тетрадрахма из Занкле (Мессина). Там есть лишняя буква "А", что прочли как 1-й год (по нашему 494 г. до н.э.). Но обычай не особо прижился, имя правителя было важнее. Самой первой датированной монетой после РХ является серебряный пфеннинг датского епископа из Роскилле (MCCXXXIIII т.е. 1234 год) (источник).

Золотая монета императора Августа, 27 г. до н.э. - 14 г. н.э. Текста на этой стороне нет.


Медали-медальоны тоже отличались от привычной нам ситуации -- уже тем, что делались двухсторонними, как монеты.

Монета (?) Элагабала, переделанная в подвеску


Медаль (?) императора Валенса, переделанная в подвеску. 375-378 н.э. (Еще примеры с креплениями из того же клада).


Так что единственным зримым отличием, по сути, является размер? монетку можно спрятать в зажатом кулаке, а медаль-медальон уже кладут на ладонь и она обычно её закрывают. Другое отличие -- тиражность, одинаковых монет обычно сильно больше, хотя в ранние времена, когда матрицы изнашивались очень быстро, идентичные тиражи были все-таки маленькие, поэтому среди древних монет так много непохожих.

***

Тут необходимо поговорить о другом смежном жанре: камнерезном.
Резные геммы (камеи, инталии) издавна демонстрируют нам ту же иконографию с профилями.

Эллинистическая камея III в. до н.э.: представитель династии Птолемеев в образе Гермеса


Камея Блака с изображением императора Августа


Гемма Клавдия


В анфас камеи тоже пытались делать, но получалось плохо, потому что материал диктует другой принцип.

Камея Птолемея II, 310-320 гг. до н.э.



Жанры были такие смежные, что вот пишут например, что в Древней Греции не было отдельной профессии медальера в смысле автора, чеканщика металлических монет -- этим ремеслом занимались те же самые мастера, которые резали драгоценные камни.

Медальон с изображением крылатого Эроса, украшение для волос. 2-я пол. 3 в. до н.э., эллинистический восток. Лувр. Как и в предыдущем случае, анфас неудобно ложится в такой формат


Камнерезное ремесло гораздо древнее монетного: уже в археологических слоях Междуречья находят каменные резные печати-циллиндры, со всякими пляшущими человечками, оставлявшими отпечатки на глине, воске, сургуче и проч. Но нас интересует, когда появились конкретно первые портретные камеи, очевидно, являющиеся протомедалями?
Вообще, камеи в принципе (как жанр), как пишут (источник) появились в эллинистический период, в 4 веке до н.э. В классику их не было. Судя по имеющимся под рукой памятникам, именно портретные камеи, получается, появились практически сразу после изобретения жанра -- вон, ранее я приводила профиль Александра Македонского в образе Зевса-Амона.

То есть, портретные камеи появились в тот же период, когда эллинистические правители подхватили обыкновение портретировать себя любимых на монетах. Логично предположить, что было симптомом одного и того же явления -- изменения отношения монархов к собственной репрезентации. Профильные камеи появились под влиянием профильных монет, это были более дорогие и изящные повторения их.

Тут у меня возник вопрос, а кто вообще придумал чеканить профили на монетах, в принципе? Не царей, а вообще? Уже первая в мире монета, лидийская, как вы помните, имела профиль льва. Вот древнейшие монеты Афин, с изображением божеств.

Горгону традиционно изображают фас, потому что это оберег с бешеными глазами. Уникальный случай в греческой иконографии -- говорят исследователи вазописи, еще так, в фас, изображают, кажется, только Силена (пугающее божество, связанное с вином).

545–525/15 до н.э.: голова Горгоны Медузы


510–500/490 гг. до н.э. Профиль Афины Паллады.
Из таких профилей человекоподобных богов позже разовьется реалистичный портрет на монетах, как мы видели ранее.


Очевидно, что на монетах изначально печатались символы своих городов, государств, "тотемы", "гербы" владык, то есть монета была местом приложения стандартной геральдики (как она и остается до сих пор, между прочим). Разворот в профиль диктует материал и техника, но как мы видим, бывали анфасы (помимо Горгоны достаточно редко -- головы нимф, бородатых богов и проч.).

Итак, круглый металлический предмет с изображением "тотема" твоего города, который был придуман раньше, чем монеты...




Это искусство (торевтика) у древних народов было очень развитым, причем достаточно рано.

Реконструкция щита Ахилла по невероятно детализированному описанию в "Илиаде". Автор Дж. Флаксман, 18 век. Здесь, конечно, рафинированный классицизм в подражание 5-му веку до н.э., а не реальным Темным векам Гомера.


Еще один тип вещей, чье существование, как мне кажется, могло повлиять (!), но не обязательно повлияло (!!), на развитие независимых самостоятельных медалей и декоративных медальонов -- зеркало.

Археологами найдено большое количество античных бронзовых зеркал (самыми известными и любопытными из них являются этруские). Полированная сторона, куда человек смотрелся, нас не интересует. А вот оборот, и в некоторых случаях крышечка -- даже очень.

Бронзовое зеркало. 4 век до н.э. Метрополитен. Образ красавицы, очевидно. вымышленный


Собственно, если не знать, что это именно зеркало, можно и не догадаться. Ручки часто делались более хрупкими (например, из слоновой кости или дерева), отламывались и утрачивались. Уликой становится место крепления.

Бронзовое зеркало. 275-300 гг. до н.э. Крит (?). Британский музей


Бронзовое зеркало с изображением Ясона и золотого руна. 2-я пол. 4 в до н.э. Музей Феникса


Еще, конечно, были тарелки. Но они были крупнее, больше по весу, и им труднее доживалось до нашего времени.

Вот одна из моих любимых уцелевших, из знаменитого клада с сервизом римского "генерала".



Все это (о параллелях и предках медалей-медальонов) только предположения, основанные на моей текущей эрудиции, а на самом деле процесс сложения мог быть иным.

Вот, например, был у римлян еще предмет под названием oscilla (oscillum). Если кратко, то это такое вотивное приношение, дар богам, одним из главных параметров котого было "чтобы можно было подвесить". Очевидно, они были из разных материалов в зависимости от цены, встречались разных форм. Сохранились каменные, показываю вам тематические круглые.

oscillum c масками Пана и вакханки, 1 в. до н.э. Женева


1 в до н.э., Музей Сперлонги


Еще у римлян были штуки под названием фалера - это были украшения для конской упряжи, потом доспеха, штандарта и проч. Военачальники использовали их в качестве наград.
И, судя по всем, именно фалеры -- и есть прото-ордена в нашем современном понимании.





Вполне вероятно, что на изобретение и бытование самостоятельных декоративных медалей повлияли еще какие-то повседневные предметы.

***

Медальоны (как носильные украшения) у греков были -- нетрудная задача изобрести такую подвеску.




На Олимпийских играх никаких наград-медалей не вручалось! Наградами были веточки, веночки, ленточки, бюст герою на родине в полный рост.

Отдельные декоративные медали с более сложными и разнообразными предназначениями изобрели, все-таки, видимо, именно римляне. (Кто знает точнее -- пишите). Ведь известно, что римлянами были изобретены жетоны (не для метро, а например, для визитов в публичные дома, т.н. "спинтрии").



Некие предметы использовались для жеребьевки, голосования, выборов.
Медали могли вручаться и как призы, использоваться для политической и религиозной пропаганды и т.п.
В какой-то момент их, наконец, начали заказывать просто для красоты. Это уже знак избыточного развития культуры.

Медальон с изображением македонской царицы Олимпиады (рядом оборот). Из цикла медальонов, заказанных императором Каракаллой, которые прославляли его как "потомка Александра Македонского". Музей Уолтерс.


У римлян даже возникла отдельная культура дарения медалей, вполне совпадающая с нашей сегодняшней идеей "дорогостоящий красивый сувенир непонятно для чего". Отдельный тип таких римских медалей называется Contorniate. Это явные сувенирные изделия -- они изображали давно покойных императоров, знаменитых поэтов и писателей, и т.п.

Мне тут явно не хватает какого-нибудь историка античности, который изучал медали именно с точки зрения обычаев дарения.

Конторниат, 364 – 375 г. н.э. с изображением Аполлона Тианского (источник)


С портретом Гомера (источник)


Давайте посмотрим еще несколько римских медалей-медальонов, чтобы оценить уровень проработки (потому что это потребуется нам, когда мы дойдем до реанимации жанра в Ренессансе).

Еще медали из цикла Каракаллы: он сам, Александр Македонский, и обороты



Антиной


Но, в принципе, портреты на обычных монетах в золотой век своего развития были не менее красивы и поразительны.

Император Максимин Фракиец в мраморе и на монете (235-8)



( С)

[Музей Света]

«Знание – сила»
«Мы столько можем, сколько знаем»
Ф. Бэкон

Фрэнсис Бэкон (1561-1626) – великий английский философ, родоначальник английского материализма, политик и историк. Основные идеи творчества Бэкона: дать человеку средствами научных открытий и изобретений овладеть силами природы. Фрэнсис Бэкон родился 22 января 1561 года в Лондоне, в семье высшего сановника сэра Николаса Бэкона, занимавшего должность лорда-хранителя печати Англии. Мать Фрэнсиса, Анна Кук, часто бывала при дворе, и маленький Фрэнсис также был представлен королеве.



В 1573 году Фрэнсис приступил к учебе в Тринити-колледж в Кембридже, но схоластическая система образования совсем не нравилась юноше. Тогда отец отправил сына в Париж, где Фрэнсис стал работать в английском посольстве. В 1579 году сэр Николас скончался и Фрэнсис вернулся в Англию. Он снова стал учиться, на этот раз в юридической корпорации, где изучал юриспруденцию и философию. Успешная практика юриста позволила Бэкону быстро разбогатеть, а блистательное ораторское мастерство сделало его популярным адвокатом. В 1593 году Бэкон был избран на высокий государственный пост в палату общин от графства Мидлсекс.


После смерти Елизаветы I на престол взошел Яков I Шотландский. При нем политическая карьера Бэкона быстро пошла вверх – он получил рыцарское звание и с 1617 года стал, как и его отец, лордом-хранителем печати, а вскоре и лордом-канцлером Англии. Бэкон также получил громкие титулы: барон Веруламский и виконт Сент-Олбанский, но в 1621 году по обвинению во взяточничестве был приговорен к штрафу и лишен полномочий. В дальнейшем Бэкон был помилован королем, но уже не вернулся на государственную службу и последние годы жизни посвятил литературе.

«Фрэнсис Бэкон. Энциклопедия»





Как противник схоластической науки, Бэкон старался развить рациональное мышление, для него было важно опытное познание мира. Бэкон также стал основателем современного индуктивного метода, который он разработал в противоположность дедукции. Интересно его учение об «идолах», под которыми он понимал плохие привычки ума, предрассудки, приводящие людей к ошибкам. Прежде чем учиться познавать вещи и явления, важно избавиться от этих идолов. Всего Бэкон выделил четыре вида идолов: «рода», «пещеры», «рынка», «театра». Они возникают тогда, когда человек начинает сравнивать природу и наделять ее человеческими качествами, иногда идолы возникают под влиянием условий жизни человека, или при постоянном взаимодействии группы лиц. Наконец, слепая вера в старые авторитеты порождает идолов «театра». Эти идолы особенно опасны, так как старая философская система несет в себе предубеждения и предвзятость.

«Опыты, или наставления нравственные и политические»




В 1597 году вышли эссе Фрэнсиса Бэкона, которые затем легли в основу книги «Опыты, или наставления нравственные и политические». Эссе были разной направленности, большинство посвящены вопросам нравственности, эстетики, экономики, политики и философии. «Опыты» Бэкона неоднократно переиздавались еще при жизни автора, став самым знаменитым его сочинением. В одних эссе этой книги Бэкон предстает как политик, приобщающий к глубинам государственной мудрости, наставляющий в изощренной стратегии и опыте жизненной борьбы. В других к читателям обращается человек, умудренный житейским опытом, человек дела, подмечающий самые тонкие жизненные детали. В целом же в «Опытах» Бэкон проявил себя как глубокий психолог, знаток человеческих душ, придирчивый и объективный судья людских поступков.


«Новая Атлантида»

Книга была названа по аналогии с работой Платона. В ней описывается мифическое государство, в котором люди посвятили все свои силы изучению природы. По задумке Бэкона уникальное общество, в котором правят ученые, было найдено моряками на одном из островов Тихого океана. Мореплаватели обнаружили, что жители острова подчиняются организации «Дом Соломона», руководители которой – мудрые ученые, разрабатывают способы подчинения природы человеку. Они проводят множество различных опытов, благодаря их работе были созданы электростанции, двигатели, различные механизмы и орудия, здания и сооружения. С развитием науки отпала необходимость прибегать к физическому труду – эту работу теперь выполняют различные изобретения.


«Новый Органон наук»



В ряде работ, над которыми Бэкон трудился в течение 1603-1612 гг., можно найти идеи, в дальнейшем составившие «Органон». В этой книге Бэкон противопоставляет свой метод познания аристотелевскому «Органону». Основное внимание Бэкон уделял проблемам науки и познания. В мире науки он видел главное средство решения социальных задач общества. Бэкон справедливо считал, что «человеческий разум сам по себе затрудняет работу и не использует должным образом необходимых вспомогательных средств (которыми располагают люди), отчего и происходят многие и разнообразные незнания вещей, а из этого незнания и вытекают неисчислимые потери».
Исходя из этого, он заключил, что «следует изо всех сил стремиться к тому, чтобы обновилось или, по крайней мере, улучшилось соединение между мыслями и вещами».
В «Новом Органоне» дано изложение «новой логики» как главного пути к получению новых знаний и построению новой науки. С его эмпирической точки зрения, человек есть «слуга и истолкователь природы, который действует и понимает ровно настолько, насколько постиг ее порядок делом или размышлением, а сверх этого он ничего не знает и ничего не может».
Бэкон критикует научные открытия, говоря, что они не соответствуют научному прогрессу и отстают от жизненных потребностей общества. Наука как коллективное знание должна быть усовершенствована так, чтобы она опережала практику, делая возможными новые открытия и изобретения.


«История правления короля Генриха VII»




Эта книга стала первым сочинением Фрэнсиса Бэкона, написанным им после суда и снятия с должности. Находясь в своем поместье Горхэмбери, Бэкон работал с такими трудами, как хроники Фабиана, Полидора Вергилия, Холла, Холиншеда, Стоу и Спида. Эти источники XVI – начала XVII вв. нашли свое отражение в книге Бэкона. Рукопись книги Фрэнсис Бэкон преподнес королю Якову I в 1621 году, а первое издание вышло в марте 1622 года. Если «Новая Атлантида» была утопией, устремленной в будущее, то «История правления короля Генриха VII» явилась идеализацией прошлого. В ней представлены те стороны правления короля, которые создали условия для процветания ремесел, торговли и предпринимательства.


Литвинова, Елизавета Федоровна. Ф. Бэкон: его жизнь, научные труды и общественная деятельность / Е. Ф. Литвинова. - Москва : URSS : КРАСАНД, 2010. - 79 с.

Для тех, кто хочет больше узнать о великом ученом, советуем обратиться к книге русского математика и историка Е. Ф. Литвиновой «Бэкон: его жизнь, научные труды и общественная деятельность». В предисловии автор отмечает:
«К сожалению, первые двадцать лет жизни Бэкона нам известны мало; но его общественная деятельность, история его падения и другие поступки, пятнающие его имя, переданы во всех сочинениях о Бэконе с самыми живыми подробностями. И не надо иметь большого воображения для того, чтобы они навсегда врезались в память. Мы выбрали из всего имевшегося в нашем распоряжении материала только наиболее достоверное, тщательно избегая излюбленных вариаций на эту тему, которые объясняются тем, что всякий, кто пишет биографию Бэкона, бывает поражен контрастом между его умственной деятельностью и жизнью. Современники относились к нему снисходительнее, чем потомки, потому что менее высоко ценили его как философа…».



В небольшой по объему книге Елизавете Федоровне удалось раскрыть многое: в первых четырех главах описаны главные события жизни Бэкона, дается его характеристика как общественного деятеля. В пятой главе читатель познакомится в общих чертах с философией и логикой Бэкона, а в шестой найдет краткое изложение его взглядов на различные науки. В последней главе автор проводит параллель между Бэконом-философом и Бэконом-человеком и общественным деятелем.


Резник Марина Васильевна( С)

[люБОЛЬ]

Фото: Анатолий Гаранин/РИА Новости

Стартовавшую 8 января 1942 года Ржевскую битву трудно назвать однозначной победой – потери огромные, задачи не выполнены. Частично это отражено в мрачной возвышенности установленного в апреле 2020-го Ржевского мемориала Советскому солдату. Но принесла ли эта грандиозная битва одну лишь боль, утрату и обширные раны?

Не безымянная высотка

Образовавшийся после контрнаступления Красной армии в конце 1941-го – начале 1942 года Ржевский выступ был не просто «выпуклым» образованием на теле советско-германского фронта. Это был наиболее близкий плацдарм, с которого немцам можно было вторично начать наступление на Москву – то есть нечто вроде злокачественной и опасной опухоли.
Удалять ее следовало не просто потому, что речь шла о благе жителей столицы. Москва была не только крупным индустриальным городом, но и транспортным узлом, к которому сходились все железные дороги. Ее захват мог резко ограничить способности перебрасывать войска на удаленные друг от друга участки фронта. А значит, и критически ослабить всю Красную армию.
Пока что Москву удалось отстоять. Но что будут делать немцы в новом, 1942 году, не знал никто. В реальности основной удар был нанесен на юге – Гитлер отправился в поход за кавказской нефтью. Но и подо Ржевом готовились наступательные операции. Немец тогда был «еще тот» и мог преподносить опасные сюрпризы в широких масштабах. Чем бы закончилась попытка оставить его в покое и уйти в глухую оборону, сказать сложно.
Скорее всего – ничем хорошим, пробивать укрепления и обваливать фронты в вермахте умели отлично. Поэтому что-то делать со Ржевом надо было, даже если бы в Ставке обладали волшебным послезнанием. А без него – тем более.

Позиционная мясорубка

Проблема была в том, что «делать» было очень сложно. На выступе – болотистая местность, не предвещавшая многократно выросшей за счет мобилизации и, следовательно, еще очень неопытной Красной армии ничего хорошего. Планировать и осуществлять атаки по такой местности было сложно – поэтому наступающие красноармейцы постоянно вязли в трясине. Особенно это относилось к танкам.
Тем временем немцы хорошо окопались. Поняв, что спокойно им тут жить не дадут, они принялись усиливать оборону – ставить минные поля, возводить новые блиндажи и дзоты, рыть ходы сообщения. Топкая местность позволяла полагаться на систему ощетинившихся во все стороны оборонительных узлов, прикрывающих проходы между болотистыми участками.
Но все эти укрепления были нужны лишь для того, чтобы задержать наступающих, прижать их к земле пулеметным огнем. Основную работу должна была делать артиллерия – главный козырь пехотных армий вермахта.
Орудий у немцев было много. Со стороны РККА подо Ржев отправилась почти половина орудий крупных калибров. И при этом немцы все равно имели преимущество в два-три раза. 1942-й, на который пришлась большая часть битвы, был самым тяжелым. Старые запасы боеприпасов были израсходованы или потеряны, а новые производились медленно. Поэтому добиться огневого превосходства не получалось – советские наступления подо Ржевом тонули в океане артиллерийского огня.
Выкручиваться из этого пытались по-разному. Например, приспосабливали скорострельную, но маломощную противотанковую «сорокапятку» к стрельбе по амбразурам дзотов. С сотни выстрелов попасть обычно удавалось, но эту сотню еще требовалось прожить – прикрытое лишь небольшим щитком орудие приходилось выкатывать на любую наводку, а значит, подставлять расчет под огонь противника.
Происходящее подо Ржевом напоминало что-то среднее между «Стальными грозами» и «На Западном фронте без перемен» – то есть старую и не добрую позиционную бойню Первой мировой.
Чтобы проиллюстрировать не самый «жаркий» день подо Ржевом, возьмем, например, бой 707-го полка 215-й стрелковой дивизии 25 января 1943-го. Берется стрелковый полк и штрафбат. Проводится десятиминутный огневой налет, после чего стартует атака. Получается захватить 500 метров неприятельской траншеи первой линии. Каждый метр тут же укрепляют и готовятся отражать контратаки. Немцы за следующие четыре часа три раза пытаются выбить наших – но тщетно. Тогда через час они собирают крупный, по местным меркам, резерв, подключают к делу десяток артбатарей и самолеты-корректировщики. И после наваливаются так, что наши уже не удерживаются и откатываются на первоначальные позиции. Бой кипит два с половиной часа, пока все не затихает. Наши потери – 450 человек.

А в чем же смысл?

Но с точки зрения «большой войны» бесконечная череда кровавых атак и контратак имела смысл, пусть и не такой блестящий, как закладывалось в планы операций. Да, срезать выступ и окружить 9-ю армию Моделя не удалось, но были и другие результаты.
Немцы напали на нас с большой и отлично подготовленной армией. Противник был крайне опасный – и на тактическом, и на оперативном уровнях в первую половину войны он действовал в целом куда искуснее. Если такого противника оставить в покое, то он, как правило, успевал натворить куда больших бед, чем если его все время грызть, создавая угрозы. Иными словами, было лучше вынуждать немцев тратить силы на бесконечные контратаки, чем на то, чтобы собрать силы в кулак, подготовиться, и устроить наступление. Полевая оборона в 1942-м от него, скорее всего, все равно не помогла бы.
Поэтому размен, даже невыгодный с точки зрения потерь (а при неудачных наступлениях подо Ржевом Красная армия, как правило, теряла в разы больше, чем фашисты) был выгоден. И даже при том, что поставленных целей наступления РККА не добились, они бессмысленными не были.
Давление подо Ржевом оказывалось не только на войска непосредственно в выступе – туда обильными потоками текли подкрепления со всей группы армий «Центр». Немцы несли серьезный ущерб – до полной потери боеспособности «худели» целые соединения. Вначале это означало, что нельзя наступать на Москву. Потом – что в критический момент войны не получится отправить моторизованные части под Сталинград, вместо этого они таяли в позиционных боях подо Ржевом.
Ну и, наконец, когда Модель все-таки отвел свою армию из-под Ржева весной 1943 года, она была настолько обескровлена, что это чувствовалось и под Курском. Полностью восстановиться к тому времени его войска так и не успели.
А это значит, что несмотря ни на что, жертва подо Ржевом была принесена не зря.(С)

[Аля]

Виктор Ильин во время следственного эксперимента

1. 22 января 1969 года состоялось покушение на Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Во время торжественной встречи космонавтов лейтенант Советской Армии Виктор Ильин стрелял в кортеж автомашин, рассчитывая убить Генсека. Он выпустил 16 пуль из двух пистолетов Макарова в машину, где ехал похожий на Генсека космонавт Георгий Береговой. Шофёр Илья Жарков, залитый кровью, выпустил руль (позднее он скончался в больнице). Могла произойти авария, но один из космонавтов сумел взять на себя управление автомобилем и припарковал его к обочине. Ветровое стекло лопнуло под выстрелами, Берегового легко ранило осколками в лицо, а Николаеву — оцарапало пулей спину. Ильина по закону, конечно, могли расстрелять, но его пощадили, признали невменяемым. Хотя ему пришлось провести долгие годы в больнице, но в 1990 году он вышел на свободу. Жив и сейчас.

2. Какая была реакция на это событие?
Реакция самого Леонида Ильича Брежнева, в частной беседе (по рассказу его жены Виктории Петровны):



3. Реакция советской печати. Некоторые считают, что о покушении не сообщалось официально. Нет, сообщалось, как в центральной, так и в областной прессе было помещено сообщение:



4. Реакция советского/антисоветского фольклора:


1). Сообщение ТАСС: «Сегодня было совершено покушение на Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева. Пуля попала ему в лоб и рикошетом убила шофёра. Леонид Ильич не пострадал».
2). На допросе лейтенанта Ильина:
— И ничего ты не добился, а себя загубил. Тоже снайпер нашёлся!
— Попробуй попади, когда все рвут из рук пистолет, и каждый просит: «Дай мне, дай мне стрельнуть!»
3). Маршалу Будённому рассказывают, что в Брежнева стреляли.
— Попали?
— Нет, мимо.
— Издалека стреляли?
— Нет, в упор.
— А сабелькой пробовали?
4). — Чем занимается КГБ после покушения лейтенанта Ильина у Боровицких ворот?
— Розыском его младшего брата Владимира.
— Почему?
— Потому что, узнав о поступке старшего брата, он, по оперативным сведениям, сказал: «Мы пойдём другим путём!»

Последний анекдот в 1969 году был понятен слушателям без пояснений, а теперь, вероятно, требует их. Дело в том, что «В. Ильин» — один из известных псевдонимов Ленина. Ну, а фраза «Мы пойдём другим путём!» была сказана Владимиром Ильичём, когда он узнал о неудачном покушении старшего брата на царя Александра III, за которое Александра Ульянова казнили.

5. Покушение произошло почти что в прямом эфире. Уже в момент встречи телезрителям стало ясно, что случилось что-то непредвиденное. Последними словами диктора, которые они услышали, были:
— Кортеж правительственных машин приближается к Боровицким воротам, и через несколько минут герои-космонавты будут в Кремле, где состоится торжественная церемония их награждения...
Потом прямой репортаж внезапно прервался. «Телевидение транслировало встречу космонавтов на всю страну, — рассказывал писатель Юрий Борев. — Объектив камеры был направлен на приближающийся автомобиль. И вдруг в кадре замелькали стены домов, крыши, небо — оператор молниеносно вскинул камеру». Через час трансляция продолжилась. Но на торжественной церемонии награждения чувствовалось какое-то беспокойство. Её участники выглядели нервно и встревоженно, они роняли наградные дипломы...


Кадр из сохранившейся записи прямой трансляции встречи космонавтов. Остановившийся из-за ЧП правительственный кортеж


Виктор Ильин сразу после покушения, находится без сознания

6. Что вообще заставило Виктора Ильина пойти на его отчаянный поступок? Его сослуживцы вспоминали, что он и ранее выражал сочувствие различным террористам и мятежникам. Например, про убийцу президента США Джона Кеннеди он как-то заметил с восхищением: «Молодец этот Ли Харви Освальд! Всего один выстрел — и знаменит на весь мир». Другой раз спросил: вот в Африке офицеры едва ли не ежемесячно устраивают государственные перевороты, возможно ли такое у нас? Впрочем, Ильин сильно переживал из-за того, что по его вине погиб шофёр. Однако свои убеждения Ильин сохранял и позднее. В 1977 году, во время всенародного обсуждения «брежневской» Конституции, предложил дополнить её такой статьёй: «Каждый член общества имеет право на террористический акт в случае, если партия и правительство ведут политику, не соответствующую Конституции».
Виктор Ильин жив и посейчас, но он избегает давать интервью. Вот выдержки из интервью, которое журналистам с трудом удалось у него получить в 2019 году, к 50-летию покушения.

«Сейчас Виктору Ильину 71 год. Бывший военный живет один в спальном районе Петербурга. Его квартира находится на первом этаже и сразу бросается в глаза. Старая металлическая дверь, неумело врезанный замок. Звонка нет, поэтому мы глухо стучим. Слышится шарканье. Нас встречает интеллигентного вида сухой, но бодрый старичок. Удивленный пенсионер вопросительно окидывает нас взглядом, но, услышав, что мы журналисты тараторит: «Нет, нет, нет» и захлопывает перед нашим носом дверь.


Виктор Ильин в 2008 году

— Виктор Иванович, 50 лет со дня покушения, хотя бы сейчас вы можете рассказать о своем преступлении, — в отчаянии кричим мы. Тут удалявшиеся шаги остановились.
— Я пытался говорить правду, это всё бесполезно, бессмысленно, — слышится из-за двери. — Спасибо, но вопрос закрыт. Знаете, сколько журналистов меня допытывают? Но я никому не дам интервью.
— Но скажите хотя бы, почему вы решили устроить покушение?
— Понимаете, вы должны сами дать ответ на этот вопрос.
— Вы хотели стать известным?
— Видите, галиматья какая, если люди не могут дать внятный ответ себе, почему я это сделал, то говорить бессмысленно.
— Вы были не согласны с политикой?
— Вот уже близко, и вы сами можете дать ответ.
— Вы были не согласны с партией?
— Не я один был, а очень многие.
— Среди ваших друзей или в стране?
— Это был 70-й год. Кто мог предположить, что через 20 лет этот колос будет уничтожен. Никто.
— Вы сожалеете?
— Нет, а что сожалеть-то?! История случилась. То, что люди пострадали, это другое дело.
— Вы имеете в виду водителя?
— Не только. Друзья мои тоже.
— Их уволили?
— Кого как. Местные товарищи давили на моих друзей и коллег. Во время следствия один офицер не выдержал и покончил с собой. Это был военный. Его, видимо, хотели приобщить к делу. Он не выдержал давления [тяжело вздыхает].


Виктор Ильин в наше время

— Сколько у вас шла подготовка?
— Примерно с полгода. Основным фактором, который меня подтолкнул, было то, что я получил свободный доступ к оружию. Если бы не обладал этой возможностью, я бы не совершил это преступление. Когда я первые получил в части доступ и увидел пистолеты, я испытал такой кайф, энергетику. Это хуже наркотика влияет на психику. Еще в студенческие годы был настроен отрицательно к власти. Я понял, что система меня не устраивает. А потом, когда на гражданке поработал, посмотрел Россию, ее нищету. Я понял, что для моей антипартийный работы нужно оружие. Тогда я перешел в армию.
— Под каким предлогом уехали из военной части?
— Просто сбежал. Все вещи уничтожил. Там только оставалась записка с надписью: «Билет в Москву». Её потом чекисты и нашли…
— Что вы делали в Москве?
— 21 января я поехал к своим дальним родственникам. Мы за столом посидели, пришли знакомые. Потом в кино сходили, посмотрели «Братьев Карамазовых». Я же приехал как обычный человек к родственникам, не вызывал подозрений. Поужинали. Лег спать. За все эти сутки я ни разу не хотел передумать. Утром перекусили, и все поехали по своим делам. Я сказал, что музей хочу посмотреть. Изначально я хотел идти в Кремль в своей военной форме. Но у родственника увидел форму сержанта и попросил ее. Сказал, чтобы спокойно пройти к космонавтам. Мне не отказали.
— Почему стреляли именно по второй машине?
— Не только по второй, я предполагал стрелять во вторую и третью. После космонавтов. Но я не учел, что во второй машине тоже будут ехать космонавты. На все у меня время ушло 5-7 секунд. Представляете, какое состояние у меня было?! Себя контролировать было практически невозможно.
— В вас въехал мотоциклист, чтобы остановить?
— Нет, меня никто не сбивал, после отстрела патронов прибежали из охраны или местные. Меня обняли и не дали возможности что-то сделать ещё. На какое-то время потерял сознание от перенапряжения на секунд 15-20. Потом быстро усадили в машину и увезли в Кремль, чтобы осмотреть - жив ли я, здоров ли. Мало ли, я яд принял или еще что.
— Почему у вас патроны остались?
— Не осталось, все 16 пуль я выпустил.
— А в какой машине был Брежнев?
— Если он и был, то в пятой машине. Если он вообще не свернул в Спасские ворота…
— Как вам все удалось провернуть гладко?
— Удачное стечение обстоятельств. Водитель погиб, а космонавты только царапинами отделались. Но вот водитель… Он не должен был ехать. Он был на пенсии уже. Он 45 лет работал водителем в кортеже. Всё, ушел! Но ему в знак благодарности дали в последний раз проехать. Что это, закон подлости? Тут начинаешь верить в дьявольщину.
— Когда вас задержали, вы знали в кого попали, а в кого нет?
— Нет, откуда я мог знать. Там же секунды прошли. Я косвенно потом узнал по разговорам и ситуации, когда допрос начался. Понял, что у меня не получилось. Расстроился, чувствовал опустошённость. [...]
— Когда вы впервые задумались о борьбе с властью?
— Отрицательно начал мыслить в 15-18 лет. Есть разные формы борьбы. Я же историю любил, изучал Голос Америки, БиБиСи слушал о диссидентах. Я не хотел, чтобы наша политика ориентировалась на Запад. Россия имела все возможности — людские и природные, чтобы жить достойно. Но Хрущёв, Брежнев, Ельцин всё просрали.
— Правда, что вы изучали покушение на Кеннеди?
— Ну, смотрел, изучал, анализировал, но я больше интересовался тем, кто его убил.
— Есть мнение, что вы как раз в это время узнали, что вас усыновили?
— Нет, я узнал об этом, когда мне было 11 лет. Меня усыновили ещё младенцем. В какой-то мере это отразилось на мне. Стресс никуда не денешь.
— Вас действительно в это время бросила девушка?
— Ну, была. Но я не хотел себя связывать отношениями. Я понимал, что рано или поздно я сяду. В 19 лет я уже твёрдо выбрал для себя стезю борьбы. Но я был влюбчивый, сам привлекательный, поэтому, естественно, были отношения. Но слава богу, никому жизнь старался не портить. Если расставался, старался сделать так, чтобы виновником был я.
— Вы считаете, что если бы вам всё удалось, это что-то бы изменило?
— Первая личность играет существенную роль. Могло быть чуть лучше, чуть хуже. Каждый рассчитывает на лучшее. Сменить режим хотят, кто с эгоистической точки зрения, кто из благих намерений.
— Какие требования у вас были к власти?
— Многопартийность, выборность, частное предпринимательство.
— А всё-таки, кому из политиков вы симпатизировали?
— Фиделю Кастро, Че Геваре, Кеннеди, его брату Роберту. [...]
— Если бы вы вернулись на 50 лет назад, вы бы это совершили?
— Боролся бы, но, может быть, как-то иначе.
— Сожалеете, что СССР рухнул?
— Да».

7. Были ли выстрелы Ильина как-то связаны с борьбой в верхах?
Из его интервью:
«— Вы думаете, спецслужбы знали о ваших планах?
— На этот вопрос могут ответить только они.
— Главу КГБ Андропова после вашего покушения должны были сместить?
— Смотрите, всё по порядку. Меня после осмотра медиков отвезли в комитет в центральный штаб. Я смотрю, в стороне стоит Юрий Владимирович и рядом с ним секретарь ЦК Константин Каткушев. Потом Андропов подошел и задал несколько вопросов.
— Что спросил?
— «Почему это сделали?». «Что вас заставило?». И потом сказал: «А кого бы вы хотели вместо?». Этот вопрос меня и спас, определил отношение Андропова ко мне. Я знал расклад положений в партии. Я решил столкнуть и стравить руководство. Я знал, что Михаил Суслов — второй человек во власти. И я назвал его. Тогда Андропов спросил: «А почему?». Я ответил, что он наиболее авторитетный, уважаемый, грамотный. И я, видимо, удачно попал. Шла внутриклановая борьба за место под солнцем. И я под горячую руку сунул Суслова в этот котел. Этими своими словами я очень помог Андропову. Ведь обычно после таких преступлений глава безопасности слетает со своего поста. И Андропов за мой ответ внутренне был мне признателен».



8. Как сложилась дальнейшая судьба Ильина?
«— Вам помог Андропов?
— Здесь вопрос очень интересный. То, что меня не отправили в тюрьму, я должен благодарить Андропова. Есть внутренняя позиция, которая ни для кого не открывается. Он не мог высказывать свое мнение. Была комиссия, экспертиза она признала меня больным и это естественно. Да, на данный момент я был больной. Но болезнь болезни рознь. Статья расстрельная. Но власть понимала, что суда допускать нельзя, тем более, человек больной.
— Вы считаете, на это повлиял Андропов?
— Мне должны были показать кузькину мать. Но её не последовало. Я был в полной изоляции в Казани. Там надзиратели, санитары, контролеры. Но мне повезло, они были прекрасные люди. Я для них был свой. Не испытывал никаких особых затруднений, проблем. Но главное то, что этот режим был создан Андроповым. В психиатрии, знаете, какие методы были? Практиковался электрошок. Но я не пил таблеток, не делал уколы, не получал электрошок. Это были прямые распоряжения Андропова. Я играл с врачами в шашки. Люди там оказались достойные. И потом в Ленинграде местные врачи занимались моей квартирой, пенсией. И когда я вышел из психбольницы, все хотели жаренных фактов. И когда я сказал, что хочу сказать спасибо Андропову, на меня смотрели как на сумасшедшего.
— Пытались после освобождения устроиться на работу?
— Подрабатывал, кем придётся: купил-продал. Меня приглашали многие, хотели использовать моё имя. Были опасные ситуации. И политики, и бандиты. Анархисты, демократы. Обещали золотые горы. Слава богу, я отдавал себе отчёт и не вступал в такое.
— С космонавтами общались потом?
— Да, с Леоновым. Он ко мне претензий не имеет. Он испытал стресс, но не пострадал. Естественно, я извинился. Но кому нужны мои извинения.
— С родственниками погибшего водителя виделись?
— Их надо искать. Сейчас бы уже не хотел найти. Мои извинения только оставят раны, чем принесут облегчение. Если бы я мог помочь им чем-то, то помог бы».

9. Что спасло Брежнева в день покушения? Говорили, что это была проявленная генсеком скромность — он спросил у окружающих:
— А мы-то чего лезем вперёд? Кого чествуют, нас или космонавтов?
После этих слов машина Леонида Ильича повернула к Спасским воротам Кремля, через которые и въехала в крепость. По другим данным, она въехала всё-таки в Боровицкие ворота — но то ли третьей, то ли пятой. Это значит, что сам Брежнев слышал выстрелы и был рядом с местом покушения. Его адъютант Г. Петров рассказывал: «В аэропорту мы перестроились и поехали третьими, уступив второе место в колонне героям дня — космонавтам. Я сидел рядом с водителем. В машине находились Брежнев, Подгорный и Косыгин. Когда наша машина подъехала к Боровицким воротам, услышал выстрелы в Кремле... Сразу дал команду водителю остановиться. Когда выстрелы прекратились, мы обогнули стоящую машину с космонавтами и направились к Дворцу съездов. Всё это произошло за какие-то минуты».

10. Что изменилось бы, если бы план Ильина удался и его пули достигли цели? Прежде всего, Леонид Ильич ушёл бы из жизни во цвете лет. Вероятно, место Генерального секретаря в 1969 году действительно занял бы Михаил Андреевич Суслов. Ведь Суслов был вторым секретарём ЦК, то есть замещал Генсека во время отсутствия, и именно Суслов, по традиции, был первым кандидатом на освободившееся кресло Генсека. Это, конечно, имело бы последствия для СССР и социализма, которые сейчас оценить трудно... Андропову в ситуации такого фиаско спецслужб определённо пришлось бы расстаться со своей должностью. А ещё от выстрелов Ильина легко могли погибнуть космонавты Леонов, Терешкова... В этом случае они ушли бы как легенды советского космоса, как Юрий Гагарин, и мы не узнали бы их постсоветской биографии...
Такие дела...( С )

[Музей Света]

Самые шокирующие, глупые и смешные художественные фейкньюс последних лет
СОФЬЯ БАГДАСАРОВА

• В начале января в интернете распространилась новость о том, что феминистки пронесли в ГМИИ им. А.С.Пушкина топор и лестницу, попытались кастрировать копию «Давида» Микеланджело, не справились и получили травмы от принесенных инструментов. Любому, кто любит музеи, сразу было очевидно, что эта новость — фейк, хотя бы потому, что пронести топор и лестницу через металлоискатели и охрану невозможно, а также потому, что музеи Москвы стояли закрытыми для публики из-за карантина. Мы решили составить для вас список других нелепых новостей, которые раньше называли «газетными утками».

«Крик» и Роман Абрамович

Эдвард Мунк. «Крик». 1895. Фото: Sotheby's
В июне 2020 года в Telegram-канале Sotheby’s Life, не являющемся официальным каналом аукционного дома, появилось сообщение, что один из вариантов «Крика» Эдварда Мунка приобрел на Sotheby’s за $120 млн Роман Абрамович. Никаких доказательств этому не приводилось, однако известие было быстро растиражировано многими новостными порталами, причем по пути обросло подробностями, например, что эти деньги пойдут на развитие туристического бизнеса Норвегии. В итоге оказалось, что речь идет об аукционной покупке восьмилетней давности, сделанной совсем другим миллионером. Однако ажиотаж в Рунете, благодаря имени Романа Абрамовича, был огромен, некоторые даже потребовали от него передать «Крик» в Третьяковскую галерею.

---

Музей Сиэтла и расизм

Работа Марка Мамфорда «Мы все в этом вместе» в Художественном музее Сиэтла. Фото: Seattle Art Museum
Фейкньюс чутко реагируют на политическую ситуацию. Летом прошлого года, в разгар движения BLM («Жизни черных имеют значение»), с фальшивого почтового адреса была сделана рассылка пресс-релиза. В нем утверждалось, что совет директоров Художественного музея Сиэтла проголосовал за самороспуск и впредь музей будет управляться коалицией местных художественных организаций BIPOC, то есть этнических меньшинств. Музею пришлось официально опровергать эту информацию. Самое смешное, что в конце фальшивого пресс-релиза было написано, что он фальшивый. Только до этого места никто не дочитал.

---

Мистическая кукла и витрина

Кукла Аннабель в Оккультном музее Уорренов. Фото: The Warren's Occult Museum
Знаменитая тряпичная кукла по имени Аннабель — звезда фильмов ужасов франшизы «Заклятие» и «Проклятие Аннабель». Десятилетия она хранится в Оккультном музее Уорренов в Коннектикуте, причем американцы считают, что кукла обладает паранормальными способностями. Поэтому на тщательно запертой витрине написано: «Не вскрывать!» В августе 2020 года интернет взорвался от слухов, что Аннабель сбежала из музея. Его владельцу пришлось записывать специальное видеообращение с опровержением этого слуха.
Надежда Толоконникова и Третьяковка

Залы Государственной Третьяковской галереи. Фото: Государственная Третьяковская галерея
В январе 2019 года, вскоре после кражи из ГТГ картины Архипа Куинджи, художница, член группы Pussy Riot Надежда Толоконникова, выступая в телеэфире, заявила, что она тоже однажды украла экспонат из этого музея, однако не назвала, какой конкретно. «Мы присматривали себе несколько полотен в Третьяковке на Крымском Валу и в итоге что-то умыкнули, но это было поменьше, поэтому такого скандала не вызвало... С нами никто не связывался по этому поводу. Она сейчас до сих пор висит на стенке у нас, только не скажу где... Там просто постоянно менялись кураторы, в тот момент, по-моему, куратором отдела новейших течений был Андрей Ерофеев, а тот, кто сейчас, видимо, ничего не понимает в искусстве». В пресс-службе Третьяковской галереи мудро назвали это «желанием пропиариться», но вежливо пообещали вопрос расследовать.

---

Карл Маннергейм и Петербург

Мемориальная доска Карлу Маннергейму. Фото: Открытая Россия
В октябре 2019 года Государственному музею истории Санкт-Петербурга пришлось опровергать новость о том, что он будто бы выступил инициатором создания в городе музея Карла Маннергейма — бывшего генерала российской армии, финского главнокомандующего, печально памятного ленинградцам по участию в блокаде. Новость, ранее распространенная городскими СМИ, очевидно, была порождена известием о том, что зданиям Конюшенного ведомства, где когда-то жил Маннергейм, предстоит реставрация. Там частично сохранились интерьеры его пятикомнатной квартиры. Другой компонент: неподалеку, на одном из зданий казарм Кавалергардского полка, в течение четырех месяцев 2016 года провисела посвященная ему мемориальная доска, которую пришлось демонтировать из-за протестов горожан.

---

Мумия и насильник

Скелет динозавра из коллекции Смитсоновского института. Фото: Smithsonian's National Museum of Natural History
В январе 2016 года мировой интернет был взволнован новостью о том, что 44-летний охранник Смитсоновского института Джеймс Монро был арестован за совершение полового акта с древнеегипетской мумией из экспозиции. Сообщалось, что руководство музея передало в полицию записи с камер видеонаблюдения. Как и в случае с «Давидом» в ГМИИ, источником фейковой новости был сатирический сайт «новостного агентства», на главной странице которого черным по белому написаны отказ от ответственности и предупреждение, что это только юмор. Однако никто никогда не обращает внимания на авторство… Этот же сайт под названием World News Daily Report явился источником новости в ноябре 2020 года о том, что охранник того же Смитсониана за деньги пускал людей ночью в экспозицию и позволял им заниматься сексом с окаменелостями динозавров. И новости в июле 2019 года о том, что сотрудник музея Dinosaur National Monument заразился венерическим заболеванием от яйца динозавра. Оттуда же — что в 2014 году в берлинском музее вылупились динозавры… Повторяются, в общем.

---

Туалет и посетитель

Антикварная туалетная бумага в Музее истории туалета. Фото: Музей истории туалета.
Часто фейкньюс можно опознать по весьма однообразному типу юмора. В 2007 году в Киеве открылся частный Музей истории туалета. Незамедлительно в прессе распространилась новость о том, что 48-летний посетитель музея Василий Ковальчук воспользовался одним из экспонатов по прямому назначению. Пресс-службе пришлось опровергать слух. Впрочем, не было ли это частью пиар-акции, сопровождавшей открытие?



МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ

• Социальное движение впервые возглавило список Power 100
• Мунк, «Крик», фейк

[люБОЛЬ]

Угол улиц Урицкого и Карла Маркса. Магазин «Лена»



Угол улиц Урицкого и Карла Маркса. Магазин «Лена»


Улица Урицкого со стороны Карла Маркса


Улица Урицкого. Толпы пешеходов


Улица Урицкого. Магазин «Детский мир»


Улица Урицкого. Летнее кафе


Улица Урицкого, 6. Магазин «Белка»


Улица Урицкого в её центре


Улица Урицкого со стороны Дзержинского


Улица Урицкого в сторону Карла Маркса


Улица Карла Маркса. Киоск с газировкой возле гастронома №1


Улица Карла Маркса. Витрина гастронома №1


Улица Карла Маркса, 29-31


Улица Карла Маркса, 25. Витрина магазина


Улица Карла Маркса, 9. Магазин «Ландыш»


Многоквартирный жилой дом, построенный в 1935. Ул. Карла Маркса, 30


Угол улиц Карла Маркса и Литвинова. Магазин «Родник»


У входа в кинотеатр «Гигант», ул. Карла Маркса,15


Кинотеатр «Художественный», ул. Карла Маркса, 24


Улица Сухэ-Батора, 18. Магазин «Радуга»


Улица Сухэ-Батора, 18. Магазин «Радуга»


Дворец пионеров, ул. Желябова, 5


Мотороллер без присмотра


Крестовоздвиженская Церковь, Седова, 1


Танк «Иркутский комсомолец», ул. Советская


Пересечение улиц Байкальской и Донской( С )

[Аля]

23 января 1922 года была сделана первая инъекция инсулина человеку. Укол спас жизнь ребенка, находившегося в терминальной стадии диабета. Сам диагноз «диабет» перестал быть приговором. Героям этой истории сразу же присудили Нобелевскую премию, вокруг которой разыгрались неслыханные страсти: Нобелевский комитет был впервые обвинен в сотрудничестве с «мировой закулисой».




Вернувшись домой с фронта Первой мировой войны, канадский хирург Фредерик Бантинг разработал раненую руку и открыл частную практику. Дела пошли неважно. Чтобы свести концы с концами, Бантинг стал демонстратором на кафедре патологической анатомии в университете города Лондон (провинция Онтарио). 30 октября 1920 года, готовясь ассистировать на лекции о поджелудочной железе, Бантинг наткнулся на статью с описанием любопытного клинического случая.

У больного забились камнями протоки, по которым попадают в кишечник пищеварительные секреты из поджелудочной железы. В результате железа атрофировалась, но диабет почему-то не развился. А ведь еще 30 годами ранее Оскар Минковский обнаружил, что при удалении поджелудочной железы наступает диабет и скорая смерть. Бантинг задумался. На самом деле в поджелудочной железе есть еще один орган — островки Лангерганса, секрет которых поступает не в кишечник, а сразу в кровь. Теперь-то мы знаем, что этот секрет и есть инсулин, который регулирует уровень сахара в крови. Но тогда роль островков Лангерганса была неясна. Прочитав статью, Бантинг лег спать. Среди ночи он проснулся с мыслью о том, как получить «антидиабетическое начало».

Тут же набросал он для памяти исторический документ, озаглавленный «Диабетус». Да, тогда будущий спаситель диабетиков писал название их болезни с ошибкой — что по-английски, что по-латыни она пишется «диабетес». Далее шел текст: «Перевязать протоки поджелудочной железы у собаки. Оставить ее в живых, пока не атрофируется железа, останутся островки. Постараться извлечь их секрет, чтобы избавиться от гликозурии» (то есть от сахара в моче).

С этой запиской он обратился в единственную на всю Канаду лабораторию, где занимались диабетом, — к профессору физиологии Джону Маклеоду в университет Торонто. Физиолог не поверил в идею эксперимента. «Сколько ученых уже пытались давать диабетикам измельченную поджелудочную железу, и все зря», — сказал он. Например, «знаменитый румынский врач Николае Паулеску» и еще несколько имен. Но именно такого опыта никто вроде бы еще не проводил, и Маклеод разрешил Бантингу попробовать. Ему предоставили лабораторию на два месяца, пока хозяин проводит отпуск в родной Шотландии.

Однако Бантинг был хирург, а не ученый: он даже не умел измерять уровень сахара в крови и моче. Маклеод решил оставить ему одного из двух своих студентов-дипломников. Молодые люди подбросили монетку: кому все лето пахать, а кому кататься на велосипеде и ухаживать за девушками. «Пахать» выпало Чарльзу Бесту. Он и не подозревал, что это билет в бессмертие.

С самого начала работа у Бантинга с Бестом не заладилась. Из 19 прооперированных ими собак 14 умерли от сепсиса или потери крови — из-за неопытности экспериментаторов. Бюджет проекта был самый скромный. Чтобы купить новых животных и материалы, Бантинг распродал все свое имущество. В случае неудачи ему было бы некуда идти.

Когда хозяин лаборатории вернулся из отпуска, то узнал, что экстракт из островков Лангерганса одной из собак снизил уровень сахара в моче собаки с удаленной поджелудочной железой. Маклеод раздумал выгонять Бантинга из лаборатории и дал ему в помощь биохимика Коллипа, чтобы очистить экстракт и извлечь из него белок, который снижает сахар.

В те времена Рождество было не мертвым сезоном, когда научная жизнь замирает, а временем конференций. На Рождество 1921 года Бантинг доложил о своем эксперименте членам Американского общества физиологов. Там сидели специалисты по диабету, засыпавшие его вопросами по теории. Увидев, что коллега в этой теме «плавает», Маклеод вмешался и перевел разговор на биохимию, результаты эксперимента, который «мы провели», — профессор закрывал начинающего своим авторитетом. После собрания Бантинг набросился на Маклеода: «Кто это мы?» Он уверовал, что физиолог собрался присвоить его открытие.

Все должен был решить эксперимент на человеке. Спустя две недели, 11 января 1922 года, Бантинг и Бест ввели себе инсулин, чтобы убедиться в его безвредности. Следующая инъекция была сделана мальчику по имени Леонард Томпсон — доходяге, от которого разило ацетоном. Такой симптом означал, что больше месяца больной не протянет. Укол вызвал у Леонарда страшный приступ аллергии. Тут в дело вступил биохимик Коллип. Он попросил сдать ему весь препарат для очистки новым методом. «Каким?» — спросил Бантинг. «Пока не скажу», — ответил Коллип. Вообразив, что это козни коварного Маклеода, Бантинг бросился на Коллипа с кулаками. Хорошо, что Бест оказался сильней хирурга, и Коллип спасся. Он всего-навсего собирался очистить инсулин и совершил это. 23 января Бантинг сделал мальчику новую инъекцию. Результат оказался настоящим чудом. Запах ацетона исчез, в глазах больного появился огонек, у него возник аппетит. Через неделю он выглядел здоровым. Конечно, он и дальше зависел от инъекций, но приговор ему был отложен на неопределенный срок.

Новость об этом исцелении облетела весь мир. И тут же с другого конца Земли раздался голос «знаменитого румынского врача» Паулеску. Он, видите ли, еще в 1916 году проделал с собаками тот же опыт, что и Бантинг с Бестом. Тут Румыния вступила в войну, Паулеску призвали в армию, так что отчет его вышел только весной 1921 года в одном бельгийском журнале. Да, с людьми он не работал, но идея опыта — его, и пусть Маклеод докажет, что не видел той статьи.

Кроме войны, Паулеску мешало заниматься наукой необычное хобби. Он был помешан на идее борьбы со всемирным масонским заговором. Еще в 1913 году вышел его толстый труд на эту тему, а в 1922-м при участии Паулеску в Румынии возникла новая мощная партия — Национальный христианский союз, знамя которого представляло собой румынский флаг со свастикой посередине. Для поднятия авторитета вождю партии как раз не помешала бы Нобелевская премия.

Разумеется, Нобелевский комитет решил присудить премию за инсулин. В Канаду отправился датчанин Август Крог, лауреат премии 1920 года, с заданием найти героя и выдвинуть его. У Крога был и свой интерес: его жена болела диабетом, и по возвращении домой он тут же организовал в Дании производство инсулина.

Наблюдая кипящие в Канаде страсти, Крог решил выдвинуть и Бантинга, и Маклеода. Хирург-энтузиаст, конечно, душа предприятия, но руководитель лаборатории все организует, вынося сцены, которые устраивает Бантинг. Самое главное, Маклеод договорился с компанией «Эли Лилли» о привлечении ее ресурсов для доработки технологии производства без передачи компании патента на инсулин. Это было весьма важно, иначе бы все диабетики мира попали в рабство к «Эли Лилли». А что мог показать Паулеску? Только идею опыта на собаках, который к тому же он проделал не первым.

Оказалось, французский профессор Эжен Глей, который открыл назначение паращитовидной железы, сделал такой опыт с собакой еще в 1905 году. Тогда он никому не сказал о результатах, а просто сдал отчет на хранение в Парижское биологическое общество. Но теперь Глей извлек документы из депо и всюду рассказывал о своем приоритете. Он уже собрался ехать в Стокгольм качать права, когда его одернул сам Оскар Минковский: выходит, что за те 17 лет, пока отчет был задепонирован, сотни тысяч людей умерли от диабета лишь потому, что автор не решился на публикацию. Как бы его не посадили в тюрьму за массовое убийство. Глей затих, и Нобелевскую премию 1923 года выдали Бантингу с Маклеодом.

Бантинг тут же сказал, что вся заслуга Маклеода в том, что тот вовремя уехал в отпуск, а премии заслуживает Бест. И отдал половину своей премии Бесту. Маклеод в ответ отдал половину своей награды Коллипу, без которого не случилось бы чуда 23 января.

Но Паулеску не успокоился. Раз Глей никому не сказал о своем опыте, значит идея все же его. И тому подтверждение журнал. На следующий год умер нобелевский лауреат Анатоль Франс, и тут румынский профессор сделал совершенно неслыханное заявление. Нобель — это представитель международного капитала, рассуждал он, а этот капитал — сами знаете кто: евреи, стоящие за мировым масонством. И Нобелевский комитет им служит. После смерти Анатоля Франса оказалось, что его мозг весит всего 1017 граммов. Это намного ниже среднего. И неудивительно, ведь евреи — это вырождающаяся нация.

Математика Паулеску звучала безумно, но безумные идеи очень убедительны. То, что Анатоль Франс свою премию 1921 года пожертвовал голодающим Советской России, «ложилось в строку» — евреи распространяют большевизм. В этом заявлении Нобелевский комитет, помимо патологии, увидел прямое нападение на себя. Маклеода попросили выступить и как-нибудь нейтрализовать буйного румына.

В наши дни Нобелевские лекции читают порой накануне вручения премии. А тогда эти два события разделяло несколько лет. И вот 26 мая 1925 года Маклеод прочел свою Нобелевскую лекцию. В ней он отметил идеи Глея и Паулеску — куда ж без них. А потом достал козырь: у инсулина оказались русские корни.

Идею опыта на собаках высказал еще в 1900 году преподаватель петербургской Военно-медицинской академии Леонид Васильевич Соболев. Он защитил целую диссертацию о перевязке протоков поджелудочной железы, при которой не развивается диабет. И правильно объяснил роль островков Лангерганса. К тому же он заметил, что эти островки у эмбрионов больше, чем поджелудочная железа, и можно не забивать взрослых собак для получения «антидиабетического начала». Получить его самому Соболеву помешал рассеянный склероз, от которого он скончался во цвете лет. Его диссертация вышла на немецком языке в 1901 году, и пусть Глей с Паулеску докажут, что не видели ее.

К тому же у Соболева имелся приятель, академик Иван Павлов, который, как сказано в диссертации, оказал Леониду Васильевичу любезность и в ходе опытов лично прооперировал трех кроликов. Павлов был еще жив-здоров, и с ним шутки были плохи.
Остается вопрос, была ли работа Соболева известна канадцам. В 1935 году Бантинг приезжал в Ленинград на физиологический конгресс и там представился Павлову. Они беседовали и фотографировались вместе. Быть может, Иван Петрович и вспоминал тогда своих трех кроликов, но претензий к Бантингу не высказывал. Разговор шел о будущем.


Первый в мире пациент, получивший инсулинотерапию, Леонард Томпсон (1908-1935). Слева — в терминальной стадии диабета на руках у матери, в декабре 1921 года, когда он поступил в клинику Университета Онтарио. Состояние истощения: до появления инсулина единственным методом терапии было голодание. Оно позволяло отсрочить смерть на несколько месяцев. Справа — он же в феврале 1922 года. После 23 января 1922 года Томпсон почувствовал себя намного лучше. Он прожил еще 13 лет и умер от пневмонии, с которой его ослабленный хроническим заболеванием организм не смог бороться. Создатель инсулинотерапии Фредерик Бантинг поддерживал с ним постоянную связь, как и с другими первыми 13 своими пациентами. Некоторые из них прожили на инъекциях еще полвека.




Верхний левый снимок: слева Чарльз Бест (1899-1978), нагнулся Фредерик Бантинг (1891-1941) с одной из оперированных ими собак. Лето 1921 года.

Верхний правый снимок: экстрактор, в котором Бантинг и Бест извлекали инсулин из поджелудочных желез подопытных животных. 1921 год.

Нижний левый снимок: биохимик Джеймс Коллип (1892-1965), сумевший очистить инсулин от примесей и получить его в форме, пригодной для клинического применения. Фото сделано в 1927 году.

Нижний правый снимок: Джон Маклеод (1876-1935), заведующий кафедрой физиологии университета Торонто, руководитель лаборатории, в которой был получен инсулин, организатор первого производства этого гормона. Наряду с Бантингом лауреат Нобелевской премии 1923 года. Дал этому препарату название: Бантинг и Бест называли его сначала «ислетин» от английского «islet» («островок», по островкам Лангерганса). Маклеод предпочел слово с латинским корнем («insula» — «остров»). Фото 1928 года.




Николае Паулеску (1869-1931), выдающийся румынский врач, профессор физиологии Бухарестского университета. В 1916 году выделил инсулин и добился снижения содержания сахара в крови собаки с искусственно вызванным диабетом. Опубликовал работу об этом до начала опытов Бантинга и Беста в бельгийском журнале 1921 года.

Не сумел доказать свой приоритет и не был удостоен Нобелевской премии. Подозревал, что за этой его главной неудачей стоит всемирный масонско-еврейский заговор; основал партию фашистского толка, призванную бороться с «мировой закулисой». Если бы не смерть от рака крови, вполне мог оказаться в числе пособников Гитлера в Румынии, как его однопартийцы. В социалистические времена считался фашистом, сейчас реабилитирован и числится в пантеоне великих румынских ученых, со многими из которых при жизни дружил.


Леонид Васильевич Соболев (1876-1919) — биолог, который первым доказал на опыте, что островки Лангерганса в поджелудочной железе вырабатывают некий гормон (позднее названный инсулином), регулирующий уровень сахара в крови. Сообщение сделано им в 1900 году.



На этом снимке Соболев — единственный в штатском. Он приват-доцент, преподающий на кафедре патологической анатомии петербургской Военно-медицинской академии. Примерно через год он выйдет в отставку по болезни, умрет от рассеянного склероза в клинике своей ВМА голодной весной 1919 года.

Фото: Карл Булла, около 1911 года. Из архива Всеволода Цинзерлинга, опубликовано Михаилом Ахмановым.



Смотрите также: Самые жуткие предметы, которые когда-либо находили в человеческом желудке

Источник

[Музей Света]

Матрёна Исаевна Вольская до войны была учительницей начальных классов в деревне Басино, Духовщинского района Смоленской области. Когда в октябре 41-го немцы захватили Смоленщину, то начали внедрять свой порядок на захваченных территориях.





Матрёна Исаевна ВольскаяПо плану Рейха нужно было уменьшить количество местных жителей. Часть здорового населения планировалось вывести на работы в Германию, часть людей подлежала расстрелу за непослушание. А оставшихся жителей планировали германизировать.




По плану Рейха нужно было сократить количество местных жителейНаша героиня в ноябре 41-го ушла вместе с мужем в партизанский отряд. Матрёна Вольская в партизанском соединении «Батя» была разведчицей. Командиром этого отряда был Никифор Захарович Коляда. Ещё в июле 1941 его направили в Смоленскую область, чтобы организовать сопротивление.
В отряде Коляду все звали «Батя». Забегая вперёд, скажу, что во вражеском тылу, на Смоленщине, он организовал несколько партизанских отрядов. И в мае 1942 они освободили от фашистов 230 городов и сёл.




Никифор Захарович Коляда, (партизанский псевдоним — «Батя»)А в начале лета 1942 года поступил приказ Германского рейха о ликвидации смоленского партизанского движения. Был разработан карательный план «Жёлтый слон». В отряде о плане знали. Так как у противника было сил намного больше, то отряд начал готовиться к предстоящей борьбе.




Члены отряда «Батя» начали готовиться к предстоящей борьбе с фашистамиВ первую очередь, было принято решение спасти детей, которых могли расстрелять или угнать в Германию. Командир отряда дал операции название «Дети». И именно Матрёну Вольскую назначил ответственной за эту операцию.




Матрёна Исаевна Вольская возглавила операцию «Дети»Попытки вывести детей из Смоленской области начались сразу же, как только пришли немцы на эти территории. Удавалось выводить группами по 100-200 ребят. Но, в связи с предстоящими боями, нужно было вывести как можно больше детей.




В связи с предстоящими боями, нужно было вывести как можно больше детей со СмоленщиныОперация держалась в секрете. Обследовали все пути, где можно было перейти линию фронта. Составлены были карты минных участков. Подростков планировали выводить на станцию Торопец. Её у фашистов отбили ещё в январе 42-го. Со всей Смоленщины начали тайно собирать детей и переводить в Елисеевичи. Эта деревня контролировалась партизанами. Было собрано 2000 детей.




Было собрано 2000 детейИ 23 июля толпа детворы, с узелками, со слезами на глазах, под руководством беременной учительницы, отправилась в путь. Им предстояло пройти почти 200 километров по лесам и болотам. Нужно было пробраться через линию фронта к станции Торопец Калининской области. И только там детей должен был ждать эшелон, который довёз бы их за Урал.




Детям предстояло пройти почти 200 километров по лесам и болотамПомощницами Матрёны в дороге были учительница Полякова Варвара Сергеевна и медсестра Громова Екатерина Ивановна. Помогали в дороге и ребята постарше. Они следили за совсем ещё маленькими детьми.
Колонна детей растянулась на несколько километров. Когда ночью все отдыхали, Матрёна уходила по намеченному плану на разведку на 10-15 километров вперёд. А к утру возвращалась, и с рассветом отряд шёл дальше.




Учительница Полякова Варвара Сергеевна и медсестра Громова Екатерина ИвановнВскоре закончилась еда, которую брали в дорогу дети. Им пришлось есть ягоды и траву. С каждым днём двигаться было всё труднее: обессиленные ребята еле передвигались, часто спотыкались и падали.
Очень хотелось пить. Но, колодцы, которые им встречались по дороге, были отравлены оккупантами. И в водоёмах нельзя было брать воду: там плавали трупы.




С каждым днём двигаться было всё труднееВо время пути колонна детей не раз попадала под обстрелы. Только им удавалось скрываться в лесах, поэтому никто не пострадал. Пока отряд пробирался по лесам, к ним из сёл и сожжённых деревень присоединялись новые дети.




Во время пути колонна детей не раз попадала под обстрелы29 июля навстречу колонне прибыли четыре полуторки. Их прислала Красная Армия, чтобы перевести часть детей. Самых слабых посадили в машины и отвезли на станцию Торопец. Остальным ребятам пришлось трое суток добираться до этой станции. Вся их дорога заняла 10 дней.




29 июля самых слабых детей забрала красноармейцыВ Торопец колонна обессиленных детей и троих взрослых пришла 1-го августа. Там к ним присоединилась ещё тысяча ребят. В ночь на 5 августа в состав эшелона Матрёна посадила 3240 детей.
Еды, которую выдали на станции, было очень мало. Дети были голодными. Помогли красноармейцы из соседнего эшелона, которые выделили 100 кг сухарей. И ещё на станции Бологое выдали 500 кг хлеба, испечённого из мякины, жмыха и картофеля.




В Торопец колонна обессиленных детей и троих взрослых пришла 1-го августаВначале было принято решение детей отвести на Урал. Только Матрена, глядя на измученных детишек, понимала, что живыми доедет мало ребят. И она принялась отправлять телеграммы с дороги в Москву и во все города на Волге. Откликнулся на её мольбу принять детей город Горький.




Матрена принялась отправлять телеграммы с дороги в Москву и во все города на ВолгеУтром 14 августа представители горсовета, врачи и добровольцы встречали эшелон. В акте о приёме было записано:
«Дети имеют ужасный вид, совершенно не имеют одежды и обуви. Приняли от Вольской 3225 детей»
Да, дети выглядели ужасно. Но, все выжили! Ребят распределили по городским школам. Часть из них после войны вернётся на родную Смоленщину. А кто-то из детей так и останется жить в городах, которые приютили их в трудную минуту.




Благодаря Матрёне Вольской и другим неравнодушным людям удалось спасти 3225 детейМатрёну Вольскую по приезду отправили на работу в Городецкий район в Артюхинскую школу. А со следующего года и до конца 1976 года Матрёна работала в Смольковской школе.
В это село к ней и вернулся после войны муж. Матрёну наградили за мужество и героизм в боевых действиях в январе 1943 года орденом Боевого Красного Знамени. А за работу в школе Матрёна Исаевна получила звание «Отличник народного просвещения».




Матрена Вольская с учениками смольковской школы. 1946 годВ начале 70-х следопыты школы №4 города Бор Горьковской области вместе с их руководителем Новиковым вели розыск участников перехода. Тогда же нашли и Матрену Вольскую.
В 1975 году состоялась встреча Матрёны и 32 участников перехода. Воспоминания участников отряда отражены в книге «Операция дети», которая была опубликована в 1986 году.




Первая встреча бывших подростков и партизан в Смольках в 1976 году. Матрена Вольская — в центре в темном сарафанеВ Смольковской школе бережно хранят всё, что связано с Матрёной. В Смольках есть улица имени Вольской, в школе установлен бюст Матрены Исаевны: в бронзе запечатлено лицо молодой девушки-партизанки, руководительницы похода 1942 года.




Операция «Дети». Первое издание книги вышло в 1986 годуВ июле-августе 2020 года исполнилось 78 лет подвигу Матрены Вольской.




В 2020 года исполнилось 78 лет подвигу Матрены Вольской (с)

[Музей Света]

01. В магазине




03. Дорожные работы


04. Танцы в клубе















12. По дороге на Байкал


13. Большая Речка




15. Вид на аэродром из здания аэропорта


16. Братск

[Аля]

28 января исполняется 180 лет со дня рождения великого русского историка и педагога Василия Осиповича Ключевского. В преддверии знаменательной даты корреспондент газеты «Молодой ленинец» встретился с Александром Плешковым, который уже 17-й год руководит музеем В. О. Ключевского.
Мы попросили его не только показать наиболее интересные экспонаты, но и рассказать о самом себе.




Александр Плешков рассказывает о вещах из дома Ключевских

Увлечение всей жизни

«Первоклассником я гостил у бабушки в глухой деревеньке в нескольких километрах от села Лермонтово, сейчас ее уже и на карте нет, — вспоминает Александр Николаевич. — И мне в руки попался учебник истории за 7 класс. Я прочитал его от корки до корки и… буквально заболел историей. Перечитал дома все исторические романы, обожал слушать рассказы моего дяди — участника войны — и бабушки, помнившей еще дореволюционные времена.
Надо ли говорить, что в школе у меня по этому предмету были только отличные оценки. Еще я любил географию и, когда в 1982-м оканчивал 10-й класс в школе № 3 города Каменки, оказался на распутье: поступать на исторический факультет пединститута или на естественно-географический. Подумав, все же понял, что история меня привлекает больше.
Краеведение в ПГПИ преподавал талантливый ученый и педагог Виталий Иванович Лебедев. Несколько поколений выпускников будут еще долго его вспоминать… Помню, как во время учебной экскурсии по Пензе он показал нам самый обычный дом неподалеку от кинотеатра «Современник» и сказал, что здесь жил Ключевский. И я живо представил в своей голове, как по этой улочке ходил человек, чьи мысли и открытия потом удивляли всю Россию.
Почему-то увидел его похожим на себя — тогда 18-летнего. История моего знакомства с этим местом берет начало как раз в тот день. Кстати, сегодня знакомые иногда посмеиваются, говорят, что с возрастом я внешне действительно стал чем-то напоминать Василия Ключевского. Годы учебы в пединституте дали мне не только нужные знания, но и яркие впечатления, которые может дарить только юность.
Жил я в общежитии на улице Лермонтова, и жизнь там бурлила каждый день. Надо сказать, что наш истфил — историко-филологический факультет — тогда очень сдружился со студентами физвоса — факультета физического воспитания. Ребята в общаге разделяли наши интересы — могли много говорить о загадках истории, увлеченно читали романы Валентина Пикуля или Юрия Германа. Да, могли мы и застолье организовать, но чаще все же культурный досуг был.
Запомнилось, как собрались однажды в «Современник» на новый фильм. Участвовать в походе решили человек девять — представители истфила и физвоса. Но одного из любителей кино брать с собой не стали. Он, как бы это помягче выразиться, в тот день сильно устал и лег спать. Дело было зимой. Наша компания села на остановке «Пединститут» в автобус. Доехали до Гражданпроекта, пошли к «Современнику». И первым, кого увидели у входа в кинотеатр, был наш оставленный в общежитии товарищ! «Я тут на всех билеты купил!» — улыбнулся он.
Выяснилось: как только мы ушли, кто-то сказал ему об этом, он набросил куртку и совершил молниеносную пробежку по заснеженной туртропе, крутому склону возле «Русских горок» и улице Ключевского. И это позволило опередить нас. Вот каких физруков тогда готовили в нашем ПГПИ!
После института я по распределению попал в Казанскую Арчаду Каменского района. Три года преподавал в местной школе историю и географию. А по большим советским праздникам выступал в местном клубе перед колхозниками — перед киносеансами читал лекции о международном положении. Многие помнят такую советскую традицию…
В 1990-м моя «ссылка» закончилась. Отработав в селе положенное выпускнику время, я вернулся в Пензу. Очень кстати в музее Ключевского открылась вакансия, и меня приняли младшим научным сотрудником. В то время музей только создавался (как филиал областного краеведческого). Здесь кипели строительные работы, и первое время мне приходилось заниматься не только наукой, но и в командировки ездить — искать дефицитные стройматериалы. Кстати, многие яблони в саду за музеем мы сажали сами — этим деревьям уже под тридцать лет.
Лихие 90-е ничем приятным не запомнились. Чтобы кормить семью, приходилось даже ночным сторожем в магазине подрабатывать… Сейчас вспоминаю то время как дурной сон».


Предрек гибель империи

«В этом доме семья Ключевских поселилась в 1851 году, сразу после трагической гибели Ключевского-старшего, служившего священником, — рассказывает Александр Плешков. — Погиб он во время грозы. Испугавшаяся стихии лошадь опрокинула телегу в заполненный водой овраг. Эта трагедия произвела на маленького Василия такое впечатление, что он начал сильно заикаться. Позже ему приходилось по 16 часов в день работать над собой, чтобы избавиться от недуга, иначе его выгнали бы из Пензенского приходского духовного училища.
Этот дом для безвозмездного проживания оставшейся без кормильца семье, где матери теперь одной приходилось воспитывать сына и двух дочерей, выделил священник Стефан Филаретов.




Непревзойденный портрет В.О. Ключевского кисти Леонида Пастернака


Здесь Василий прожил до 1861-го — до своего отъезда в Москву. После этого мать переехала к сестре и дом вернулся хозяину. Ключевский поступил на историко-филологический факультет Московского университета, сдав 16 вступительных экзаменов!
В студенческие годы он жил впроголодь, экономя на всем, вплоть до бумаги. Когда же окончил университетский курс со степенью кандидата, его оставили при кафедре русской истории для приготовления к профессорскому званию.
С 1879 года он стал читать лекции по русской истории в МГУ. В 1882-м Ключевский стал профессором Московского университета. Параллельно Василий Осипович читал лекции в Московской духовной академии и на Московских женских курсах. Обладая негромким, но выразительным, певучим голосом, ученый тут же завладевал вниманием собравшихся. Он пробирался сквозь толпу к кафедре, начиная лекцию еще на ступеньках, и тут же наступала тишина, был слышен только его голос.
Заикание, от которого Ключевскому не удалось избавиться полностью, он преодолевал, строя свою речь так, что паузы, вызванные заиканием, становились смысловыми — он расставлял их в значимых местах речи. Успех выступлений нашего земляка был поразительным, на его лекции удавалось попасть далеко не всем желающим. Эти минуты триумфа как раз и запечатлены в 1909 году художником Леонидом Пастернаком на знаменитом портрете Василия Осиповича.
Интересный факт: историк, до мельчайших подробностей изучивший бытовую сторону Древней Руси, не имел ни малейшего понятия о быте современном. Ключевский не представлял даже, сколько стоит хлеб! Поэтому его супруга Анисия Михайловна, с которой он сорок лет прожил в мире и ладу, была его верным опекуном.
Зимой ученый ходил в старой шубе. До Троице-Сергиевой лавры, где преподавал в духовной академии, добирался по железной дороге в вагоне третьего класса, хотя давно мог позволить себе собственный экипаж. Но эти особенности не мешали Василию Осиповичу видеть истинную суть происходящих в стране и мире событий, прогнозировать будущее.
К примеру, когда в 1905 году случилось Кровавое воскресенье, он в узком кругу профессоров заявил, что Николай — последний русский царь».


Непойманное привидение

«Экспозиция нашего музея пополнялась с каждым годом, — продолжает Александр Николаевич. — Дары приходили со всей страны. Но самый ценный экспонат — запись о рождении и крещении Ключевского 28 января 1841 года. Есть у нас и рукописный журнал «Пчела», который юный Василий выпускал с товарищами по семинарии. Из археографической коллекции Академии наук нам передали библиотеку профессора Кудряшова, там имелись прижизненные издания трудов Ключевского.
А крупнейший специалист по жизни Ключевского Раиса Алексеевна Киреева подарила музею тетрадь с лекциями Василия Осиповича и его книгу «Добрые люди Древней Руси» с автографом автора. Вот эти настольные часы в камне из его московского дома — от столичной родни историка, а настенные часы и чернильница из пензенского дома Ключевских сохранились благодаря саранским родственникам историка.
Дело в том, что в 1866-м в Пензе умерла мать Василия Осиповича и все имущество семьи увезли в Саранск к тетке ученого. Эти родственники сохранили и пять писем Ключевского в Пензу. Как особо ценный документ они хранятся в Госархиве Пензенской области. А вот подстаканник с гравировкой ВК, то есть Василий Ключевский. Его историку подарили ученики. Это тоже дар Киреевой».
«В старом доме, где хранятся старинные вещи, обязательно должны происходить таинственные события. В вашем музее есть место мистике?» — решил прервать рассказ Александра Плешкова корреспондент «МЛ».
«Некоторые так думают, — улыбнулся в ответ Александр Николаевич. — Мне с мистикой сталкиваться не доводилось, хотя и случалось ночевать здесь в качестве сторожа. Но в прежние годы некоторые сотрудники музея утверждали, что иногда слышат странные звуки и видят в углах пугающие тени.
К нам даже из Москвы приезжали исследователи паранормальных явлений, проводили исследования с помощью своей чудо-техники. Но их усилия плодов не принесли. Надеюсь, если в этих стенах и водится привидение, то оно такое же умное и доброе, каким был Василий Осипович».




Дом-музей Ключевского в Пензе. Фото ask-project.ru

Из афоризмов Василия Ключевского

• В 18 лет мужчина обожает, в 20 любит, в 30 желает обладать, в 40 размышляет.
• Время от времени бедные собираются вместе, конфискуют имущество богатых и начинают драться за раздел добычи, чтобы разбогатеть самим.
• Вся житейская наука женщины состоит из трех незнаний: сначала она не знает, как добыть жениха, потом — как быть с мужем, наконец — как сбыть детей.
• Добрый человек не тот, кто умеет делать добро, а тот, кто не умеет делать зла.
• Есть люди, которые становятся скотами, как только начинают обращаться с ними как с людьми.
• Творчество — высокий подвиг, а подвиг требует жертв.
• Интересней всего бывает узнать не то, о чем люди говорят, а то, о чем они умалчивают.
• Кто живет чужим трудом, тот неизбежно кончит тем, что начнет жить чужим умом, ибо свой ум вырабатывается только с помощью собственного труда.
• Кто неспособен работать по 16 часов в сутки, тот не имел права родиться и должен быть устранен из жизни как узурпатор бытия.
• Нельзя и стыдно перенимать чужой образ жизни, строй чувства и порядок отношений.
• Каждый порядочный народ все это должен иметь свое, как у каждого порядочного человека должна быть своя голова и своя жена.
• Нет ничего враждебнее культуре, чем цивилизация.
• Чтобы согреть Россию, некоторые готовы её сжечь.

[Музей Света]

Фото: википедия


Служба внешней разведки Российской Федерации рассекретила новые документы времен Великой Отечественной войны. При этом внимание ряда СМИ привлекла шифротелеграмма под оперативным псевдонимом «Боб», отправленная из Лондона в Москву 12 апреля 1945 года. Журналисты считают, что обнародованные сведения позволили раскрыть преступное сообщество, занимавшееся обогащением на зверствах нацистов в концлагерях.
В указанной шифрограмме содержалась информация о секретной операции 1944 года по передаче солидного количества золотых слитков нацистами американцам. Операцией руководил вице-президент Рейхсбанка Эмиль Пуль.
Как пишет ren.tv, Эмиль Пуль был еще и членом директората Банка международных расчётов (BIS), через счета которого в годы войны были проведены операции на сумму до 500 млрд долларов, что составляло 4/5 золотого запаса «Третьего рейха». Фактически же золото передавали в других местах, часто даже на линии фронта.
В СМИ утверждают, что Пуль был автором программы по переработке и продаже так называемого стоматологического золота. «Стоматологическое золото» добывали из коронок узников концлагерей, переплавляли, маркировали, доставляли в Рейхсбанк, откуда потом экспортировали на Запад. В рамках этой операции один только Освенцим дал 8 тонн «стоматологического золота». Ради его «производства» было уничтожено более 1 миллиона славян и евреев.
Из шифротелеграммы, опубликованной СВР, следует, что под Брюсселем англо-американцам было передано именно золото концлагерей.
Утверждается также, что из уже опубликованных архивных документов следует — программа масштабного строительства концлагерей по всей Европе была бы невозможна без кредитов, предоставленных в рамках BIS. Займы выделялись в швейцарских франках, чтобы можно было закупить концлагерное оборудование в «нейтральных» странах — Швеции, Турции, Португалии, самой Швейцарии. Кредитованием лагерей в оккупированных странах Европы занимались также местные банки, среди акционеров которых были американцы и британцы.
— Заёмные деньги следовало вернуть в двух-трех-, а то и пятикратном размере. Для извлечения этих средств нацисты сразу после оккупации Польши в 1939 году перевели все концлагеря на «хозрасчёт». Это значило, что все лагеря считались «самостоятельными хозрасчётными единицами», которым спускались обязательные планы по «прибыльности». Соответственно, они должны были сдавать в Рейхсбанк определенные объёмы золота. Чтобы выполнить эти финансовые планы, администрации концлагерей не брезговали никакими методами. Тем более что их не надо было и выдумывать. Они были разработаны, лицензированы и предложены теми же акционерами BIS, — утверждает политолог Юрий Городненко. — Так, ими была предложена идея поставить на поток «производство» «стоматологического золота». С этой целью в концлагеря стали поставлять Zyklon B. С его помощью можно было осуществлять массовое истребление заключённых в газовых камерах, а затем вырывать из их челюстей коронки. Zyklon B, созданный на основе цианида, поставлялся концерном IG Farben по лицензии American IG chemical corporation. Производственные мощности для массового выпуска Zyklon B были построены на кредиты американского J.P. Morgan.(с)

[люБОЛЬ]

В архитектурно-этнографический музей «Тальцы» перевезут дом, в котором бывал будущий вождь

Елизавета Старшинина , Копейка , № 3 от 27 января 2021 года ,










На официальном сайте администрации области появилось сообщение: «Дом, в котором отбывал ссылку Иосиф Сталин, переместят в архитектурно-этнографический музей «Тальцы». Здание это расположено в деревне Новая Уда Усть-Удинского района. В 2021 году его планируют перевезти, отреставрировать и разместить в трактовой историко-культурной зоне музея». Некоторые комментаторы в соцсетях усомнились, что это реальный дом, в котором жил будущий вождь, потому что, во-первых, деревню Новая Уда перенесли при строительстве Братской ГЭС и никаких подтверждений подлинности дома нет. Во-вторых, есть информация, что переносить собираются здание школы, в которой некогда был Музей Сталина, но жил он в другом доме, который до наших дней не сохранился. Неужели фальсификация истории?
Итак, рассказываем. На самом деле переносить собираются дом, в котором до революции находилась волостная управа. Это большое по деревенским меркам бревенчатое здание: со стороны фасада — 11 окон, со стороны торца — пять. В 1939 году в нём был открыт Музей Сталина.
Сохранилась публикация 1943 года в газете «Восточно-Сибирская правда» — «Музей имени товарища Сталина в Новой Уде», за авторством В.Славенсона. В ней рассказывается, что в 1934-м местные пионеры написали Сталину, в ответ им пришло письмо и подарки от И.Сталина, К.Ворошилова и Л.Кагановича, среди которых были радиоприёмник, граммофон с пластинками и книги. Всё это и легло в основу музея. Кроме того, в экспозиции были картина художника Богданова «Товарищ Сталин в Новой Уде», модель и план избушки Литвинцевой, где проживал политический ссыльный Иосиф Джугашвили, документы Иркутского тюремного управления о побеге Сталина. Автор заметки не жалеет красок для описания своих эмоций: «С захватывающим интересом смотрятся разделы, освещающие детские и юношеские годы И.В.Сталина, ссылку его в Новую Уду и побег», «Волнение охватывает каждого, кто знакомится с этим простым и скромным музеем, посвящённым великому Сталину».
Музей просуществовал до 1961 года. Во время хрущёвской оттепели и борьбы с культом личности его ликвидировали, о судьбе экспонатов ничего не известно. После затопления Новой Уды в 1967-м дом, как и всю деревню, перенесли на новое место. Некоторое время в здании бывшей управы размещался детский сад. Последние годы оно пустовало. На фотографиях семилетней давности можно видеть, что в нём уже нет оконных рам (вынесли?). Но в целом дом довольно крепкий, сложен из лиственницы, простоит долго — теперь уже в «Тальцах».
Нужно сразу же расставить точки над i: речь не идёт о создании Музея Сталина. Директор «Тальцов» Владимир Тихонов подчеркивает, что задача — показать историю политической ссылки конца XIX — начала ХХ века в рамках масштабной экспозиции «Московский тракт».
— Что такое Московский тракт? Это перевозка пассажиров — раз, перевозка грузов — два, почты — три, и этап — четыре. Этап был уголовный и политический. Уголовный этап у нас будет представлен Кутуликской тюрьмой, здание осталось, но пока мы его не можем перевезти. Политический этап мы планируем показать через известных исторических деятелей, которые отбывали ссылку в Иркутской губернии. Почему Сталин? Его имя знают во всём мире — и взрослые, и молодёжь. Известно, что по прибытии в Новую Уду он поступил в распоряжение местного жандарма и первые два-три дня, может больше, жил в помещении волостной управы, там была специальная комната. И в нашей экспозиции будет воссоздана эта комната, где он находился, прежде чем уйти на постой к Литвинцевой. В комнате будет ростовая фигура Сталина. Напротив — комната полицмейстера. Там посетители музея смогут увидеть восковую фигуру Льва Троцкого, пришедшего отметиться у жандарма: Троцкий отбывал ссылку в Усть-Куте, Нижнеилимске и Верхнеленске. В одной из комнат будет телеграф, у нас есть прекрасно сохранившийся аппарат, в другой — филиал Государственного банка. Кстати, политическим ссыльным давали денежное пособие на пропитание и постой. Допустим, Сталин получал 5 рублей с копейками, а Троцкий —12 рублей, — рассказал Владимир Тихонов.
Сейчас, по его словам, идёт процесс оформления документов на здание. Его необходимо поставить на баланс поселковой администрации, потом БТИ составит паспорт объекта, суд должен всё узаконить, и только после этого здание можно будет перевезти в музей.
Что интересно, жители Новой Уды не возражают против переноса единственного в селе исторического объекта, связанного с именем Иосифа Сталина, хотя это ценный ресурс с туристической точки зрения.
— Они согласны, — заверил Владимир Тихонов и ещё раз подчеркнул, что цель экспозиции — сохранение памяти: люди должны знать историю со всеми её противоречиями.
Итак, с домом всё понятно. Теперь не менее важные вопросы — не оскорбляет ли это решение память жертв политических репрессий и не станет ли новый объект местом паломничества фанатиков. Сегодня наше общество расколото: одни считают Сталина кровавым диктатором и палачом, виновным в уничтожении миллионов людей, другие — величайшим политиком, благодаря которому отсталая крестьянская страна превратилась в мощнейшую ядерную державу и выстояла в страшной войне. У всех своя правда. И так будет продолжаться ещё долго, пока не сменятся два-три поколения. Но значит ли это, что нужно вычеркнуть имя Сталина из нашей истории?
Человеческая природа такова, что если какие-то факты, события, имена замалчиваются, запрещаются, то всё, что с ними связано, будет вызывать повышенный интерес. Люди думают: ага, от нас это скрывают — значит, что-то тут не то. Отсюда корни мифологии вокруг Сталина. Помните, как в советское время на волне замалчивания этого периода люди наклеивали портреты генералиссимуса на стёкла машин? Не лучше ли честно и открыто показывать все грани и ипостаси жизни исторических деятелей, в том числе период политической ссылки? Кто знает, может быть, именно ссылка сделала революционеров ещё более радикальными и непримиримыми.
Что касается паломничества фанатиков-сталинистов… Опять же люди стремятся к недоступному и запрещённому, а когда всё официально — музей, табличка, входной билет, то и градус фанатизма резко снижается.
К тому же, как заметила политолог Екатерина Шульман, многие граждане сегодня видят в Сталине инструмент борьбы с зажравшимися чиновниками. Фраза «Сталина на вас нет» обращена к чиновникам и означает: «При Сталине вас бы всех расстреляли».
Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов туристический потенциал создаваемой «ссыльной» экспозиции, многим будет интересно посмотреть, в каких условиях жили пламенные революционеры в Сибири, а имя Сталина и дом, с ним связанный, многократно этот потенциал усиливают.


«Этого мужика я знаю, у меня жил»


Фраза крестьянки Марфы Литвинцевой послужила толчком к созданию первого в Приангарье Музея Сталина в Новой Уде

Копейка , № 3 от 27 января 2021 года



Карточка охранного отделения
Иосифа Джугашвили арестовали летом 1903 года за участие в антиправительственной демонстрации в Батуми. Приговор — 10 лет ссылки. Вместе с партией политических и уголовников его отправили по этапу на окраину Российской империи.
По прибытии в Иркутск Джугашвили тут же отправили почти за триста верст, в Балаганск. До этого арестанты передвигались по Транссибу в столыпинских вагонах. Теперь они шли пешком и ехали в телегах. Сталин был одет крайне легкомысленно для сибирской зимы — в белую грузинскую чоху и лёгкую папаху. В Балаганске он нашёл семерых ссыльных и сблизился с одним из них, Абрамом Гусинским, надеясь, что власти не отошлют ещё дальше. Но его отправили в Новую Уду. Местная полиция зафиксировала, что «высланный по Высочайшему повелению, последовавшему 9 июля 1903 года, под гласный надзор полиции Иосиф Виссарионов Джугашвили 26 ноября прибыл и водворён в названном селении, гласный надзор полиции за ним учреждён».
Тогда Новая Уда находилась в 50 верстах от Балаганска (в советское время эти населённые пункты были перенесены на новые места). Посёлок был разделён на две части. Бедняки ютились в хибарах на мысе, окружённом болотами, а те, что побогаче, — в окрестностях двух купеческих лавок, церкви и пересыльной тюрьмы, большого деревянного дома, огороженного высоким частоколом.
Поведение ссыльных регулировалось сводом правил. Ссыльные даже получали от царя карманные деньги: дворяне — 12 рублей в месяц, имеющие среднее образование — 11, а простолюдины, такие как Джугашвили, 8. На эти деньги они покупали одежду, еду и оплачивали проживание у местных крестьян. Сталин сделал выбор в пользу бедняков, поселился в «убогом, покосившемся домике» крестьянки Марфы Литвинцевой, где было две комнаты. Одна — кладовая, в которой хранились продукты; во второй, разделённой деревянной перегородкой, вокруг печи жила и спала вся семья. Сталин спал возле стола в кладовой, по другую сторону перегородки. Приходилось жить в тесноте и шуме, терпеть детские крики, не имея возможности уединиться. Только иногда долгими зимними ночами, когда семья Литвинцевых засыпала, Сталин тихо зажигал маленький светильник и подолгу просиживал за книгами.
Жизнь в Новой Уде наводила беспробудную тоску. Сосо задумал побег, поэтому требовались деньги на фальшивые документы, пропитание, одежду, билеты на поезд, взятки — примерно 100 рублей.
Вероятно, деньги передали через Кеке Эгнаташвили из ЦК партии.
Первый неудачный побег Сосо предпринял в декабре 1903 года.
Из воспоминаний Абрама Гусинского:
«Ночью зимой 1903 г. Больше 30 градусов по Реомюру. Стук в дверь. «Кто?» — «Отопри, Абрам, это я, Сосо». Вошёл озябший, обледенелый Сосо. На нём были бурка, лёгкая папаха и щеголеватый кавказский башлык. Этот самый башлык, понравившийся моей жене и маленькой дочке, т. Сталин по кавказскому обычаю подарил им».
Иосиф прибыл в Балаганск с отмороженными ушами и носом, поэтому дальше бежать он не смог и вернулся обратно в Новую Уду.
Иосиф переселился в дом Митрофана Кунгурова, который 4 января 1904 года вывез Сталина из Новой Уды. Сталин, вооружённый саблей, обманул Кунгурова, сказав ему, что хочет всего лишь доехать до близлежащего села Жарково, чтобы пожаловаться на полицейского исправника.
Сосо надеялся, что полицию отвлечёт празднование православного Крещения. «Административный Иосиф Джугашвили бежал. К розыску приняты меры», — телеграфировала местная полиция.
Он добрался до станции Тыреть и отправился в Иркутск на конспиративный адрес.
Это было рискованно, но, прежде чем пуститься в обратный путь по Транссибирской магистрали, только там он мог запастись фальшивыми документами и деньгами.
Сибирские станции, даже в дни праздников, патрулировали жандармы в форменной одежде и агенты охранки, иногда профессионалы, а иногда вольнонаёмники. Они выискивали беглецов. Но Сталин приобрёл не простые документы, а удостоверение полицейского. В Сибири можно было купить любые документы, но подобное было всё-таки редкостью. На одной станции к нему на хвост сел настоящий шпик, а Сталин подошёл к жандарму, предъявил фальшивое удостоверение и указал на шпиона, сообщив, что это беглый ссыльный. Полицейские арестовали протестовавшего шпика, а Сталин спокойно сел в поезд. Через десять дней Сталин уже был в Тифлисе.
В 1930 году, уже будучи в весьма преклонном возрасте, Марфа Литвинцева пришла в Новоудинский сельсовет и впервые увидела там на стене вырезку из газеты с фотопортретом товарища Сталина. Она глянула на снимок и сказала: «Этого мужика я знаю, у меня жил». С этого всё и началось. Местные пионеры написали письмо Сталину, он им ответил.
Избушка, в которой мыкался около месяца будущий отец народов во время ссылки, не сохранилась. Музей И.В.Сталина создали в деревянном здании бывшей пересыльной тюрьмы. Под него отвели две камеры. Среди экспонатов там были кандалы, которые на Сталина никто не надевал, и большая грузинская фуражка типа «аэродром», которую он не носил.
Когда работы по сооружению музея и памятника были завершены, власти, державшие под неусыпным контролем важное дело, издали указ: всем судам, проходящим по Ангаре, вплоть до лодок, приставать в знаменитом отныне месте. Командам, пассажирам и путешественникам идти в музей на поклонение. Называлось это скромно — экскурсия.

[Аля]

26 января 1934 года в Большом Кремлевском дворце приступил к работе XVII съезд ВКП(б), вошедший в историю под названием «Съезд победителей», так как вся его повестка была посвящена успехам первой пятилетки и планам партии на вторую. Правда, вскоре из 1 тыс. 967 его делегатов было репрессировано 1 тыс. 108.


«Съезд победителей»
Съезд проходил с 26 января по 10 февраля. 2 февраля на Красной площади состоялся посвященный ему военный парад. Основным на съезде, естественно, стал доклад товарища Сталина, в котором он напомнил делегатам об особой роли «островка стабильности и созидания» в «бушующем море», раздираемом антагонистическими противоречиями капитализма:

«Теперь уже все признают, что наши успехи велики и необычайны. (…) Среди бушующих волн экономических потрясений и военно-политических катастроф СССР стоит отдельно, как утес, продолжая свое дело социалистического строительства и борьбы за сохранение мира. Если там, в капиталистических странах, все еще бушует экономический кризис, то в СССР продолжается подъем как в области промышленности, так и в области сельского хозяйства. (…) Нынешний экономический кризис в капиталистических странах отличается от всех аналогичных кризисов, между прочим, тем, что он является наиболее продолжительным и затяжным. Если раньше кризисы исчерпывались в 1-2 года, то нынешний кризис продолжается вот уже пятый год, опустошая год за годом хозяйство капиталистических стран».

«Съезд победителей»
Вот как позже Никита Хрущев описывал поразившую его своей «демократичностью» процедуру голосования:

«Скажу о технике голосования при выборах членов ЦК. Она произвела на меня сильное впечатление своей демократичностью. Были выдвинуты кандидаты, затем занесены в список, бюллетени розданы делегатам съезда. Правда, возможности для выбора было предоставлено делегатам мало: кандидатов занесли в список столько, сколько и необходимо было избрать в состав ЦК его членами и кандидатами, далее - членами Ревизионной комиссии; и ни на одного человека больше или меньше. Каждому делегату предоставлялась возможность выразить свое отношение к тому или другому делегату, то есть оставить его в списке или вычеркнуть. После получения бюллетеней для голосования делегаты сейчас же разбредались, присаживались и штудировали списки... Сталин же демонстративно на глазах у всех, получив списки, подошел к урне и опустил туда, не глядя. Для меня этот поступок выглядел как-то по-особому. Только потом я понял, что ни одной кандидатуры без благословения Сталина не было в списки занесено, поэтому еще раз читать их ему не было никакой необходимости. Один из эпизодов произвел на меня удручающее впечатление. Перед голосованием Каганович (ред. – отвечавший за организационные вопросы) инструктировал нас, молодых, как относиться к спискам кандидатов, причем делал это доверительно, чтобы никто не узнал. Он порекомендовал вычеркнуть из списков тех или иных лиц, в частности Ворошилова и Молотова, а мотивировал тем, что не должно получиться, что Сталин получит меньше голосов, чем Ворошилов, Молотов или другие члены Политбюро».

(цитируется по кн. Михаила Вострышева «Москва сталинская»).
Кадры кинохроники зафиксировали момент, когда товарищ Артемьев от лица делегации тульских заводов передает в дар «Съезду победителей» и лично товарищу Сталину винтовку «Снайпер», тульский самовар и гармошку.
Сталину дарят винтовку
Выступая перед делегатами, товарищ Артемьев заявил:

«Наш город Тула за первую пятилетку превратился в металлический город. Еще Владимир Ильич Ленин поставил перед Тулой задачу — стать красной кузницей пролетарской обороны. Мы сегодня пришли сюда, чтобы перед съездом продемонстрировать итоги нашей борьбы за выполнение этой задачи. Климентий Ефремович Ворошилов говорил нам: «Вы, туляки, «подковали блоху», выкуйте же оружие, которое обеспечит высокую боеспособность нашей Красной армии». (Аплодисменты.) (…) Мы привезли показать нашим руководителям, в особенности товарищу Сталину, гениальному нашему учителю, несколько образцов нашей продукции. Первое, что мы привезли показать, дорогой наш учитель, — это нашу винтовку «Снайпер», из которой учатся стрелять наши лучшие ворошиловские стрелки».

Примериваясь к подаренной винтовке, Сталин в шутку, роковой смысл которой стал понятен лишь с годами, разглядывает зал через ее прицел.
Сталин с винтовкой
Это, как отмечается в стенограмме, вызывает «продолжительные аплодисменты, переходящие в овации»…( С )

[люБОЛЬ]

Писатели страхов и ужасов заработают больше, чем юмористы, помните это.Антон Сорокин

«Король писателей», «Гений Сибири», «Солнце России», «Мозг Сибири», «Король шестой державы», «Национальная гордость Сибири», «Кандидат на премию Нобеля», «Сибирский Киплинг, Джек Лондон и Метерлинк», «Диктатор писателей» — все эти титулы присвоил себе омский писатель и художник Антон Семёнович Сорокин (1884-1928). Самовосхваление объяснял просто: «У меня магия величия, как и у всех великих людей». Впрочем, иногда он называл себя шутом и «маниаком».
Скандалы, которые устраивал Сорокин, выделялись даже на фоне эпатажных выходок богемы «Серебряного века». Сейчас его назвали бы художником-акционистом и ловким «пиарщиком», а тогда называли сумасшедшим и «рекламистом».
Провокации Сорокина, конечно, вызывали определённый интерес, но чаще — раздражение, он был скорее экзотической достопримечательностью Омска, городским сумасшедшим. Говорят, что анекдоты об Антоне Сорокине рассказывали в Омске на протяжении десятилетий. И при жизни самопровозглашённого «короля писателей», порой обвиняемого во лжи и плагиате, мало кто предполагал, что в начале следующего века искусствоведы будут оценивать его как пионера современного искусства: «Некоторые стороны творческой активности писателя удивительным образом предвосхищают возникшие много позже направления авангардистского искусства XX века: «мэйл-арт» (искусство почтовой коммуникации), «рэди-мэйд» (искусство присвоения чужих текстов), тщательное документирование и архивирование деятельности художника, искусство акции, перформанса, «серийное» искусство и др.» (из аннотации к книге «Тридцать три скандала Колчаку», СПб., «Красный матрос», 2011).

Антон Сорокин родился в 1884 году в Павлодаре, уездном центре Семипалатинской области, в богатой семье купцов-староверов. Основавший купеческую династию в середине 19 века выходец из крестьян Михайло Сорокин и вовсе был настоящим миллионером. Молва гласит, что первые Сорокины приобрели капитал методами, достойными сорвиголов Дикого Запада — захватывали земли и пускались в разные авантюры, например, привезли в казахскую степь большую партию зеркал, имеющих здесь большую ценность из-за сложностей с доставкой, и меняли зеркала на скот. Потомкам досталось огромное состояние, но большая семья не была дружной, ссоры из-за раздела имущества на всю жизнь запомнились будущему писателю и убедили его в том, что главный враг человечества — это алчность. Тема власти золота над человеческими душами стала одной из главных в творчестве Антона Сорокина.
Когда Антону было 8 лет, семья переехала в Омск. Антон учился в омской гимназии, но был исключен из 6 класса, если верить автобиографии Сорокина 20-х годов, за «принос в класс мышей для запугивания учителей и главное — за незнание молитвы «Отче наш». Однако в более ранней автобиографии 1913 года Сорокин пишет, что исключили его за неуспеваемость по русскому языку.
Попытка продолжить семейное дело по торговле кожей, солью и чаем быстро закончилась провалом: Антон попытался перевести торговлю в лавке на режим самообслуживания, положившись на порядочность покупателей, но уже к концу первого дня торговли и касса, и полки в магазине оказались пустыми. Это окончательно убедило Сорокина, что деньги — зло, а родные стали считать его юродивым. Зато знакомство с принципами торговли помогло Сорокину осознать важность и силу рекламы.

Еще подростком Сорокин увлекся чтением и решил стать писателем. О начале творческого пути, как обычно, смешивая реальное и полуфантастическое, он потом писал так: «В 1902 году Антон Сорокин встретился в вагоне с гипнотизёром Онаре, я попросил внушить мне, что Антон Сорокин писатель. Гипнотизёр Онаре усыпил Антона Сорокина и внушил ему эти мысли. Но писателем Антон Сорокин не стал и только через продолжительное время почувствовал стремление к творчеству и в 1905 году написал «монодраму» “Золото”...» «Золото» было опубликовано в 1911 году в одной из киевских газет (через год со вступительной статьёй автора вышло отдельным изданием в Москве) и даже заинтересовало известных театральных деятелей. Ещё немного раньше — в 1908 — в газете «Омское слово» была опубликована заметка Сорокина о спекуляциях солью, после которой торговцы, ставшие мишенями статьи, хотели утопить автора в Иртыше.
Рассказы Сорокина всё чаще появляются в периодике. Он публикует сборники рассказов — «Смертельно раненые» (1912), «Стоны последние» (1914), «Тююн-Боот» (1914).
Тогда же Сорокин создаёт своё лучшее произведение — сюрреалистическую антивоенную повесть «Хохот жёлтого дьявола». Несомненно, что на написание повести Сорокина вдохновили два известных русских произведения — «Красный смех» Леонида Андреева и «Город жёлтого Дьявола» Максима Горького, даже название повести кажется составленным из двух этих названий. Но, несмотря на это, «Хохот жёлтого дьявола» — работа вполне оригинальная и самостоятельная. Повествование ведётся от лица военачальника некоего королевства, которое ведёт чудовищную братоубийственную войну с соседней державой. Деньги на войну даёт полусумасшедший парижский банкир Ганс Дациаро, называющий себя наместником Жёлтого дьявола на Земле. Война приносит Дациаро не только гигантскую прибыль, но и успокоение — угрызения совести оставляют его только тогда, когда он видит ещё большие преступления, чем совершал сам. Деньги даёт Дациаро, а развязывают войну дипломаты, хотя один из них говорит: «Я лично не могу выносить крови и плачу, когда режут курицу. Я даже не ем мяса, я вегетарианец...»
Книга наполнена кошмарами войны, происходящими в реальности и в видениях главного героя: заполняются человеческими телами волчьи ямы; ползут изуродованные раненые, которых добивают самыми бесчеловечными способами — отрезают языки и уши, выкалывают глаза; идёт, рыдая в такт похоронному маршу Шопена, огромная армия матерей; калеки варят человеческое мясо; над полем битвы звучит ужасная музыка стонов тысяч раненых; всюду потоки крови и безумие. «Только что приехавший корреспондент увидел поле, освещённое лучами солнца, и сказал: как это красиво, посмотрите, поле — усеянное цветущими маками... Нет, сказал я, это — куски мяса и кровь человеческая». Разжигатели войны ещё и весьма практичны, они научились делать из человеческих трупов желатин для кремов, желе и фотографических плёнок.
Рассказчик всё больше сходит с ума и осознаёт, что миром давно правит Жёлтый дьявол, а люди — машины, выполняющие его волю.

Публикация повести в газете «Омский вестник» совпала с началом Первой мировой войны. Это уверило Сорокина, что он написал пророческое антивоенное произведение, достойное Нобелевской премии. Писатель объявил себя «кандидатом Нобелевской премии» и разослал текст повести главам крупнейших мировых держав. Ответил только король Сиама (нынешнего Таиланда). Монарх сообщал, что при дворе нет переводчика с русского и ознакомиться с книгой он не смог. В России повесть также прошла почти незаметно, лишь обративший на неё внимание Максимилиан Волошин вопрошал: «Что это? Бред сумасшедшего или откровение?» Известно, правда, письмо Льва Толстого, адресованное Сорокину, в котором классик хвалит произведение начинающего автора, но скорее всего — это очередная мистификация Антона Сорокина.
В это же время портятся отношения с родственниками, к литературной деятельности Антона и так многие в семье относились с неодобрением, а тут ещё кому-то показалось, что в пьесе «Корабли, утонувшие ночью» «раскрыты семейные тайны».
Антона Сорокина стали посещать мысли о самоубийстве. Но он решил полностью изменить жизнь, а из самоубийства устроить фарс. И вот в 1915 году в «Огоньке» и «Синем журнале» появились заметки о самоубийстве писателя Сорокина, якобы в знак протеста против войны он выбросился из аэроплана над немецким городом Гамбургом. После сообщения о самоубийстве интерес издателей к произведениям Сорокина вырос. Интерес издателей вырос ещё больше, когда выяснилось, что Сорокин жив. Омские писатели, считающие, что рекламировать своё творчество таким образом недопустимо, объявили бойкот Сорокину и изданиям, которые вздумают его публиковать. Тогда Сорокин стал рассылать свои рассказы под вымышленными именами. Иногда он даже публиковал под псевдонимами произведения других писателей, чтобы высмеять редакторов. Так, под именем Константин Треплёв Сорокин в 1916 году опубликовал рассказ «Чукча Коплянто Анадырский», переработанный из очерка «Коплянто застрелился» известного этнографа Владимира Богораза-Тана, — это привело к обвинениям в плагиате и к очередному скандалу. По слухам, Сорокин опубликовал в одном журнале рассказ Джека Лондона, подписав его вымышленным именем, а потом отправил тот же рассказ, подписав его — «Антон Сорокин», — и получил отказ с разгромной рецензией.
Важное место в творчестве Сорокина занимала «киргизская тема» («киргизами» тогда называли и казахов). Ещё в Павлодаре он хорошо узнал быт, обычаи, легенды казахов, выучил казахский язык. Сорокин писал, что его рассказ «Зарзамак» победил на литературном конкурсе рассказов о казахской жизни, в 1916 году организованном богачами братьями Байсун. Призом за победу оказался табун из пятидесяти лошадей. Впрочем, всем историям Сорокина «о себе любимом» нельзя верить безоговорочно — в другой раз Антон Семёнович уверял, что приз в том конкурсе был денежным и составлял тысячу рублей.
Конечно, сумасшедшим Сорокин не был. Не был он и откровенным лжецом. Он просто «переставлял факты». Пусть часть скандалов происходила с кем-то другим, а часть — только в воображении художника, Сорокин считал это достойным поводом, чтобы объявить о них на весь мир. Он был романтиком, но романтиком достаточно расчётливым. У авангардиста Сорокина ведь была и другая ипостась — обыкновенного служащего и главы семейства. Мастер знаменитых скандалов десять лет — с 1915 по 1925 — отработал в Управлении Омской железной дороги в скромной должности счетовода. Да и внешне на скандалиста он никак не был похож: носил пенсне с большими круглыми стёклами и аккуратные усы, говорил очень тихо. Так же тихо публично читал свои рассказы. На выступления надевал обычно строгий костюм. В какой-то мере это помогало «сыграть на контрасте». Но основная причина, вероятно, в том, что Сорокин чётко разделял спокойную личную жизнь и взбалмошную жизнь художника. Если публика была шумной и мешала читать, то Сорокин демонстративно пускался на разные трюки, чтобы привлечь внимание — зажигал свечу или глотал сырые яйца. Вообще, свеча, разгоняющая тьму, была любимым символом «короля писателей», он размещал её на рисунках, экслибрисах; и любил выступать со свечой в руках, утверждая, что таким образом является приемником древнегреческого философа и скандалиста Диогена, который средь бела дня бродил с зажжённым светильником и «искал человека».
Помощь начинающим литераторам и художникам Антон Семёнович считал своим долгом. В его доме собирались молодые бунтари и «футуристы». Многим Сорокин с лёгкостью раздавал «удостоверения в гениальности». В число любимых своих учеников включал будущего классика советской литературы Всеволода Иванова и поэта Леонида Мартынова. Сорокин «открыл» поэта Леонида Забелина (Савкина), обратив внимание на интересные стихотворные эпитафии на свежих надгробиях на Омском кладбище. Оказалось, их пишет один человек. Псевдоним Забелин придумал начинающему поэту также Сорокин. Иногда, правда, Сорокин вставлял фрагменты произведений учеников в свои собственные, но к авторскому праву он всегда относился без должного почтения. В доме «короля писателей» можно было увидеть коллекцию картин и рисунков молодых художников и совсем необычные вещи, например, сконструированный самим хозяином раскладной шкаф, который можно было превратить в кровать, письменный стол или — в случае необходимости — в гроб.

А скандалы, устраиваемые Сорокиным, продолжались. В их организации «королю писателей» помогали его ученики. Сорокин устраивал заборные выставки своих картин. На улицах Омска появлялись привлекающие внимание плакаты и вывески: «Антон Сорокин — солнце Сибири» или «Лучше быть идиотом, чем Антоном Сорокиным». Или плакат с такой надписью: «Сегодня здесь пройдёт Мозг Сибири, Антон Сорокин и раздаст подарки». Подарками оказывался разный сор — пуговицы, спички, перья и бумажки с печатью «короля писателей».
В годы Гражданской войны провинциальный Омск на некоторое время несколько неожиданно превратился в столицу белогвардейской России. Он стал резиденцией Верховного правителя России адмирала Колчака. Вместе с Белой армией в Омск приехали некоторые творческие люди из «столиц». Так, проездом в городе оказался «отец русского футуризма» Давид Бурлюк. Бурлюк и Сорокин, оба знаменитые скандалисты, сразу почувствовали взаимную симпатию. Бурлюк принял Сорокина шестым членом Всероссийской федерации футуристов (после Бурлюка, Каменского, Маяковского, Хлебникова и Северянина) и написал его портрет, ещё несколько картин они написали совместно.
Период колчаковского правления стал одним из самых ярких для Сорокина-акциониста, описавшего свои выходки того времени в книге «Тридцать три скандала Колчаку». И хотя Сорокин признавался, что из 33-х скандалов тринадцать он придумал, но всё равно дерзость художника, «троллившего» Верховного правителя тогда, когда это могло стоить жизни, вызывает уважение. Правда, Сорокину симпатизировал японский посланник Танака, что в некоторой степени защищало «короля писателей». Чего только не было в этих скандалах! Сорокин печатал собственные «денежные знаки шестой державы, обеспеченные полным собранием сочинений Антона Сорокина»; издавал запрещённую после первого же номера «Газету для курящих»; написал письмо в томскую психиатрическую больницу, сообщая, что «вся Сибирь сошла с ума. Мания небывалая: боязнь красного. Стоит пронести по улице красный флаг, — моментально затрещат револьверы»; пожелал адмиралу Колчаку «быть на своём месте, на корабле, а не томиться в Омске, где нет ни моря, ни кораблей»; подарил омскому музею свой бюст, который там забросили на чердак; раздавал американский журнал «Дружеские речи», в котором портрет президента Рузвельта заклеен портретом Антона Сорокина; выступая со свечой в руке, осмелился крикнуть в спину уходящему Колчаку: «Отступление от свечи Антона Сорокина! Боитесь света!»
Книга «Тридцать три скандала Колчаку» была полностью опубликована только в 2008 году, но фрагменты публиковались ещё в 1928. В советское время их преподносили как описание борьбы с колчаковщиной, хотя в этих плутовских историях Сорокин предстаёт новым воплощением Эзопа, древнегреческого киника, средневекового шута, который, посмеиваясь, говорит правду в глаза королям, и всё ему сходит с рук. Досталось в книге и «любимому ученику» Всеволоду Иванову. Сорокин обиделся на него за то, что, став известным писателем, Иванов не помог Антону Семёновичу в издании полного собрания сочинений.
После прихода к власти «красных» Сорокин в 1921 году попал в Омскую губЧК по обвинению в контрреволюционной деятельности. Но дело было прекращено за недоказанностью обвинения. К тому же во времена колчаковщины Сорокин укрывал дома писателей-коммунистов.
После посещения ЧК Сорокин немного успокоился. Скандалов стало меньше. Он начал писать откровенно конъюнктурные тексты о том, как хорошо стало жить казахам и коренным народам Сибири при Советской власти («Симу», «Песня о живом кургане Азах», «Что знает только Аделькан о Ленине»). А главное — на скандалы уже не было сил, у «короля писателей» начались проблемы со здоровьем. Несколько лет он боролся с чахоткой, подсознательно был уже готов к смерти, написал завещание. Наконец в 1928 году, когда он был совсем плох, друзья-писатели выхлопотали ему путёвку в туберкулёзный санаторий в Крым. В спешке никто не подумал о том, что больных с открытой формой болезни в санатории не принимают. Длительная поездка на поезде для писателя, который не любил путешествий и даже гордился тем, что за всю жизнь дальше Павлодара никуда не ездил, оказалась роковой: в санаторий его не взяли, надо было ехать назад, и на обратном пути состояние Сорокина резко ухудшилось. Пришлось сойти в Москве. Сопровождавшая писателя жена смогла дозвониться Всеволоду Иванову. «Ученик» на «учителя» зла не держал и помог устроить Сорокина в больницу, но в тот же день Антон Семёнович умер.

Фотоколлаж Антона Сорокина «Здравствуйте».

После смерти на протяжении нескольких десятилетий Сорокина почти не издавали. Лишь в 1967 в Новосибирске вышло первое издание избранных произведений Антона Сорокина. В 60–70-е гг. публиковались воспоминания друзей и учеников «короля писателей». О Сорокине они пишут с симпатией. Леонид Мартынов посвятил «королю писателей» стихотворение: «Вы знаете, что в Омске жил король/ Король писателей — Антон Сорокин,/ И пламенно играл он эту роль,/ И были помыслы его высоки...» Несмотря на то, что Сорокин так и не дождался настоящей славы, о которой мечтал, он оказал влияние на многих авторов. И не только на современников. Можно сказать, что его фанатом был молодой Егор Летов, объявивший себя в 1985 году «наместником Антона Сорокина».
В последнее время личность Сорокина вызывает всё больший интерес — в первую очередь из-за его скандальной славы, в сетевых и «бумажных» публикациях зачастую идёт описание одних и тех же сорокинских выходок. Писателя преподносят как своего рода русского предшественника Сальвадора Дали, «супертролля» докомпьютерной эры. Собственно творчеству Сорокина уделяется гораздо меньше внимания. На это несколько причин : широкий круг читателей плохо знаком с произведениями автора, после смерти несколько десятилетий его практически не издавали, советские издания 60–80-х гг. выходили небольшими для того времени тиражами, большая часть творческого наследия «короля писателей» ещё даже не изучена, ведь после него остался сундук, набитый рукописями — почти 2000 рассказов; суховатый стиль многих рассказов Сорокина тоже «на любителя», некоторые произведения написаны небрежно, словно второпях; также очень мало сохранилось художественных работ Сорокина — картин и графики. В связи с этим практически нет исследований, в которых Сорокин оценивался бы как «тёмный автор». «Тёмная сторона» Сорокина-художника тоже почти не изучена. Хотя «гений Сибири» работал в самых разных литературных направлениях — сатира, юмор, драма, пересказы алтайских, казахских и старообрядческих легенд, но, похоже, что наиболее близки ему были социальные «жестокие рассказы». Ключевые слова этих произведений — смерть, страх, безумие. Возможно, к «тёмной литературе» Сорокин тяготел из практичных соображений, ведь в своей книге «Екклезиаст писательский» он писал: «Писатели страхов и ужасов заработают больше, чем юмористы, помните это». В эстетике «хоррора» написано главное произведение писателя — «Хохот жёлтого дьявола».
Весьма характерен для творчества Сорокина небольшой рассказ «Мать», написанный в 1917 году. В этом рассказе крупная кинокомпания, снимающая «блокбастер» на историческую тему — о жертвоприношениях богу Молоху, хочет видеть в роли «жертвы» восьмилетнюю дочь известной киноактрисы. Девочка наотрез отказывается сниматься в сцене жертвоприношения, её пугает огромный страшный макет чудовища: «Он большой, он съест меня». И лишь поддавшись уговорам и требованиям матери, на которую кинокомпания оказывает финансовое давление, — уступает. Финал рассказа трагичен — девочка умирает на съёмочной площадке в пасти Молоха от разрыва сердца. Молох забрал свою жертву у матери, уступившей золотому тельцу.
В рассказе «Страшный танец кутерме» (1913) антрепренёр театральной труппы заблудился в степи и попал в «киргизский» (казахский) аул в то время, как вся скотина там погибла от голодной смерти, потому что в степи — джут, покрывший траву лёд. Казахи собрались возле последней умирающей лошади и пели «страшную песню тоски и горя, песню печали и слёз, песню безнадёжного страдания». Опытный антрепренёр понял, что это именно то, что хочет публика, ведь «публика — чудовище, желающее видеть страдание». Он привёз казахов в город и развесил афиши, обещающие невиданное зрелище. Когда открылся занавес, шокированные зрители увидели на сцене настоящую умирающую лошадь и поющих казахов... Антрепренёра выслали из города в 24 часа.
В рассказе «Тынду-тунту, трава стона» (1914) пересказывается древняя алтайская легенда о траве, «стонущей стоном смертельной обиды... стон этот устрашает всякого услышавшего», мистика (казахский юродивый, которого не берут пули) присутствует в рассказе «Дуана Байман» (1924).
Повесть «Алтай и города», написанную на основе алтайских мифов, сейчас отнесли бы к фэнтези. Древние алтайские боги — добрый Ульгень и злой — Эрлик вновь возвращаются на Землю накануне Первой мировой войны. Боги путешествуют по разным городам мира (в основном — городам России), пока не встречаются в Нью-Йорке, где и происходит битва Добра и Зла. Она завершается победой злого бога.

Картины Антона Сорокина.

Нередки мрачные мотивы в картинах и графике Сорокина — «паутины», «пауки», «летучие мыши», искажённые злобой и страхом лица, уродливые существа. Поэт Мартынов вспоминает о рисунке, изображавшем Антона Сорокина в образе паука, «сосущего попавшую в его паутину девообразную муху». Работы Сорокина на выставке в Иркутске (1925) назвали «полными символики и уродливых кошмаров». Сорокин серьёзно увлекался фотографией. В 1907 году он даже получил Диплом первой степени от журнала «Фотограф-любитель». Среди фоторабот Сорокина известно несколько мрачных фотоэтюдов с черепами.
Таким был Антон Сорокин, «хороший счетовод», который просто хотел быть великим писателем и сам создал себе памятник из легенд, слухов и сплетен. Любое упоминание имени Сорокина — ещё один кирпичик, увеличивающий высоту этого памятника. И каждый читатель его произведений (или историй о «безумном Антоне») становится участником игры «короля писателей».

(с)

[Музей Света]

22 сентября. Встретила на улице Анну Ахматову. Она стояла на углу Пантелеймоновской и кого-то ждала. Она стала грузной женщиной, но профиль все тот же, или почти. Что-то есть немного старческого в нижней части лица.

Разговорились. «Впечатление от города ужасное, чудовищное. Эти дома, эти два миллиона теней, которые над ними витают, теней умерших с голода — этого нельзя было допустить, надо было эвакуировать всех в августе, в сентябре. Оставить пятьдесят тысяч, на них бы хватило продуктов. Это чудовищная ошибка властей. Все здесь ужасно. Во всех людях моральное разрушение, падение. — Ахматова говорила страшно озлобленно и все сильнее озлобляясь, буквально с пеной у рта, летели брызги слюны. — Все немолодые женщины ненормальные...» — «Не вижу, — вставляю я реплику, — Л.Я. Рыбаковой...» — «Лидия Яковлевна никуда не выходила, ничего не видала. Все ненормальны. Со мной дверь в дверь жила семья Смирновых, жена мне рассказала, что как-то муж ее спросил, которого из детей мы зарежем первого. А я этих детей на руках нянчила. Никаких героев здесь нет, и если женщины более стойко вынесли голод, то все дело тут в жировых прослойках, клетчатке, а не в героизме. Вы думаете, я хотела уезжать? — А.А. прищурила глаза, со злобой глядя на меня, ей, видимо, не нравились мои реплики. — Я не хотела этого, мне два раза предлагали самолет и наконец сказали, что за мной придет летчик. Все здесь ужасно, ужасно».

Мне уже не хотелось спрашивать ее о работе, о стихах, у меня было ощущение, что меня, всех нас полили грязными помоями, оскорбили незаслуженно.


Вечером я видела Бондарчука, рассказала о встрече. «Не возмущайтесь, — сказал он. — Тут ясно самоущемление и желание самореабилитации. Бежала от опасности, теперь она просто реэвакуированная среди многих других, надо же себе создать пьедестал».

Я вспоминала возмущенные рассказы Елены Яковлевны Данько о том, как тогда, осенью 41-го года, Ахматова в истерической панике не выходила из бомбоубежища на канале Грибоедова и запугивала их неминуемым приходом весной немцев и тем «крошевом», которое они здесь учинят. И Кетлинская говорила Анне Ивановне, что она принимала тогда все меры, чтобы вывезти Ахматову из Ленинграда ввиду ее панического состояния.

Впечатление от этой встречи осталось крайне тяжелое.( С)

[Музей Света]

Круговорот истории


Опять пришло:
Новые палачи истории
Заламывают памятникам руки,
Вскрывают каменные вены –
С алчностью лакают кровь
Утраченного времени.
Разрывают грудь бронзы –
Швыряя в толпу сердце минувшего.
Они знают, они убеждены –
Внутри каждого памятника
С чугунной душой
Прячется человек,
Которого хочется
Убивать!
Убивать!
Убивать!

Владимир Монахов (ХХ век)



Граница «Народной республики Капитолийского Холма»:


«Вы покидаете Соединённые Штаты Америки»...


С портретом Флойда идут чёрные и белые. Объединяющий лозунг «Ешьте богатых!». Приятного аппетита!


Департамент полиции Сиэтла, превращённый в «народный департамент»:




Повседневная жизнь Сиэтлской коммуны:


Новые блюстители порядка. С портретами Флойда на груди




Ну и, конечно, памятникопад в Америке и Европе. Полетели вниз памятники колонизаторам, начиная с Колумба, и рабовладельцам.
Памятник генералу Ли. Под снос!
































В Бельгии досталось статуям короля Леопольда, уморившего на рубеже XIX-XX веков 10 миллионов африканцев в Конго:








Для BLM-овцев нет ничего святого. Пострадал даже памятник Жертвам Коммунизма в Канаде:


Хотя наряду с памятникопадом кое-где кое-какие памятники и ставились. Например, в бывшей ФРГ поставили памятник В.И. Ленину:

[Музей Света]

1968, фото Марка Редькина (1908-1987). На Земле Российской, 1970

Царь-фонарь был изготовлен холмогорскими умельцами в начале 17 века по заказу митрополита Иллариона. Фонарь высотой более двух метров повторяет форму Рождественского собора Суздаля, а также имеет пять куполов. Внутрь фонаря через окошко вставляются свечи, которые не затухают при порывах ветра и придают фонарю очень загадочный, даже сказочный вид. В семидесятых годах прошлого века за реставрацию фонаря взялся известный мастер Вячеслав Басов, и подошел к делу очень ответственно.

Например, за подходящей слюдой для фонаря мастер специально ездил в Карелию. Кроме слюды, для производства фонаря холмогорскими мастерами были использованы золоченые медь и чугун – материалы тяжелые, поэтому вес Царь-фонаря достигает 160 кг. Говорят, что во время крестного хода его несли восемь человек, продев в специальные «уши» фонаря оглобли. Сейчас это чудо находится во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике.


Современные фото:










valentincehov написал в foto_history

[Аля]

Хотелось понять, как выживали люди в аду блокады Ленинграда, как оставались людьми? Одна из самых жестких, но правдивых книг, это воспоминания о блокаде академика Лихачева. На эту тему написано много, но Дмитрий Сергеевич вызывает особое уважение и главное, его словам верим...



В своих воспоминаниях он не рассказывает о подвигах, не пишет ни о чем героическом, он никого не обвиняет, он просто рассказывает о том что видел и пережил сам. И от этого эти записи еще страшнее...Они страшны своей обыденностью. Он рассказывает о том, как быстро человек привыкает к нечеловеческому. Как раскрываются люди в таких испытаниях...Дмитрий Сергеевич пишет о самой страшной, первой блокадной зиме 1941 - 1942 годов. Сам он выжил потому что был эвакуирован на "Большую землю" в 1942 году, но о пережитом помнил до конца своих дней...

"...Магазины постепенно пустели. Продуктов, продававшихся по карточкам, становилось все меньше: исчезали консервы, дорогая еда. Но хлеба первое время по карточкам выдавали много. Мы его не съедали весь, так как дети ели хлеба совсем мало. Зина (супруга Дмитрия Сергеевича) хотела даже не выкупать весь хлеб, но я настаивал: становилось ясно, что будет голод. Неразбериха все усиливалась. Поэтому мы сушили хлеб на подоконниках на солнце. К осени у нас оказалась большая наволочка черных сухарей. Мы ее подвесили на стенку от мышей. Впоследствии, зимой, мыши вымерли с голоду.

Фотографии ленинградки С.И. Петровой, пережившей блокаду. Сделаны в мае 1941 года, в мае 1942 года и в октябре 1942 года соответственно.


Как я вспоминал потом эти недели, когда мы делали свои запасы! Зимой, лежа в постели и мучимый страшным внутренним раздражением, я до головной боли думал все одно и то же: ведь вот, на полках магазинов еще были рыбные консервы — почему я не купил их! Почему я купил в апреле только 11 бутылок рыбьего жира и постеснялся зайти в аптеку в пятый раз, чтобы взять еще три! Почему я не купил еще несколько плиток глюкозы с витамином С! Эти «почему» были страшно мучительны. Я думал о каждой недоеденной тарелке супа, о каждой выброшенной корке хлеба или о картофельной шелухе — с таким раскаянием, с таким отчаянием, точно я был убийцей своих детей. Но все-таки мы сделали максимум того, что могли сделать, не веря ни в какие успокаивающие заявления по радио....



8 сентября мы шли из нашей поликлиники на Каменноостровском. Был вечер, и над городом поднялось замечательной красоты облако. Оно было белое-белое, поднималось густыми, какими-то особенно «крепкими» клубами, как хорошо взбитые сливки. Оно росло, постепенно розовело в лучах заката и, наконец, приобрело гигантские, зловещие размеры. Впоследствии мы узнали: в один из первых же налетов немцы разбомбили Бадаевские продовольственные склады. Облако это было дымом горевшего масла. Немцы усиленно бомбили все продовольственные склады. Уже тогда они готовились к блокаде. А между тем из Ленинграда ускоренно вывозилось продовольствие и не делалось никаких попыток его рассредоточить, как это сделали англичане в Лондоне. Немцы готовились к блокаде города, а мы — к его сдаче немцам. Эвакуация продовольствия из Ленинграда прекратилась только тогда, когда немцы перерезали все железные дороги; это было в конце августа.

Ленинград готовили к сдаче и по-другому: жгли архивы. По улицам летал пепел. Бумажный пепел как-то особенно легок. Однажды, когда в ясный осенний день я шел из Пушкинского Дома, на Большом меня застал целый дождь бумажного пепла. На этот раз горели книги: немцы разбомбили книжный склад Печатного Двора. Пепел заслонял солнце, стало пасмурно. И этот пепел, как и белый дым, поднявшийся зловещим облаком над городом, казались знамениями грядущих бедствий.



Город между тем наполнялся людьми: в него бежали жители пригородов, бежали крестьяне. Ленинград был окружен кольцом из крестьянских телег. Их не пускали в Ленинград. Крестьяне стояли таборами со скотом, плачущими детьми, начинавшими мерзнуть в холодные ночи. Первое время к ним ездили из Ленинграда за молоком и мясом: скот резали. К концу 1941 г. все эти крестьянские обозы вымерзли. Вымерзли и те беженцы, которых рассовали по школам и другим общественным зданиям. Помню одно такое переполненное людьми здание на Лиговке. Наверное, сейчас никто из работающих в нем не знает, сколько людей погибло здесь. Наконец, в первую очередь вымирали и те, которые подвергались «внутренней эвакуации» из южных районов города: они тоже были без вещей, без запасов...


Помню — я был зачем-то в платной поликлинике на Большом проспекте Петроградской стороны. В регистратуре лежало на полу несколько человек, подобранных на улице. Им ставили на руки и на ноги грелки. А между тем их попросту надо было накормить, но накормить было нечем. Я спросил: что же с ними будет дальше? Мне ответили: «Они умрут». — «Но разве нельзя отвезти их в больницу?» — «Не на чем, да и кормить их там все равно нечем. Кормить же их нужно много, так как у них сильная степень истощения». Санитарки стаскивали трупы умерших в подвал. Помню — один был еще совсем молодой. Лицо у него был черное: лица голодающих сильно темнели. Санитарка мне объяснила, что стаскивать трупы вниз надо, пока они еще теплые. Когда труп похолодеет, выползают вши. Город был заражен вшами: голодающим было не до «гигиены».



То, что я увидел в поликлинике на Большом проспекте, — это были первые пароксизмы голода. Голодали те, кто не мог получать карточек: бежавшие из пригородов и других городов. Они-то и умирали первыми, они жили вповалку на полу вокзалов и школ. Итак, один с двумя карточками, другие без карточек. Этих беженцев без карточек было неисчислимое количество, но и людей с несколькими карточками было немало...Особенно много карточек оказывалось у дворников; дворники забирали карточки у умирающих, получали их на эвакуированных, подбирали вещи в опустевших квартирах и меняли их, пока еще можно было, на еду.

Обмен товарами на рынке. Фото Г. Чертова, февраль 1942 г.


Мы тоже меняли вещи. Модные женские вещи — единственное, что можно было обменять: продукты были только у подавальщиц, продавщиц, поварих. Голубое крепдешиновое мы променяли за один килограмм хлеба. Это было плохо, а вот серое платье променяли на килограмм 200 грамм дуранды. Это было лучше. Дуранду мы томили, мололи в мясорубке, а потом пекли лепешки. А что такое дуранда — зайдите как-нибудь в фуражный магазин, где продают корм для скота. Дуранда спасала ленинградцев в оба голода.



Впрочем, мы ели не только дуранду. Ели столярный клей. Варили его, добавляли пахучих специй и делали студень. Дедушке (моему отцу) этот студень очень нравился. Столярный клей я достал в Институте — 8 плиток. Одну плитку я держал про запас: так мы ее и не съели. Пока варили клей, запах был ужасающий. В клей клали сухие коренья и ели с уксусом и горчицей. Тогда можно было как-то проглотить. Удивительно, я варила клей, как студень, и разливала в блюда, где он застывал. Еще мы ели кашу из манной крупы. Этой манной мы чистили детские шубки белого цвета. Манная крупа была с шерстинками от шубы, имела густо-серый цвет от грязи, но все были счастливы, что у нас оказалась такая крупа.



Многие сотрудники (Пушкинского дома, где работал тогда Дмитрий Лихачев) карточек не получали и приходили... лизать тарелки. Лизал тарелки и милый старик, переводчик с французского и на французский Яков Максимович Каплан. Он официально нигде не работал, брал переводы в Издательстве, и карточки ему не давали. Первое время добился карточки в академическую столовую В. Л. Комарович, но потом ему отказали (в октябре). Он уже опух от голода к тому времени. Помню, как он, получив отказ, подошел ко мне (я ел за столиком, где горела коптилка) и почти закричал на меня со страшным раздражением: «Дмитрий Сергеевич, дайте мне хлеба — я не дойду до дому!». Я дал свою порцию. Потом я к нему пришел на квартиру (на Кировском) и принес плитку глюкозы с порошком шиповника (удалось купить перед тем в аптеке). Дома он вел раздражительный разговор с женой. Жена (Евгения Константиновна) пришла из Литфонда, где им также отказали в столовой, как не членам Союза писателей. Жена упрекала Василия Леонидовича, что он не смог раньше вступить в члены Союза писателей. Василий Леонидович надевал пальто, чтобы идти в столовую самому, но ослабевшие пальцы не слушались, и он не мог застегнуть пуговицы. Первыми отмирали те мускулы, которые не работали или работали меньше. Поэтому ноги переставали служить последними. Если же человек начинал лежать, то уже не мог встать.



Голодающих не столько мучил голод, как холод — холод, шедший откуда-то изнутри, непреодолимый, невероятно мучительный. Поэтому кутались как только могли. Женщины ходили в брюках своих умерших мужей, сыновей, братьев (мужчины умирали первыми), обвязывались платками поверх пальто. Еду женщины брали с собой — в столовых не ели. Несли ее детям или тем, кто уже не мог ходить. Через плечо на веревке вешали бидон и в этот бидон клали все: и первое, и второе. Ложки две каши, суп — одна вода. Считалось все же выгодным брать еду по продуктовым карточкам в столовой, так как «отоварить» их иным способом было почти невозможно.



Я видел однажды страшную картину. На углу Большого и Введенской помещалась спецшкола, военная, для молодежи. Учащиеся там голодали, как и всюду. И умирали. Наконец, школу решили распустить. И вот кто мог — уходил. Некоторых вели под руки матери и сестры, шатались, путались в шинелях, висевших на них, как на вешалках, падали, их волокли. Лежал уже снег, который, конечно, никто не убирал, стоял страшный холод. А внизу, под спецшколой был «Гастроном». Выдавали хлеб. Мальчишки, особенно страдавшие от голода (подросткам нужно больше пищи), бросались на хлеб и сразу начинали его есть. Они не пытались убежать: только бы съесть побольше, пока не отняли. Они заранее поднимали воротники, ожидая побоев, ложились на хлеб и ели, ели, ели. А на лестницах домов ожидали другие воры и у ослабевших отнимали продукты, карточки, паспорта. Особенно трудно было пожилым. Те, у которых были отняты карточки, не могли их восстановить. Достаточно было таким ослабевшим не поесть день или два, как они не могли ходить, а когда переставали действовать ноги — наступал конец. Обычно семьи умирали не сразу. Пока в семье был хоть один, кто мог ходить и выкупать хлеб, остальные, лежавшие, были еще живы. Но достаточно было этому последнему перестать ходить или свалиться где-нибудь на улице, на лестнице (особенно тяжело было тем, кто жил на высоких этажах), как наступал конец всей семье.

Павшую лошадь - на еду. Фото Д. Трахтенберга, зима 1942 г.



По улицам лежали трупы. Их никто не подбирал. Кто были умершие? Может быть, у той женщины еще жив ребенок, который ее ждет в пустой холодной и темной квартире? Было очень много женщин, которые кормили своих детей, отнимая у себя необходимый им кусок. Матери эти умирали первыми, а ребенок оставался один. Так умерла наша сослуживица по издательству — О. Г. Давидович. Она все отдавала ребенку. Ее нашли мертвой в своей комнате. Она лежала на постели. Ребенок был с ней под одеялом, теребил мать за нос, пытаясь ее «разбудить». А через несколько дней в комнату Давидович пришли ее «богатые» родственники, чтобы взять... но не ребенка, а несколько оставшихся от нее колец и брошек. Ребенок умер позже в детском саду.

Трупы на улицах города. Фото В. Федосеева, 5 февраля 1942 г


У валявшихся на улицах трупов обрезали мягкие части. Началось людоедство! Сперва трупы раздевали, потом обрезали до костей, мяса на них почти не было, обрезанные и голые трупы были страшны. Людоедство это нельзя осуждать огульно. По большей части оно не было сознательным. Тот, кто обрезал труп, — редко ел это мясо сам. Он либо продавал это мясо, обманывая покупателя, либо кормил им своих близких, чтобы сохранить им жизнь. Ведь самое важное в еде белки. Добыть эти белки было неоткуда. Когда умирает ребенок и знаешь, что его может спасти только мясо, — отрежешь у трупа...

Но были и такие мерзавцы, которые убивали людей, чтобы добыть их мясо для продажи. В огромном красном доме бывшего Человеколюбивого общества (угол Зелениной и Гейслеровского) обнаружили следующее. Кто-то якобы торговал картошкой. Покупателю предлагали заглянуть под диван, где лежала картошка, и, когда он наклонялся, следовал удар топором в затылок. Преступление было обнаружено каким-то покупателем, который заметил на полу несмытую кровь. Были найдены кости многих людей. Так съели одну из служащих Издательства АН СССР — Вавилову. Она пошла за мясом (ей сказали адрес, где можно было выменять вещи на мясо) и не вернулась. Погибла где-то около Сытного рынка. Она сравнительно хорошо выглядела. Мы боялись выводить детей на улицу даже днем.

Не было ни света, ни воды, ни газет (первая газета стала расклеиваться на заборах только весной — небольшой листок, кажется, раз в две недели), ни телефонов, ни радио! Но все-таки общение между людьми сохранилось. Люди ждали какого-то генерала Кулика, который якобы идет на выручку Ленинграда. С тайной надеждой все повторяли: «Кулик идет».



Несмотря на отсутствие света, воды, радио, газет, государственная власть «наблюдала». Был арестован Г. А. Гуковский. Под арестом его заставили что-то подписать1, а потом посадили Б. И. Коплана, А. И. Никифорова. Арестовали и В. М. Жирмунского. Жирмунского и Гуковского вскоре выпустили, и они вылетели на самолете. А Коплан умер в тюрьме от голода. Дома умерла его жена — дочь А. А. Шахматова. А. И. Никифорова выпустили, но он был так истощен, что умер вскоре дома (а был он богатырь, русский молодец кровь с молоком, купался всегда зимой в проруби против Биржи на Стрелке). Умер В. В. Гиппиус. Умер Н. П. Андреев, 3. В. Эвальд, Я. И. Ясинский (сын писателя), М. Г. Успенская (дочь писателя) — все это были сотрудники Пушкинского Дома. Всех и не перечислишь.
Мне неоднократно приходилось говорить: под следствием людей заставляли подписывать и то, что они не говорили, не писали, не утверждали или то, что они считали совершенными пустяками. В то время, когда власти готовили Ленин*град к сдаче, простой разговор двух людей о том, что им придется делать, как скрываться, если Ленинград займут немцы, считался чуть ли не изменой родине.



Всю нашу семью спасала Зина. Она стояла с двух часов ночи в подъезде нашего дома, чтобы «отоварить» наши продуктовые карточки (только очень немногие могли получить в магазинах то, что им полагалось по карточкам), она ездила с санками за водой на Неву. Походы за водой были такие. На детские саночки ставили детскую ванну. В ванну клали палки. Эти палки нужны были для того, чтобы вода не очень плескалась. Палки плавали в ванне и не давали воде ходить волнами. Ездили за водой Зина и Тамара Михайлова (она жила у нас на кухне на антресолях). Воду брали у Крестовского моста. «Трасса», по которой ленинградцы ездили за водой, вся обледенела: расплескивавшаяся вода тотчас замерзала на тридцатиградусном морозе. Санки скатывались с середины дороги набок, и многие теряли всю воду. У всех были те же ванны и палки или ведра с палками: палки было изобретение тех лет! Но труднее всего было зачерпнуть воду и потом подняться от Невы на набережную. Люди карабкались на четвереньках, цеплялись за скользкий лед. Сил прорубить ступеньки ни у кого не было. В феврале, впрочем, появилось несколько пунктов, где можно было получить воду: на Большом проспекте у пожарной команды, например. Там открыли люк с водой. Вокруг люка тоже нарос лед. Люди плашмя ползли в ледяную гору и опускали ведра как в колодец. Потом скатывались вниз, держа ведро в обнимку.



В нашем доме вымерли семьи путиловских рабочих. Наш дворник Трофим Кондратьевич получал на них карточки и ходил вначале здоровым. На одной с нами площадке, в квартире Колосовских, как мы впоследствии узнали, произошел следующий случай. Женщина (Зина ее знала) забирала к себе в комнату детей умерших путиловских рабочих (я писал уже, что дети часто умирали позднее родителей, так как родители отдавали им свой хлеб), получала на них карточки, но... не кормила. Детей она запирала. Обессиленные дети не могли встать с постелей; они лежали тихо и тихо умирали. Трупы их оставались тут же до начала следующего месяца, пока можно было на них получать еще карточки. Весной эта женщина уехала в Архангельск. Это была тоже форма людоедства, но людоедства самого страшного.



Трупы умерших от истощения почти не портились: они были такие сухие, что могли лежать долго. Семьи умерших не хоронили своих: они получали на них карточки. Страха перед трупами не было, родных не оплакивали — слез тоже не было. В квартирах не запирались двери: на дорогах накапливался лед, как и по всей лестнице (ведь воду носили в ведрах, вода расплескивалась, ее часто проливали обессиленные люди, и вода тотчас замерзала). Холод гулял по квартирам. Так умер фольклорист Калецкий. Он жил где-то около Кировского проспекта. Когда к нему пришли, дверь его квартиры была полуоткрыта. Видно было, что последние жильцы пытались сколоть лед, чтобы ее закрыть, но не смогли. В холодных комнатах, под одеялами, шубами, коврами лежали трупы: сухие, не разложившиеся. Когда умерли эти люди?

В очередях люди все надеялись: после Кулика ждали и еще кого-то, кто уже идет к Ленинграду. Что делалось вне Ленинграда, мы не знали. Знали только, что немцы не всюду. Есть Россия. Туда, в Россию, уходила дорога смерти, туда летели самолеты, но оттуда почти не поступало еды, во всяком случае для нас.



Расскажу теперь о том, как мы жили в своей квартире на Лахтинской. Мы старались как можно больше лежать в постелях. Накидывали на себя побольше всего теплого. К счастью, у нас были целы стекла. Стекла были прикрыты фанерами (некоторые), заклеены крест-накрест бинтами. Но днем все же было светло. Ложились в постель часов в шесть вечера. Немного читали при свете электрических батареек и коптилок (я вспомнил, как делал коптилки в 1919-м и 1920 г. — тот опыт пригодился). Но спать было очень трудно. Холод был какой-то внутренний. Он пронизывал всего насквозь. Тело вырабатывало слишком мало тепла. Холод был ужаснее голода. Он вызывал внутреннее раздражение. Как будто бы тебя щекотали изнутри. Щекотка охватывала все тело, заставляла ворочаться с боку на бок. Думалось только о еде. Мысли были при этом самые глупые: вот если бы раньше я мог знать, что наступит голод! Вот если бы я запасся консервами, мукой, сахаром, копченой колбасой!



Утром растапливали буржуйку. Топили книгами. В ход шли объемистые тома протоколов заседаний Государственной Думы. Я сжег их все, кроме корректур последних заседаний: это было чрезвычайной редкостью. Книгу нельзя было запихнуть в печку: она бы не горела. Приходилось вырывать по листику и по листику подбрасывать в печурку. При этом надо было листок смять и время от времени выгр***** золу: в бумаге было слишком много мела. Утром мы молились, дети тоже.. Детям было четыре года, они уже много знали. Еды они не просили. Только когда садились за стол, ревниво следили, чтобы всем всего было поровну. Садились дети за стол за час, за полтора — как только мама начинала готовить. Я толок в ступке кости. Кости мы варили по многу раз. Кашу делали совсем жидкой, жиже нормального супа, и в нее для густоты подбалтывали картофельную муку, крахмал, найденный нами вместе с «отработанной» манной крупой, которой чистили беленькие кроличьи шубки детей. Дети сами накрывали на стол и молча усаживались. Сидели смирно и следили за тем, как готовилась «еда». Ни разу они не заплакали, ни разу не попросили еще: ведь все делилось поровну.



Все люди ходили грязные, но мы умывались, тратили на это стакана два воды и воду не выливали — мыли в ней руки до тех пор, пока вода не становилась черной. Уборная не действовала. Первое время можно было сливать, но потом где-то внизу замерзло. Мы ходили через кухню на чердак. Другие заворачивали сделанное в бумагу и выбрасывали на улицу. Поэтому около домов было опасно ходить. Но тропки все равно были протоптаны по середине мостовой. К счастью, по серьезным делам мы ходили раз в неделю, даже раз в десять дней. И это было понятно: тело переваривало все, да и перевариваемого было слишком мало. Хорошо все-таки, что у нас был пятый этаж и ход на чердак такой удобный... Весной, когда потеплело, на потолке в коридоре (мы ходили в определенные места) появились коричневые пятна...



Модзалевские уехали из Ленинграда, бросив умиравшую дочурку в больнице. Этим они спасли жизнь других своих детей. Эйхенбаумы кормили одну из дочек, так как иначе умерли бы обе. Салтыковы весной, уезжая из Ленинграда, оставили на перроне Финляндского вокзала свою мать привязанной к саночкам, так как ее не пропустил саннадзор. Оставляли умирающих: матерей, отцов, жен, детей; переставали кормить тех, кого «бесполезно» было кормить; выбирали, кого из детей спасти; покидали в стационарах, в больницах, на перроне, в промерзших квартирах, чтобы спастись самим; обирали умерших — искали у них золотые вещи; выдирали золотые зубы; отрезали пальцы, чтобы снять обручальные кольца у умерших — мужа или жены; раздевали трупы на улице, чтобы забрать у них теплые вещи для живых; отрезали остатки иссохшей кожи на трупах, чтобы сварить из нее суп для детей; готовы были отрезать мясо у себя для детей; покидаемые — оставались безмолвно, писали дневники и записки, чтобы после хоть кто-нибудь узнал о том, как умирали миллионы. Разве страшны были вновь начинавшиеся обстрелы и налеты немецкой авиации? Кого они могли напугать? Сытых ведь не было. Только умирающий от голода живет настоящей жизнью, может совершить величайшую подлость и величайшее самопожертвование, не боясь смерти. И мозг умирает последним: тогда, когда умерла совесть, страх, способность двигаться, чувствовать у одних и когда умер эгоизм, чувство самосохранения, трусость, боль — у других.


Нет! голод несовместим ни с какой действительностью, ни с какой сытой жизнью. Они не могут существовать рядом. Одно из двух должно быть миражом: либо голод, либо сытая жизнь. Я думаю, что подлинная жизнь — это голод, все остальное мираж. В голод люди показали себя, обнажились, освободились от всяческой мишуры: одни оказались замечательные, беспримерные герои, другие — злодеи, мерзавцы, убийцы, людоеды. Середины не было. Все было настоящее. Разверзлись небеса, и в небесах был виден Бог. Его ясно видели хорошие. Совершались чудеса.
Бог произнес: «Поелику ты не холоден и не горяч, изблюю тебя из уст моих» (кажется, так в Апокалипсисе).
Человеческий мозг умирал последним. Когда переставали действовать руки и ноги, пальцы не застегивали пуговицы, не было сил закрыть рот, кожа темнела и обтягивала зубы и на лице ясно проступал череп с обнажающимися, смеющимися зубами, мозг продолжал работать. Люди писали дневники, философские сочинения, научные работы, искренне, «от души» мыслили, проявляли необыкновенную твердость, не уступая давлению, не поддаваясь суете и тщеславию.



Художник Чупятов и его жена умерли от голода. Умирая, он рисовал, писал картины. Когда не хватило холста, он писал на фанере и на картоне. Он был «левый» художник, из старинной аристократической семьи, его знали Аничковы. Аничковы передали нам два его наброска, написанные перед смертью: красноликий апокалипсический ангел, полный спокойного гнева на мерзость злых, и Спаситель — в его облике что-то от ленинградских большелобых дистрофиков.



Лучшая его картина осталась у Аничковых: темный ленинградский двор колодцем, вниз уходят темные окна, ни единого огня в них нет; смерть там победила жизнь; хотя жизнь, возможно, и жива еще, но у нее нет силы зажечь коптилку. Над двором на фоне темного ночного неба — покров Богоматери. Богоматерь наклонила голову, с ужасом смотрит вниз, как бы видя все, что происходит в темных ленинградских квартирах, и распростерла ризы; на ризах — изображение древнерусского храма (может быть, это храм Покрова-на-Нерли — первого Покровского храма).



В феврале и в марте смертность достигла апогея, хотя выдачи хлеба чуть-чуть увеличились. Я на работу не ходил, изредка выходил за хлебом. Продукты и хлеб приносила Зина, выстаивая страшные очереди. Хлеб был двух сортов: более черный и более белый. Я считал, что надо брать более белый. Мы так и делали. А он был с бумажной массой! Очень хотелось горбушек. Жадно смотрели на довесочки. Многие просили продавцов сделать довески: их съедали по дороге. Отец, когда Зина приносила ему порцию хлеба, ревниво следил, есть ли довески. Он боялся, не съела ли их Зина по дороге. Но, как всегда, Зина стремилась взять себе меньше всех. Стеблины-Каменские по дороге до дому съедали половину того, что получали. Люди сжевывали крупу, ели сырое мясо, так как не могли дотерпеть до дому. Каждую крошку ловили на столе пальцами. Появилось специфическое движение пальцев, по которому ленинградцы узнавали друг друга в эвакуации: хлебные крошки на столе придавливали пальцами, чтобы они прилипли к ним, и отправляли эти частицы пищи в рот. Просто немыслимо было оставлять хлебные крошки. Тарелки вылизывались, хотя «суп», который из них ели, был совершенно жидкий и без жира: боялись, что останется жиринка («жиринка» — это ленинградское слово тех лет, как и «довесочек»). Тогда-то у нас на подоконнике и умерла от истощения мышь...




Умер отец. Как хоронить? Надо было отдать несколько буханок хлеба за могилу. Гробы не делали вообще, а могилами торговали. В промерзшей земле трудно было копать могилы для новых и новых трупов тысяч умиравших. И могильщики торговали могилами уже «использованными», хоронили в могиле, потом вырывали из нее покойника и хоронили второго, потом третьего, четвертого и т. д., а первых выбрасывали в общую могилу. Так похоронили дядю Васю (брата моего отца), а весною не нашли и той ямы, в которой он на день или на два нашел себе «вечное успокоение». Отдать хлеб казалось нам страшным. Мы сделали так же, как и все. Омыли отца туалетной водой, зашили в простыни, обвязали белыми веревками (не пеньковые, а какие-то другие) и стали хлопотать о свидетельстве о смерти. В нашей поликлинике на углу Каменноостровского и реки Карповки внизу стояли столики, за ними сидели женщины, отбирали паспорта умерших и выдавали свидетельства о смерти. К столикам были длинные очереди. Диагноз «от голода» они не записывали, а придумывали что-нибудь другое. Таков был им приказ! Отцу тоже записали какую-то болезнь и, не видев его, выдали свидетельство. Очередь подвигалась быстро, тем не менее она не уменьшалась. ..



Я, Зина, Тамара вынесли труп отца с пятого этажа, положили на двое детских саночек, соединенных куском фанеры, привязали отца к санкам белыми веревками и повезли к Народному дому. Здесь в саду Народного дома на месте летней эстрады, где любил бывать летом отец, его положили среди тысяч других трупов, тоже зашитых в простыни или вовсе не зашитых, одетых и голых. Это был морг. Отпевали мы отца перед тем во Владимирском соборе. Горсть земли всыпали в простыню — одну за него, другую по просьбе какой-то женщины, отпевавшей своего умершего неизвестно где сына. Так мы его предали земле. В морг время от времени приезжали машины, грузили трупы штабелями и везли на Новодеревенское кладбище. Так в общей могиле он лежит, в какой — не знаем.
Помню, как подъехала к моргу машина в то время, когда мы привезли отца. Мы просили, чтобы отца погрузили на машину сразу же, но рабочие просили денег, которых у нас в этот момент не было. Мы боялись, что, пока отец лежит, его разденут, простыни срежут, золотые зубы выломают. Машина не взяла отца...



Впоследствии я несколько раз видел, как проезжали по улицам машины с умершими. Эти машины, но уже с хлебом и пайковыми продуктами, были единственными машинами, которые ходили по нашему притихшему городу. Трупы грузили на машины «с верхом». Чтобы больше могло уместиться трупов, часть из них у бортов ставили стоймя: так грузили когда-то непиленные дрова. Машина, которую я запомнил, была нагружена трупами, оледеневшими в самых фантастических положениях. Они, казалось, застыли, когда ораторствовали, кричали, гримасничали, скакали. Поднятые руки, открытые стеклянные глаза. Некоторые из трупов голые. Мне запомнился труп женщины, она была голая, коричневая, худая, стояла стояком в машине, поддерживая другие трупы, не давая им скатиться с машины. Машина неслась полным ходом, и волосы женщины развевались на ветру, а трупы за ее спиной скакали, подпрыгивали на ухабах. Женщина ораторствовала, призывала, размахивала руками: ужасный, оскверненный труп с остекленевшими открытыми глазами!

[люБОЛЬ]

ФОТО : Википедия

Исследователи во главе с инженером Карлосом Эрмидой заявили, что раскрыли загадку гигантских геоглифов на плато Наска. По их мнению, они представляют собой сложную систему оросительных каналов, сообщает Daily Express.
Напомним, о геоглифах стало известно в 1940-х годах. Из-за размера их можно рассмотреть только с большой высоты. На данный момент археологи насчитали 30 сложных рисунков, 700 геометрических узоров и около 13 тысяч полос и линий.
Предназначение геоглифов, чей возраст оценили примерно в две тысячи лет, долгое время оставалось неизвестным. Высказывались теории, что их создали представители инопланетной цивилизации.
Команда Карлоса Эрмиды потратила на изучение геоглифов около восьми лет. Участники проанализировали геоглифы с помощью спутниковых снимков, создав мозаику из 3750 фотографий.
Они пришли к выводу, что каналы были созданы с использованием доинкской технологии для сбора воды. Сложная система орошала ныне бесплодную пустыню, контролируя поток воды в регионе с непостоянным уровнем влажности.
Ученые отметили, что подобную технологию можно использовать и сегодня в засушливых районах. Она способна спасти миллионы жизней.
Ранее сообщалось, что в Перу нашли геоглиф гигантского кота. Он находился на холме, поэтому его долго не могли заметить.