Братский Музей Света - в здании "Элегант-Падун"

[люБОЛЬ]

(автор статьи Токсубаева Лидия Сергеевна - кандидат исторических наук, этнограф)

"Изучение предметов народного искусства невозможно без осмысления их места и роли в быту, обрядности, мировоззрении народа. В этнографической литературе по народам Восточной Европы выделяется значительный массив публикаций, освещающих функционирование орнаментированных полотенец в традиционных этнических культурах. Исследователи давно обратили внимание на особую роль, которая отводилась этому предмету в культурно-бытовых комплексах различных народов.
Впервые к осмыслению роли полотенца как ритуального предмета обратился Д. К.Зеленин в 1911 г. Он поставил вопрос о роли «обыденных» полотенец.
Большой интерес к этой теме возник в середине 70-х годов ХХ столетия в связи исследованием И. И. Шангиной семантики древних мотивов сюжетной вышивки. Ее работы - существенный вклад в изучение роли орнаментированных полотенец в культуре русского народа. Исследование образов русской вышивки на ритуальных полотенцах и роли полотенец в семейной обрядности, по ее мнению, позволяет восстановить основные черты мифологических представлений, которые отражали такие важные аспекты мировоззрения, как «проблемы соотношения жизни и смерти, воспроизводства людей, от решения которых зависело процветание и само существование человеческого коллектива».



«Жизнь» полотенца начиналась тогда, когда девушка начинала готовить приданое. Наши материалы свидетельствуют о том, что в зависимости от достатка семьи, невеста готовила к свадьбе от десяти до пятидесяти полотенец. Узоры для вышивания, что также подтверждается полевыми материалами, девушки брали с полотенец своих матерей или бабушек по материнской линии. Этот факт позволяет говорить о наследовании орнамента, что присуще и другим народам. Девушки, выходя замуж, уносили в дом мужа ткани со специальным орнаментом. О наследовании узоров у мари тоже по материнской линии речь пойдет ниже.

Полевые материалы по Казанскому Поволжью свидетельствуют о том, что богато украшенные полотенца, которые были изготовлены в предсвадебный период, никогда не использовались в утилитарных целях. Это подчеркивают многие исследователи. Так, Б.А.Рыбаков писал следующее: «Специально ритуальным предметом, давно обособленным от своего бытового двойника, было полотенце с богатой и сложной вышивкой». В литературе часто встречается выражение «свадебное полотенце». То же мы неоднократно фиксировали во время полевых исследований в разных частях Казанского Поволжья. Однако каких-либо четких характеристик «свадебного полотенца» получить не удалось.
На наш взгляд такое выражение связано с тем, что изготовление полотенец непосредственно было связано с подготовкой к свадьбе и использованием их на всех этапах свадебного ритуала. В последующие периоды своей жизни женщина никогда не занималась вышиванием полотенец. Полотенца, оставшиеся после дарения на свадьбе, поступали в собственность молодой; использовались в дальнейшем по ее усмотрению во всех обрядах жизненного цикла, а после ее смерти передавались по наследству дочерям, внучкам или другим родственникам по женской линии. Если женщина умирала бездетной, то полотенца, как и другие ее вещи, возвращали в дом родителей, что обеспечивалось нормами наследования женского имущества по обычному праву.


С первого дня пребывания молодой в доме мужа свекровь снимала свои полотенца и выносила их из избы. Она никогда больше не вывешивала их в своем доме. На их место молодая развешивала свои. Эти факты зафиксированы не только в Поволжье, но и у русских Поморья и Сибири, у вепсов, у белорусов. Полотенцами украшали в основном божницу. На праздники ими обрамляли зеркала, постилали на стол.
Ритуальное использование приготовленных невестой полотенец начиналось в предсвадебный период с момента сговора и запоя, во время которых полотенце вывешивали на всеобщее обозрение. Этот явление называлось в крае - «трепать полотенца». В некоторых селениях полотенца вывешивали только на второй день свадьбы. Они были обязательным атрибутом во время рукобития (договора родителей жениха и невесты на брак их детей), домашнего обручения жениха и невесты, а также являлись одним из главных предметов одаривания невестой родителей и родственников жениха. Обязательным было повязывание полотенцами дружек, что означало признание невестой их полномочий. Это действие носило название «наметить» дружку. Он мог попасть в дом невесты только в том случае, если предъявлял «билет» - полотенце невесты. Полотенцами повязывали через плечо и участников свадебного поезда, тоже «намечали».



Фрагмент полотенца. Село Черевково


И. И. Шангина отмечала, что полотенце использовалось в обрядах «банного действа» и «прощания с девьей красой». Девушка прощалась с девичеством, а взамен получала от банника в бане плодовитость. В этих обрядах полотенцем укрывали невесту, на нем раскладывали жертвенную еду для банника.
Во время свадьбы полотенцами украшали подводы свадебного поезда, ими обвивали дуги, подвешивали к оглоблям, перевязывали приданое. В доме жениха перед или во время венчания, или после первой брачной ночи приданое и в первую очередь полотенца развешивали на стенах. В некоторых селениях подруги невесты набрасывали на себя рубашки, сарафаны, столешницы, повязывали головы полотенцами невесты и устраивали катание на лошадях по селу, демонстрируя приданое. В день свадьбы полотенце использовали для обустройства брачного ложа, в некоторых районах Поволжья им связывали молодых в первую брачную ночь.
Отмечена значительная роль полотенца и в родильно-крестильной обрядности, начиная с того, что ребенка принимали на полотенце матери. При первом купании ребенка полотенце постилали в корыто, куда бросали также серебряную монетку. Это полотенце отдавали бабке-повитухе. Ей же роженица дарила полотенце при исполнении обряда размывания рук, нередко в него заворачивали хлеб и соль. К моменту крещения ребенка крестная мать готовила свое полотенце. Этим полотенцем в церкви закрывали приготовленную для крещения воду, а затем крестная мать принимала на него младенца из купели. После крещения это полотенце уходило в дом ребенка.

Заключительным обрядом родильного цикла, где фиксируется использование полотенца, была «бабина каша». В Казанском Поволжье отмечены лишь смутные упоминания о нем. По материалам И. И. Шангиной, через несколько дней после рождения ребенка в его доме на торжественный обед собирали всех родственников, кума и куму. Основным действующим лицом являлась бабка-повитуха. Она вносила в избу горшок с кашей, который ставили на крышку квашни, покрытую полотенцем или холстом. Сверху на горшок укладывали пирог и все это покрывали полотенцем или холстом. Затем бабка снимала полотенце с каши, обматывала им голову или подпоясывалась. По некоторым описаниям она откладывала немного каши в чашку и ставила на печной столб (для «родителей», т.е. предков), а затем трижды поднимала кашу, произнося благопожелания новорожденному. Отец в это время трижды поднимал ребенка вверх. Кум и кума при этом покрывали голову одним полотенцем. Наконец горшок разбивали и все присутствующие ели кашу.



Как показали экспедиционные материалы, в похоронно-поминальной обрядности полотенце использовалось не менее широко. В день смерти человека на углу его дома или косяке окна вывешивалось полотенце, информировавшее односельчан о случившемся. В других случаях полотенце или платок вывешивали после похорон и поминок на третий день. На сороковой день полотенце снимали и отдавали его читальщице. Во многих районах на подоконник ставили стакан воды, а иногда и еду. До сих пор это объясняют тем, что душа покойного по полотенцу поднимается в дом, омывается водой и утирается полотенцем. Полотенце вешали также в переднем углу на иконы. Его убирали на сороковой день или после похорон, а потом отдавали кому-нибудь или уносили в церковь. Есть информация и о том, что полотенце, снятое с божницы на 40-й день, несли на околицу деревни и стряхивали на четыре стороны света, прощаясь с душой покойного. На крест, ставившийся перед домом перед похоронами, также повязывали полотенце.
Во время похорон полотенца клали в гроб, их прикрепляли к крышке гроба. На кладбище их снимали и отдавали могильщикам. Если гроб везли на лошадях, то полотенца крепили к дуге или использовали вместо вожжей. В случае, когда гроб несли, то обычно на полотенцах или новине.

Широко был распространен обычай готовить определенный набор предметов для первого встречного при проводах покойного. Для этого шили специальный мешочек, в который клали нитки, «пушечки» (печеные изделия), мыло, деньги, полотенце или платок.
В дни поминовения усопших, по нашим материалам, полотенца вешали в избе на косяк окна. В Костромской губернии их расстилали на лавки, чтобы ночью по ним ходили «родители» и оставляли свои следы.



Сфотографировано у старьевщика в Великом Устюге


Приведенные материалы свидетельствуют о том, что сферой применения полотенец являлись в основном семейные обряды, связанные с рождением, смертью, вступлением в брак, или, как их называют, обряды «перехода», когда порываются прежние семейные узы и устанавливаются новые». В комплексах календарной обрядности, в действиях, связанных с сельскохозяйственной магией, упоминания об использовании полотенец скудны.

Мы выделяем в качестве основных следующие функции ритуальных полотенец: оберега, жертвы, приобщения и соединения, информирования или оповещения. Рассмотрим функцию оберега. Вывешивание полотенец на стены жилища, где играется свадьба или осуществляются другие семейные обряды, обвязывание ими приданого, покрывание воды в купели, оформление полотенцами похоронной процессии и многие другие моменты ритуалов являются не чем иным, как ограждением, выделением безопасного, «своего» пространства. Здесь участникам обряда не грозят злые силы «чужого» мира, здесь гарантировано участие и помощь предков. Для предков вышивка на полотенцах тоже знак, что это их потомки приглашают ушедших к участию, просят о защите, а полотенце то место, где душа умершего может найти себе приют.

Функция приобщения прослеживается в ситуациях, когда, например, новорожденного принимают на полотенце матери, а крестная мать принимает его из купели на свое полотенце, когда крестная мать и крестный отец в момент крещения ребенка накрываются одним полотенцем. Бабка-повитуха опоясывается полотенцем матери ребенка или накрывает им голову. То же наблюдаем, когда «намечали» дружку или «намечали» свадебный поезд, то есть принимали в родство сторону жениха, приобщали к «своему» безопасному пространству тех, кто не входил в него прежде. Молодая женщина, формируя свою семью, шедшую на смену стареющим родителям, вывешивала в доме мужа свои полотенца и как бы принимала мужа и будущих детей под покровительство своего родового знака. Полотенце, как сакральный предмет, выполняло соединительную роль. Так, в некоторых районах края во время домашнего обручения руки жениха и невесты накрывали или связывали полотенцем, им связывали молодых на брачном ложе.



Возможность определения по полотенцу принадлежности человека к тому или иному семейству мы обозначили как информативную функцию. Обычаи «трепать» полотенце (вывешивать на длинном шесте, оповещая о предстоящей свадьбе), кататься по селу, накрывшись полотенцами невесты, вывешивать полотенце на угол дома в случае смерти свидетельствуют в пользу выделения этой функции ритуального полотенца. Вероятно, его вкладывали в руки умершего также для того, чтобы в мире мертвых он был «опознан» предками. Исследователь марийской вышивки М. Т. Маркелов указывал на такую любопытную деталь. В гроб умершей женщины у мари клали не только ее незаконченную вышивку, но и одежду или фрагмент вышитой одежды ее матери или бабушки «чтобы легче приняли покойницу в свое сообщество предки (по верованиям марийцев, в загробном мире покойники группируются большими семьями или родами)».

То, что у марийцев знак собственности вышивался и на женских рубахах, также обнаружил М. Т. Маркелов в середине 20-х годов в Сернурском районе Марийской области: «если в одной и той же семье было несколько снох, то каждая сноха отмечала свою рубаху знаком своих родителей, а не мужа». Он подчеркивал, что узор передавался по материнской линии. Даже в том случае, когда старухи готовили себе смертную одежду, они копировали вышивку с рубах своих матерей и бабок по матери. Вышивание знаков собственности, видимо, было нормой, что придавало предметам, на которых они размещались, высокий семиотический статус.

Чтобы понять в сколь отдаленные времена вышивка стала служить опознавательным знаком, надо вспомнить русскую сказку о том, как Баба Яга, отправляя Иванушку к своей старшей сестре, дала ему ширинку (полотенце), по которой сестра сразу поймет, от кого пришел добрый молодец. В этой связи интересен еще один факт, приведенный М. Т. Маркеловым. Говоря о характере обучения вышивке девочек-восьмилеток, он пишет: «Казалось бы, что обучение легче начинать с простейших элементов вышивки - стежков. В марийской же практике мы видим обратное. Девочку обучают сначала самому трудному приему: прокладыванию контура рисунка черной нитью, то есть прививают ей прежде всего непосредственный навык осмысления рисунка в целом.» Вероятно, именно осмысление рисунка узора и было важнейшей стороной обучения, так как предполагало его чтение.

Еще один аспект функционирования полотенца - его связь с идеей плодородия. М. Т. Маркелов приводит легенду, рассказанную марийской язычницей о происхождении вышивки. Суть ее заключается в том, что однажды богиня плодородия «мланда-ава», проходя мимо разложенных на снегу белоснежных холстов, решила оставить память о себе и набросала по краю холста зерна овса, которые превратились в вышивку. Как мы видим, из обширного пантеона богинь и богов у мари с вышивкой связывают именно богиню плодородия.
Рассмотрение ритуальных полотенец с таких позиций позволяет в несколько ином свете трактовать их использование в общественной жизни и, прежде всего, в жертвоприношениях и молениях, проходивших в священных рощах. В житийной литературе упоминается, что славяне «дуплянам, древянам ветви убрусцем обвешающе и сим поклоняющиеся» (Карамзин). По описанию ритуала жертвоприношения у поволжских народов, данному Н. И. Гаген-Торн, можно предположить, что полотенца, которые развешивались на деревьях, маркировали пространство, ограничивавшее место встречи с предками. Полотенцами отмечены участники ритуала, жертвенное мясо, посуда. Полотенце служило и оберегом, и той площадкой, на которую приглашали предков для участия в обряде.


В связи с этим интересно привести некоторые моменты из описания жертвоприношения и моления у вотяков Елабужского уезда, которое наблюдал Г. Н. Потанин в 80-х годах XIX в.: «... разложен костер, а над ним положена жердь для подвешивания котлов, от березы прямо на юг, шагах в шестидесяти, были воткнуты рядом три березки, а перед ними поставлен стол. На березках была протянута веревка, увешанная белыми, расшитыми по концам, полотенцами. Их было так много, что они образовали сплошную стену; эта драпировка называется чалма: впрочем, вотяки так зовут вообще полотенца. На крайней левой березе на высоте человеческого роста, было свито гнездо или положен горизонтально венок, в нем лежало блюдо, прикрытое полотенцем. Сюда, как я потом заметил, ссыпал главный жрец деньги, приносимые жертвователями». Жрецы, выполняя свои функции, набрасывали на шею полотенца, концы которых висели спереди. Однако, смешиваясь с толпой, они снимали полотенца.
Обыденные полотенца, в изготовлении которых участвовали женщины всей деревни, имели особую силу, так как в них вложена просьба о помощи не одного, а сразу нескольких родов. Такое полотенце готовили в случаях различных бедствий, болезней и т.д.

Таким образом, символика орнаментированного полотенца, его ритуальная роль, весь комплекс представлений, связанных с ним, уходят своими корнями в глубокую древность, когда ритуальные вещи служили как пространство и инструмент семантических преобразований. «Важнейшим из них является преобразование природных стихий в силу, укрепляющую социальные связи и приобщающую повседневную действительность к наиболее высоким экзистенциальным ценностям, - таким, как жизнь, смерть, зачатие, рождение ребенка, счастье, причастность к миру предков».

Николай Телегин "Записки о Русском Севере"

[Аля]

Культурный шок:
Впервые увидел ЗАД —
НИК "МОНИ ЛИЗЫ"
В.М.

[Музей Света]

Губернский город Иркутск. 1880-е гг.

… Мне довелось быть на заимке одного казачьего пятидесятника близ китайской границы. Хозяин приготовил нам огромный обед, разумеется, в крестьянском вкусе. Это было летом, когда нет говядины, а потому вместо нее была приготовлена похлебка с курицей, затем следовали жареная баранина, поросенок, жареные рябчики, блины, яичница и в заключении кипяченое молоко с густым творогом. Вечером подали чай в фарфоровых чашках. За ужином было то же, что за обедом. Я спросил у хозяина, сколько он проживает в год. Пятидесятник не понял моего вопроса. Я догадался, что сказал не в его разумении. - Сколько ты издерживаешь в год денег?
- Сколько денег? Отвечал хозяин. Да на что мне деньги? Покупаю только одну соль, да к празднику штоф водки. У меня все свое!
- А рябчики, а фарфоровые чашки, а чай и сахар, а одежда?
- Рябчики! У нас в лесу мы ставим на них силушки; фарфоровые чашки давно куплены отцом моим. Понадобились деньги на платье, - продам сотню белок, а нет, так продам быка, лошадь, вот и деньги. Мясники у нас разъезжают постоянно и скупают скот. Чай и сахар покупаем однажды в год, сами пьем кирпичный, а хороший держим для гостей, ну а какие у нас гости! Приедут раз в год. Сани, телеги, хомуты и посуду мы делаем сами. Так на что же нам деньги?
Образ жизни казачьего пятидесятника встретите у каждого богатого крестьянина, т.е. хлебного и скотного, а не денежного.

Источник:
Щукин Н. Быт крестьянина Восточной Сибири. //Журнал Министерства Внутренних дел. 1859. февраль.




ВОЛОСТНЫЕ СХОДЫ НА РУССКОМ СЕВЕРЕ В XVII в.

… Местом волостного схода на севере была обыкновенно церковная трапеза того храма, который являлся главным в волости. * Волощане приходили туда по множеству разных дел: в трапезной производился суд, зачитывались царские указы, иногда принимали подати, заключались частные сделки, которые записывались церковным дьячком. Одним словом, трапеза северной церкви каждый день и помимо сходов была полна народа. Здесь же устраивались и престольные праздники - братчины с питьем «молебного» пива. Все это делало стены храма свидетелями мирского шума, житейской суеты, а порой и грубых столкновений.
Так, например, 5 марта 1648 г. в Спасском Кижском погосте у Покрова Пресвятой Богородицы «при народе и мире» несколько крестьян, недовольных земским выборным судьей, «наскоча воровски, били его, окровавили, и замертво покинули, и храм окровавили». В январе 1633 г. явившийся в Подосиновскую волость от воеводы пристав со стрельцами арестовали земского старосту и несколько крестьян за неплатеж подати и отказ от участия в городовом деле. В трапезе они каждодневно «ставили их на правеж» (истязали, требуя выплаты) и держали в колодках.

Не только в селах, но на посадах, церковные трапезы служили для тех же мирских целей. Так, например, в 1645 г. в Великом Устюге окладная комиссия посадского схода с целовальниками производила разверстку податей между посадскими людьми в «Богословской трапезе». Церковные власти без особого успеха пытались бороться с этим обычаем. Так, в 1683 г. преосвященный Геласий, архиепископ Великоустюжский и Тотемский распорядился в епархии, «чтобы приходские люди в церквях Божиих и в церковных трапезах… для своих мирских и земских дел сходов не чинили, и меж собой раздоры, мятежи и матерные брани не вели, и по праздникам молебных пив не пили» …

… Волостной сход созывался волостными старостами и судьями. Приглашать на сход отправлялся посыльный «с грамоткой» - повесткой. Кому адресовались эти повестки? Являлось ли на сход все взрослое мужское население волости или только хозяева дворов? … Если судить по письменным мирским приговорам, которые заверяли собравшиеся, то в них почти всегда значатся только имена дворохозяев. Причем приходили, по-видимому, не все, а лишь часть из них, возможно, представители от жителей, расположенных по соседству однодворных деревень. Избрание крестьянами своего представителя на сход происходило по взаимному соглашению дворохозяев, которое было неформальным и никак не фиксировалось. Можно думать, что от деревни посылались на сход семейные, наиболее уважаемые люди. От многодворных деревень (на севере это селения в 10 – 15 дворов) могли приходить сразу несколько представителей.
… Иногда в приговорах волостных собраний встречаются оговорки, касающиеся лиц, лишенных миром права участвовать (прямо или опосредовано) в решениях схода: это враги мира – «миропродавцы и ябедники». Так, в приговорах Устьянского Введенского стана за 1630-е гг. после перечисления имен участников схода и формулы «да и все крестьяне Введенского стана» следует приписка, «опричь миропродавца Герасимка Шаляпина». Этот человек одно время был по мирской челобитной выселен из Введенского стана, потом его приняли снова, но с ограничением в том, чтобы «его Герасимка в выборы судецкие миром не принимать за его воровство».

Участвовать в волостном сходе могли те, кто владел землей в пределах волости. Поэтому непашенные бобыли к собраниям не допускались. Зато там могли присутствовать (как местные землевладельцы) крестьяне из других общин, посадские люди или служители монастырей. … Решения, к которым приходил сход, оформлялись в виде письменного приговора. Его подписывали сначала земской дьячок, «писавший по мирскому велению», а после и все участники. Первым обычно «прикладывал руку» волостной поп (или несколько священников, если в волости было несколько приходов) «в детей своих духовных место».

* Напомним, что черносошная волость в Поморье XVII в. — это обычно группа (или несколько групп – «гнезд») компактно расположенных малодворных деревень.

Источник:
Богословский М.М. Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в. Часть I. М.: 1909.



МуZей Стрелецкие палаты


ДЛЯ ЧЕГО НУЖНА РЕКОНСТРУКЦИЯ?

Всё очень просто – для того, чтобы даже в XXI веке люди могли себе представить, как выглядели и чем жили наши далёкие предки 200, 400 и даже 500 лет назад. А ведь сам процесс воссоздания образа из глубины веков иной раз увлекает не меньше, чем конечный результат.

Например, для того, чтобы посетители смогли увидеть «Сибиряка середины XVII века», сотрудники музея:
изучили археологические находки на территории первого заполярного города России – древней Мангазеи (сейчас – территория Ямало-Ненецкого автономного округа): кожаные изделия, обувь, пряжки и пуговицы;
по иконографическим и письменным источникам выявили виды одежды того времени (порты, рубаха, зипун, кафтан) и материалов, из которых они изготавливались;
разобрались в видах защитного снаряжения служилых людей, а также в типах топоров и лыж, которыми пользовались русские люди XVI-XVII веков;
ознакомились с вопросами бытования предметов быта и одежды, собрав максимально исторически близкий комплект.

В результате получился собирательный образ рядового казака - первопроходца середины XVII века. Примерно так мог быть одет и снаряжен сборщик ясака (дани), сопровождающий «государеву ясачную казну».

Художник изобразил этого средневекового казака в момент заряжания оружия перед боем с «лихими людьми», а историки проконтролировали, чтобы выглядел он аутентично, то есть в полном соответствии с источниками по истории эпохи.

Увидеть эту уникальную историческую реконструкцию можно в экспозиции второго этажа музея – «Служилые люди государства Московского».



О СТАРОМ БЫТЕ НА НОВЫХ ЗЕМЛЯХ… ЧЕРНАЯ КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОТЧИНА ПО НОРМАМ СУДЕБНИКА 1589 г.

Мне неоднократно уже приходилось писать о том, что вновь колонизуемые районы Российского государства в XVII - XIX вв. нередко выступали в роли своеобразных «оазисов русской старины». В них в реликтовой форме иногда сохранялись и действовали нормы, уходившие своими корнями в глубину веков. Так, например, в Сибири оказывается еще лет 150 – 200 тому назад старожилы если не юридически, то факту владели землей на тех же примерно основаниях, что и московские «хрестьяне» времен Ивана Грозного.

_________________________________
… Наиболее полное собрание норм относительно черного землевладения мы находим в Судебнике 1589 г. Важное значение для нас имеет то, что они фактически фиксируют право частной собственности крестьян на свою деревню (в XVI в. это обычно однодворное селение с прилегающими к нему возделываемыми землями).
По ст. 165 таким деревенским наделом является земля, перешедшая от отца к детям, т.е. - «вотчина». …Термин «вотчина» в отношении деревни или ее части под пером составителя Судебника 1589 г. имел одно значение – собственность (в таком значении его постоянно используют в своих документах и сами крестьяне). По ст. 163 крестьянин мог продать свою вотчину, а купивший перепродать, заложить или променять ее третьим лицам без вмешательства со стороны государства.
Крестьянин по Судебнику 1589 г. по-прежнему сохранял право подачи исков в защиту своих «вотчин».

Детально в Судебнике 1589 г. разработаны нормы, относящиеся к общинной собственности (земель, принадлежавших всем жителям компактно расположенных деревень). В общем владении находился лес. В ст. 177 говорится, что за деревенскими межами шел «вопчий лес царев и великого князя», которым деревни не владели. Такой «вопчий лес» разрешалось распахивать («а черный лес пахати в суземке просто, где не молодь (залежь), хто сколько может») крестьянам всех деревень. Так появлялись «отхожие пожни», которые как собственность (результат вложенного труда) охранялись от потрав статьей 171. … Судебник регулировал и отношения между соседями-складниками. Так «молоди» (залежные) земли, поросшие небольшим лесом, соседи могли распахивать лишь сообща, по разделу, с тем, чтобы ранее вложенный труд приносил выгоду всем.

При всем при этом, однако, крестьянская собственность в Русском государстве оставалась неустойчивой категорией. В результате черные земли к концу XVI в. практически исчезают в центре страны, и остаются только на севере. Потеря крестьянами своих «вотчин» в результате политического акта заурядное явление. * Частные акты свидетельствуют, что крестьяне это осознавали. В них нередко оговаривалось, что условия сделки могут быть изменены, если «государь прикажет (ту мою землю) … на себя взятии».
В XVII в. правительство старалось, с одной стороны, оградить фонд тяглых земель от захватов не-тяглыми элементами, а с другой, сузить право распоряжения землей крестьянами.
* Речь идет о раздаче населенных крестьянами деревень служилым людям – дворянам.

Источник:
Копанев А.И. Законодательство о черном крестьянском землевладении XV – XVII вв.// Из истории феодальной России. Статьи и очерки. Сб. ст. Л.; Изд-во ЛГУ, 1978. С. 125 – 196.

[люБОЛЬ]

Книга крупного ученого, исследователя и реставратора русского деревянного зодчества заслуженного архитектора РСФСР является продолжением уже вышедшей в свет его же книги «Русское деревянное зодчество. Гражданское зодчество». В предлагаемом издании рассматриваются охраняемые государством как произведения народного искусства памятники шатрового, клетского, ярусного, кубоватого и многоглавого типов культовых сооружений, малые архитектурные формы Архангельской, Муромской, Ярославской, Костромской, Ивановской, Московской, Калининской областей. Карельской АССР, Сибири.

От автора:

"Делу сохранения и реставрации памятников деревянного зодчества посвящена моя творческая жизнь. Среди исследованных и реставрированных мною памятников — самые разные постройки гражданского, культового и оборонного назначения.
Все они в своей совокупности формируют самобытную ветвь нашей национальной культуры — русское деревянное зодчество.

Большая часть моей работы связана с исследованием памятников культового назначения, составляющих и самую значимую часть всей русской деревянной архитектуры. Культовому зодчеству посвящена эта книга..."



А.В. Ополовников. Русское деревянное зодчество 1.pdf

А.В. Ополовников. Русское деревянное зодчество 2.pdf

А.В. Ополовников. Русское деревянное зодчество 3.pdf

НОВОЕ СТАРОЕ. Русское Деревянное Зодчество

[Музей Света]

Приносит мне председатель трибунала бумагу:
- Подпишите, Иван Михайлович! Завтра в 09:00 хотим новобранца у Вас тут перед строем расстрелять.
– За что, - спрашиваю, - расстрелять?
– Бежал с поля боя. Всем другим трусам в назидание.
А я эти расстрелы, скажу тебе, терпеть не мог. Я же понимаю, что этот молокосос вчера за материну юбку держался, дальше соседней деревни никогда не путешествовал. А тут его вдруг схватили, привезли на фронт, не обучив как следует, сразу бросали под огонь.
Я ведь тоже (даже в книжке своей об этом пишу) с поля боя по молодости бегал. И не раз, пока дядя (я под его началом был) своими руками пристрелить не пообещал – и я был уверен, что пристрелит. Это же стра-а–ашно! Взрывы, огонь, вокруг тебя людей убивают, они кричат: с разорванными животами, с оторванными ногами-руками... Вроде и мысли в голове о бегстве не было, а ноги тебя сами несут, и всё дальше и дальше.
Ох, как же трудно со своим страхом справиться! Огромная воля нужна, самообладание, а они с опытом только приходят. С ними люди не родятся.
И вот этого мальчишку завтра в 09:00 возле моего КП убьют перед строем...
Спрашиваю председателя трибунала:
- А вы разобрались во всех деталях его воинского преступления?
Тот мне:
- А чего тут разбираться? Бежал – значит, расстрел, о чём тут ещё можно разговаривать? Всё ясно.
Говорю:
- А вот мне не ясно из твоей бумаги: куда он бежал? Направо бежал, налево бежал? А, может быть, он на врага бежал и хотел других за собой увлечь! А ну, сажай свой трибунал в машину и следуй за мной – поедем в эту часть разбираться.
А чтобы в эту часть проехать, нужно было обязательно пересечь лощину, которая немцем простреливалась. Ну, мы уже приспособились и знали, что если скорость резко менять, то немецкий артиллерист не сможет правильно снаряд положить: один обычно разрывается позади тебя, другой впереди, а третий он не успевает – ты уже проскочил.
Ну, вот выскочили мы из-за бугра и вперёд. Бах-бах, - пронесло и на этот раз. Остановились в перелеске, ждём – а трибунала-то нашего нет, не едут и не едут. Спрашиваю шофёра:
- Ты точно видел, что немец мимо попал?
- Точно,- говорит, – оба разрыва даже не на дороге были!
Подождали мы их с полчаса и поехали дальше сами. Ну, всё я там выяснил, насчёт новобранца: бежал в тыл, кричал «Мама», сеял панику и т.д. Поехали обратно.
Приезжаем на КП.
- Что случилось с трибуналом? - спрашиваю.
– Ничего не случилось,- мне говорят. - Они сейчас в столовой чай пьют.
Вызываю командира комендантского взвода, приказываю немедленно доставить трибунал ко мне. Через пять минут приводят ко мне эту троицу. Один ещё печенье дожёвывает. Спрашиваю:
- Куда вы делись? Почему не ехали за мной, как я приказал?
- Так ведь обстрел начался, товарищ генерал-полковник, поэтому мы назад и повернули.
Говорю им:
- Обстрел начался, значит, бой начался. А вы меня бросили в этом бою, струсили. Кто из вас законы военного времени знает? Что полагается за оставление командира в бою и бегство с поля боя?
Побелели. Молчат. Приказываю командиру комендантского взвода:
- Отберите у этих дезертиров оружие! Под усиленную охрану, а завтра в 09:00 расстреляйте всех этих троих перед строем!
Тот:
- Есть! Сдать оружие! На выход!
В 3 часа ночи звонит Хрущёв (член Военного Совета нашего фронта):
- Иван Михайлович, ты, что, вправду собираешься завтра трибунал расстреливать? Не делай этого. Они там уже Сталину собрались докладывать. Я тебе прямо завтра других пришлю взамен этого трибунала.
- Ну, уж нет,- я Хрущёву говорю. – Мне теперь никаких других не нужно! Только этих же хочу.
Тот засмеялся, говорит:
- Ладно, держи их у себя, раз хочешь.
И вот аж до самого конца войны мне ни одного смертного приговора больше на подпись не приносили...

Генерал-полковник Иван Михайлович Чистяков
Герой Советского Союза, один из самых популярных и любимых в армии военачальников
Мировая Поэзия

[люБОЛЬ]

Чашки 3.700-летнего возраста , минойская цивилизация.
(Фото из Heraklion Museum, Греция)

Мир красивый как сюзани.Керамика разных стран

[Аля]

… Местом волостного схода на севере была обыкновенно церковная трапеза того храма, который являлся главным в волости. * Волощане приходили туда по множеству разных дел: в трапезной производился суд, зачитывались царские указы, иногда принимали подати, заключались частные сделки, которые записывались церковным дьячком. Одним словом, трапеза северной церкви каждый день и помимо сходов была полна народа. Здесь же устраивались и престольные праздники - братчины с питьем «молебного» пива. Все это делало стены храма свидетелями мирского шума, житейской суеты, а порой и грубых столкновений.
Так, например, 5 марта 1648 г. в Спасском Кижском погосте у Покрова Пресвятой Богородицы «при народе и мире» несколько крестьян, недовольных земским выборным судьей, «наскоча воровски, били его, окровавили, и замертво покинули, и храм окровавили». В январе 1633 г. явившийся в Подосиновскую волость от воеводы пристав со стрельцами арестовали земского старосту и несколько крестьян за неплатеж подати и отказ от участия в городовом деле. В трапезе они каждодневно «ставили их на правеж» (истязали, требуя выплаты) и держали в колодках.

Не только в селах, но на посадах, церковные трапезы служили для тех же мирских целей. Так, например, в 1645 г. в Великом Устюге окладная комиссия посадского схода с целовальниками производила разверстку податей между посадскими людьми в «Богословской трапезе». Церковные власти без особого успеха пытались бороться с этим обычаем. Так, в 1683 г. преосвященный Геласий, архиепископ Великоустюжский и Тотемский распорядился в епархии, «чтобы приходские люди в церквях Божиих и в церковных трапезах… для своих мирских и земских дел сходов не чинили, и меж собой раздоры, мятежи и матерные брани не вели, и по праздникам молебных пив не пили» …

… Волостной сход созывался волостными старостами и судьями. Приглашать на сход отправлялся посыльный «с грамоткой» - повесткой. Кому адресовались эти повестки? Являлось ли на сход все взрослое мужское население волости или только хозяева дворов? … Если судить по письменным мирским приговорам, которые заверяли собравшиеся, то в них почти всегда значатся только имена дворохозяев. Причем приходили, по-видимому, не все, а лишь часть из них, возможно, представители от жителей, расположенных по соседству однодворных деревень. Избрание крестьянами своего представителя на сход происходило по взаимному соглашению дворохозяев, которое было неформальным и никак не фиксировалось. Можно думать, что от деревни посылались на сход семейные, наиболее уважаемые люди. От многодворных деревень (на севере это селения в 10 – 15 дворов) могли приходить сразу несколько представителей.
… Иногда в приговорах волостных собраний встречаются оговорки, касающиеся лиц, лишенных миром права участвовать (прямо или опосредовано) в решениях схода: это враги мира – «миропродавцы и ябедники». Так, в приговорах Устьянского Введенского стана за 1630-е гг. после перечисления имен участников схода и формулы «да и все крестьяне Введенского стана» следует приписка, «опричь миропродавца Герасимка Шаляпина». Этот человек одно время был по мирской челобитной выселен из Введенского стана, потом его приняли снова, но с ограничением в том, чтобы «его Герасимка в выборы судецкие миром не принимать за его воровство».

Участвовать в волостном сходе могли те, кто владел землей в пределах волости. Поэтому непашенные бобыли к собраниям не допускались. Зато там могли присутствовать (как местные землевладельцы) крестьяне из других общин, посадские люди или служители монастырей. … Решения, к которым приходил сход, оформлялись в виде письменного приговора. Его подписывали сначала земской дьячок, «писавший по мирскому велению», а после и все участники. Первым обычно «прикладывал руку» волостной поп (или несколько священников, если в волости было несколько приходов) «в детей своих духовных место».

* Напомним, что черносошная волость в Поморье XVII в. — это обычно группа (или несколько групп – «гнезд») компактно расположенных малодворных деревень.

Источник:
Богословский М.М. Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в. Часть I. М.: 1909.

[Музей Света]

Как- то мы с вами обсуждали какова была численность войск на Куликовом поле и для многих тогда были сюрпризом озвученные цифры. А что же в Европе?
Упоминания об армиях численностью в сотни тысяч солдат, сражающихся и путешествующих через континенты, нередко встречаются в военной литературе. Однако средневековые хронисты слишком часто значительно преувеличивали масштаб событий, о которых им приходилось писать. Да и писали о них порой через сотни лет после случившегося. Считалось, что чем больше людей сражалось на поле боя, тем более великой была битва и более героической становилась победа. Так что в таком сложном вопросе, как численность армий в Средние века, данным летописей верить не стоит.
Чему же тогда верить? Ищем объективные данные…


Можно верить данным статистики и демографии. Конечно же, применительно к далёкому прошлому они не дадут абсолютно точных чисел, но позволят хотя бы задать для расчёта реалистичные рамки. Даже если мы не имеем точных данных по переписям населения, то, зная площадь государства, а также опираясь на сведения о процентном соотношении крестьянского и городского населения и знания об эффективности сельского хозяйства и урожайности, можно относительно точно определить численность жителей той или иной страны в определённый период времени.

Благодаря этому мы, например, можем предполагать, что население Древней Руси перед нашествием монгольских орд в середине XIII столетия составляло около 7,5 миллионов человек. С данной цифрой согласно большинство историков и демографов, потому что именно столько людей при тогдашних методах агротехнологий могли бы прокормить освоенные и заселённые земли русских княжеств.



Далее в дело вступает демография. На протяжении веков численность сословий в Европе оставалась стабильной. И в XIII веке, и в XIX количество дворян (военного сословия) в средней европейской стране обычно составляло около 1% от всего населения.
И это неудивительно. В аграрном обществе пропорция один к ста отражала возможность населения содержать слой управленческой и военной элиты.

Конечно, в некоторых странах вроде Польши или Кастилии число дворянства могло быть большим, доходя до 3%, а иногда даже до 5% населения. Но это было связано со спецификой государств, ведущих постоянные пограничные войны. При этом многие обнищавшие шляхтичи были едва способны себя прокормить и пахали землю, как простые крестьяне.


Сколько воинов было в Древней Руси?



Вернёмся к Древней Руси. Увы, но летописные сведения не дают нам почти никакой достоверной информации о численности княжеских армий того времени. Зато мы знаем численность населения в конце 1230-х годов и, следовательно, можем рассчитать, что количество русского благородного сословия составляло около 75 тысяч человек. Но это вся тогдашняя знать — жены бояр и дружинников, маленькие дети, старики и отроки, только начавшие военное обучение. Взрослые боеспособные мужчины составят не более 25% от этого числа.
Так, общая численность войск, которые могли выставить русские княжества в то время, вряд ли превышала 18 тысяч, или, на полном пределе усилий, 20 тысяч человек.

Да — и это общая цифра для всех княжеств, раскинувшихся на огромной территории от Новгорода до Киева и от Мурома до Галича. В то время существовало девять больших княжеств (Владимирское, Новгородское, Киевское, Черниговское, Смоленское, Полоцкое, Галицкое, Переяславское и Муромское), а также целый ряд мелких уделов. Таким образом, численность войска даже большого и богатого княжества вроде Владимирского или Черниговского вряд ли превышала три-четыре тысячи дружинников.


Ополчение — это не войско



«А как же народное ополчение? — спросит читатель. — Эти героические крестьяне в белых рубахах, с копьями и щитами, выходившие на поле боя, чтобы постоять за землю русскую?»

Воин в то время — это в первую очередь профессионал. Необученная пехота мало что могла противопоставить плотным рядам несущихся на нее кавалеристов в тяжёлой броне с длинными копьями наперевес.
Конечно, князь мог набрать в своё войско ополченцев. Но использовать их — лишь для строительства лагерей, несения охранной службы, патрулирования и тому подобных вспомогательных задач. Кроме того, конечно, ополчения городов обороняли собственные стены.
Кроме того, каждый пехотинец, взятый в армию из крестьян и уж тем более из горожан, — это потеря доходов, которые получит знать от их повинностей и налогов. Так что народное войско использовалось на войне лишь в крайнем случае и, как правило, при обороне городов. В дальние походы ходили только профессионалы.


А что же в Европе?



Численность войска, рассчитанная для средневековой Руси, удивительно хорошо соотносится с данными, которые имеются по армиям Западной Европы. Так, например, для герцогства Бургундского в начале 1470-х годов мы имеем исчерпывающую информацию по военной организации и численности войска, основанную на серии герцогских ордонансов 1470-1473 годов.
Что же мы видим? В 1472 году под знамёнами Карла Смелого находилось 12 ордонансных рот, при этом общая численность воинов в строю составляла 9600 человек «боевого состава».

Кстати, число французских ордонансных рот тогда было немногим больше бургундских. А Франция в то время — самое населённое государство Европы.
Разумеется, в европейских армиях были наёмники — дополнительный резерв увеличения численности войска. Но такие отряды нанимались лишь на краткий период — как правило, не более одной кампании, которая могла продолжаться несколько месяцев. Постоянно содержать большое наёмное войско было не по карману даже самым богатым королям. Да и численность таких отрядов никогда не превышала нескольких тысяч (а чаще — нескольких сотен) человек.
Пожалуй, крупнейшее наёмное формирование Средневековья — «Каталонская компания Востока» — составляло около четырёх тысяч воинов и было способно самостоятельно вести большие войны.

Так что забудьте про сражения десятков тысяч воинов, характерные для войн Нового времени и тем более ХХ века. Когда мы говорим о Средних веках, бой, в котором участвуют пять-шесть тысяч, — это битва грандиозного масштаба. Большая часть сражений насчитывала несколько сотен участников с каждой стороны, а бывали и такие, где могло биться несколько десятков.

Вот еще есть такие сведения:
Армия Франции на 1327 год.

— с августа 1326 по апрель 1327: 5000 в гарнизонах

— с мая по сентябрь 1327: полевая армия всего лишь в 5000 латников, 20000 пехоты и королевский двор.

— В плане 1329 — 21000, в плане 1330 — 20000.

— В плане 1339 уже масштабная война: полевая армия в 50000 + королевский двор, в гарнизонах севера и в войсках на юге — 15000. План перевыполнили за счет войск юга, а в полевую армию собрали гораздо меньше пехоты, но как бы не вдвое больше латников.

Эти данные из ордонансных росписей. По 1327 году есть конкретный документ за подписью Карла Красивого.
( С )

[люБОЛЬ]

Эпоха Возрождения и Средневековья

[Аля]

Эту историю рассказал Тэйноскэ Кинугаса второй режиссёр "Маленького беглеца" с Никулиным.

Как-то Юрий Никулин шёл с yтра пораньше пешком на работу и стал свидетелем страшной трагедии - молодая женщина и её шестилетний сын были сбиты автомобилем на пешеходном переходе. Мать скончалась. Мальчик просто чудом не постpадал. Просто его руку вырвало из ладони матери при наезде.

Пеpвое что сделал Юрий Владимирович это снял свой пиджак и накрыл им тело жeнщины, чтобы мaльчишка не видел изyвеченную, залитую кровью мать.

Очень быстро приехала милиция, оцепившая место происшествия, "скорая помощь", зачем-то пожарные, собpалась огромная толпа зевак. Все они охали, ахали и обсуждали пpоизошедшее. Как-то так вышло, что без внимание остался только плачущий мальчишка сидевший на обочине дороги.

"Ну как так?" - подyмал Никулин, вышeл из толпы (милиция увидев известного актёра останавливать его не стала только честь отдала) и сел рядом с мальчиком. Утeшил как мог, подарил свой красный галстук с изобpажением пчелы, а потом ещё и на такси домой к бабушке увёз.

В этот день у Никулина была назнaчена серьёзная встреча с японской делегацией. Юрий Владимирович естeственно опоздал. Опоздaл почти на полтора часа, да ещё и вошёл в кабинет без пиджака (костюм приобретался специально за границей для протокольных мероприятий), без галстука, в белой рубашке с закатанными до локтя рукавами. Рyководитель токийской делегации Ито Кобаяси и его коллеги посчитали внешний вид и опоздание Никулина оскорблением, нарушением протокола, на котором азиаты зациклены, и демонстративно покинули цирк.

Только спустя пять лет Кобаяси узнал истинную причину опоздания директора Цирка на Цветном Бульваре. Никулина пригласили в столицу Японии прислав за ним самолёт принадлежащий компании. В офисе Юрия Владимировича встретило семьдесят вoсемь низко поклонившихся японцев без пиджаков, без галcтуков и в белых рyбахах, рукава которых были закатаны до локтя.

Нравственность

[люБОЛЬ]

25 лет назад, 25 июня 1997 года, подписан Закон Иркутской области о гербе и флаге Иркутской области

Геральдическое описание герба гласит: «В серебряном поле черный бабр с червлеными глазами, держащий в пасти червленого соболя». Геральдические цвета герба означают: серебристый – правдивость, невинность, чистоту; черный – благоразумие, смирение, печаль; червленый (красный) – храбрость, мужество, неустрашимость. Флаг представляет собой прямоугольное полотнище, состоящее из трех вертикально расположенных полос: двух – синего цвета и средней – белого, в центре которой изображен основной элемент герба: бегущий в левую сторону бабр, держащий в пасти червленого соболя, в обрамлении стилизованных зеленых ветвей кедра».

Но кто же такой бабр? Четкого понимания не было ни 25 лет назад, ни сейчас. Ответа на этот вопрос, мы не найдем, даже если обратиться к более раннему времени. Много противоречий накопилось с 18 февраля 1690 года (по данным «Иркутской летописи» П. И. Пежемского и В. А. Кротова), когда Иркутск получил из Сибирского приказа герб и печать.

Их изображения не сохранились и не факт, что вообще существовали. Но пока в большинстве исследований эта дата фигурирует как точка отчета в истории иркутского герба.





Самое раннее (1696 год), из сохранившихся, изображение печати известное по документу за подписью наказного воеводы А. Самойлова, получило название "малая иркутская печать»





Печать из Окладной книги Сибири (1697 год): «Бабр поймал соболя, а над зверем подписано «бабр», а около печати вырезано: Печать государева земли Сибирские Иркуцкого города»

В 1724 году Иркутск получил печать с улучшенным качеством гравировки сюжета.




«Большая городская печать», из-за неоднозначности изображения главного зверя, продолжила порождать множество легенд о смелом барсе или благородном ирбисе





Изображение герба из плана города (XVIII век)

Путаница с буквами «а» и «о» началась в 1764 году, когда Екатерина II утвердила описание печати «города Иркутска – бобр поймал соболя, а над зверем написано: “бобр”[1]. Это определение дала Военная коллегия со ссылкой на справку Сибирского Приказа. Военные – люди исполнительные и, не обсуждая приказы, имея немалый вес в управлении городом, вводили бобра в обиход. Строевым шагом изображения с бобрами захватывали городскую символику.




Фото из Музея истории города Иркутска имени А.М. Сибирякова

Около 1777 года создан Гербовник, в котором герб Иркутска также представляет собой огромного бобра с соболем в зубах.
Парадокс: через 26 лет в 1790 году также Екатерина II утвердила герб Иркутска, но уже с бабром-тигром.






Герб Иркутска утвержден 26 октября 1790 года (ПСЗРИ № 16913) вместе с другими гербами иркутского
наместничества.

Описание из Полного свода законов Российской империи: "В серебряном поле щита бегущий бабр, а в роту у него соболь".

Вновь обратимся к «Иркутской летописи» П.И. Пежемского и В.А. Кротова, под 1790 годом запись: «Герб города Иркутска Высочайше пожалован первоначально 18 февраля 1690 г., а сего года в 26 октября высочайше подтвержден. Он представляет в серебряном поле бабра, бегущего по зеленой траве в левую сторону щита и имеющего в челюстях своих соболя. Бабр (Felis pantera) – кровожадный, сильный и лютый зверь, живет в жарких странах. Он иногда забегает в Сибирь из Китая. Шкура его светло-желтого цвета с чернобурыми поперечными полосами, с длинным хвостом. Этот же зверь изображен на гербе города Иркутска и всей Иркутской губернии».

В "Описании Иркутского наместничества 1792 года" про гербовое животное такая информация: "Бабр находится по Иркутской области из всех в Сибири зверей реже и превосходит своей крепостию и храбростию. Он имеет по бело-желтоватой шерсти черноватые поперечные полосы неправильно расположенные, ростом не превосходит большого волка… Барс бабру хотя подобен, но не настолько могуществен и имеет желтоватую шерсть и по ней черные пятна".

Несмотря на официальное утверждение бабра-тигра, на множестве изображений герба продолжают жить бобры.

В начале XIX века выпускались игральные карты, посвященные территориям Российской империи.

Иллюстратор К. М. Грибанов изобразил на гербе Иркутска бобра с соболем в зубах.

В 1846 году Сенатским указом был принят герб города Селенгинск Иркутской губернии. По геральдическим законам герб был поделен на две части. Внизу символ города, вверху герб Иркутской губернии. Животное несущее в зубах соболя очень напоминает морского бобра.

Ситуацию с двоевластием не обошли стороной столичные газеты, питерская «Северная пчела», выпускает фельетон по геральдической теме: «В Иркутске возник ныне весьма важный вопрос, который как нельзя более кстати теперь, когда этот город возымел претензию на значение сибирской столицы… Это вопрос гербовый… Чтобы город имел два герба – это очень и очень мудреное дело. Но каких премудростей на свете не бывает! Вот и с Иркутском свершилась одна из таких премудростей… Про барса-то в Иркутске слыхали, а бабра не знали и приняли его за знакомого бобра. Не рассудили того, что бобру ведь никакой стати держать во рту соболя, во-первых, потому, что бобры вместе с соболями не живут, во-вторых, потому, что бобр животное не плотоядное, а в-третьих, потому, что соболь хоть и малый зверек, однако же злой-презлой и не то чтобы бобру в зубы попасть, а сам, пожалуй, ему горло перекусит. Не рассудили этого иркутские жители, да пошли в гербе своем вместо бабра изображать бобра. Петербург посмотрел, посмотрел, да и сам начал в потребных случаях употреблять бобра вместо бабра. Когда чиновникам ведомства гражданского мундиры и мундирные фраки с гербовыми пуговицами были назначены, то на пуговицах иркутских чиновников определено было изображать герб. Фабрики пуговичные, как известно, находятся в Москве и Петербурге, а так как в этих городах совершенно уверились в том, что иркутский герб обязан представлять бобра, а не бабра, то бобр забрался, не имея, впрочем, на то никакого законного основания, и на пуговицы высших и низших чиновников. В такой незаконной подмене лютого бабра домовитым бобром пуговичные фабриканты, впрочем, не виноваты ни душой, ни телом; вольно же было иркутянам, не разобравшись хорошенько, что такое: а или о написано в посланной из Питера бумаге, преобразить бабра в бобра.




… В это самое время, когда обращено было всеобщее внимание на гербы, обратили таковое же внимание на герб и иркутяне. И стало два стана: один за бабра, другой за бобра. Спорят и до сих пор; у бобристов были попытки применить и десятилетнюю давность, но бабристы говорят: Нет, нельзя! Тут давность не применяется. Судя по “Иркутским губернским ведомостям” на заголовке печатающим бабра и печать употребляющих с бобром, можно полагать, что вопрос еще не решен, и местный печатный орган действует по русской пословице: “и нашим, и вашим”.





С нетерпением ожидаем скорейшего решения иркутского гербового вопроса, поссорившего, как пишут нам, несколько закадычных друзей в Иркутске, внесшего вражду даже в семейную жизнь нескольких домов (муж хочет бобра весьма приличного на воротник, а жене лютого, ярого бабра подай!). Мы, впрочем, за бабра, как по древнему по геральдике происхождению, так и потому, что весьма желаем угодить прекрасному полу». [2]





Как бы не болели столичные журналисты за бабра в этом споре, его все равно победил бобр, пока только в заголовке газеты “Иркутские губернские ведомости”. В них, без всякого предупреждения, изображение тигра поменяли на бобра.





В. Гасельник в своей книге «Детектив с бабром» выдвигает на этот счет оригинальную версию гербовых метаморфоз. Автор считает, что из-за борьбы влиятельных городских кланов бабр и бобр менялись местами. За бобра, при чем морского, выступали купцы занимающиеся промыслом в Америке. Да, в Америке, но не в Соединенных Штатах, а на тогда еще русских землях.





Увеличенное изображение герба из газеты “Иркутские губернские ведомости”[COLOR=rgba(0, 0, 0, 0.86)]«Лучшия бобры в необитаемых сторонах, в Камчатском море, к Америке плодятся семействами, кои двоякожизненны, имеют ласты коими плавают». [3]

Соболь был главным богатством до середины XVIII века, в это время, с началом освоения отдаленных и многочисленных островов, расположенных между Азией и Америкой, роль основного пушного товара занимают морские бобры и котики. Россия расширялась, колонизируя Америку, обращая жителей в свое подданство и облагая уплатой налогов в виде меха (ясак). Иркутск становится центром для созданной Г. Шелиховым и Н. Резановым Российско-Американской компании, в которую даже вступил сам император и члены царствующей фамилии.

«Только с 1743 по 1823 годы, то есть за 80 лет, было официально вывезено 200 839 шкур морских бобров». [4]

Первоначально Камчатка и острова восточного побережья входили в состав Иркутской провинции, и многие иркутские зверопромышленники постоянно охотились в этом районе. А Российско-американская компания погремела не только на всю Россию, но и заставила начать жесткую, зачастую с применением оружия, конкурентную борьбу с ней европейских морских держав, таких как Великобритания и Испания.

«Всю вторую половину XVIII века и первую века XIX морские бобры будоражили умы иркутских промышленников, купцов и чиновников не меньше, чем золото и серебро, что продолжало привносить бобровый колорит в иркутскую геральдику. Легенды о тигре, барсе или ирбисе, благородная слава о них просто блекли на фоне другого, более мирного, хищника, но главного кормильца и источника обогащения иркутских деловых людей – морского бобра»[5].

В 1878 году действуя по поручению Сената по систематизации российских гербов, Гербовое отделение при Департаменте герольдии во главе со своим начальником бароном Бернгардом Кене было поставлено в щекотливое положение. Нужно было решить какое животное использовать в виде символа: бабра-тигра или морского бобра. Чтобы прекратить двоевластие, чиновники пошли на компромисс и предложили вариант «бобра», совмещающего в себе качества обоих зверей. Рождение мифического зверя состоялось именно тогда.










После революции и до середины XX века в советском Иркутске не поднимался вопрос о городской символике. Но к первому празднованию 300-летнего юбилея города изображение герба вернулось в обиход, лишь изменив в описании слово «бобр» на «бабр».

Немногим ранее, местный художник А.Я. Суворов через «Восточно-сибирскую правду», ссылаясь на исторические исследования, предложил восстановить по его мнению правильную версию герба с тигром:

«Инородцы Восточной Сибири, гольды, орочены и тунгусы, а также бродячие охотничьи племена Маньчжурии – солоны и манечеры, не только почитают тигра, как существо высшего порядка, но и воздают ему божеские почести и приносят ему жертвы в виде своей охотничьей добычи. Достоверность такого утверждения несомненна. Насколько часто тигр бывал в наших краях? Образно говоря, он и не уходил отсюда. Богатые кедровые массивы, нравящиеся кабанам, которые, в свою очередь, нравились тиграм, были гостеприимны как тем, так и другим. Скалы также были стихией бабра, являвшегося не Королевским, а Манчьжурским пещерным – наиболее крупным и древним из тигров. Не исключено, что во времена заселения Сибири разновидности этого тигра перебегали с места на место за теплом и пищей. Бабр – священный тигр, именно его хотели иметь в своем гербе иркутяне. А что получили? Вместо освященного символа достоинства, благородства и силы – насмешку над этими качествами. В результате опечатки бабр стал бобром. Неверно понятый и изображенный художником герб был утвержден императором, подарившим городу химеру, о которой мы говорим или, что это собака – первый друг человека – с полузадушенной кошкой в зубах, или, что это соболь с белкой, и, наконец, что это не бобр, а бабр. Думаю, что следует восстановить первоначальный вид герба. Предлагаю вот такой вариант:





Восточно-Сибирская правда. 1966. 8 окт. (№ 241) :

Версия с опечаткой и ошибкой прочно бытует в исторической и публицистической литературе до сих пор. В тот момент она, вместе с предложенным эскизом герба, вызвала шквал писем от возмущенных трудящихся в редакцию газеты. По традиции страны советов, советчики предлагали «поменять рамку с квадратной на круглую и сделать сувенирные значки», «оставить старый герб, но заменить царскую корону на современную деталь с ветвью кедра», «уж если говорить об изменении герба (коли в этом есть необходимость и цель), тогда нужны не только современные формы в рисунке, в композиции, а нужен, главным образом, и смысл. Правда, старинный рисунок не блещет грамотностью, но мы видим хищника, характер, относительную динамику. Предлагаемый вариант герба не символизирует ни прошлого, ни современного и не привлекает глаза. К тому же уместна ли на гербе Иркутска звериная лютость зверя, который бывал у нас когда-то “гостем”?».[6]

Художник не унимался в 1970 году уже в «Советской молодежи» опубликовал статью и герб разработанный им и заслуженным деятелем искусств РСФСР Б.И. Лебединским. «Сегодня мы помещаем изображение законного городского герба города “бабр, несущий соболя”.





Тигр, как и лев, являлся в геральдике олицетворением высших и благородных качеств: мудрости, могущества, великодушия. Эти качества, как естественная защита бабром местного населения от волков и кабанов, заставили аборигенов выбрать его для родового знака, оформившегося в герб города. Изображение принято, как эмблема города областным художественным советом 25 февраля 1969 года и представляет законный герб города, является основой для сувениров»[7].

Старания Суворова прошли даром, компромиссный герб с бабром продолжал участвовать во всех торжественных городских мероприятиях. Ластоногий бабр победил!





Празднование рождения полумиллионного жителя Иркутска. Восточно-Сибирская правда. 1974. 4 июня (№ 129)

Иркутский авиазавод выпускал серию дорогих сувениров из металлического литья с мифическим зверем. Радиозавод также производил радиолы с эмблемой в виде этого бабра.

Второе торжество в честь 300-летия Иркутска в 1986 году было под знаменем черного и перепончатого бабра, про полосатого и пушистого тигра забыли.

В 1990-е Городская дума Иркутска предложила узаконить новый вариант городского герба, сходный обликом с гербом 1878 года. Однако Государственная герольдия при президенте РФ настояла на том, чтобы, как и в XVIII веке, зверь смотрел в левую сторону щита, и голова была изображена не в профиль, а анфас.







Герб Иркутска утвержден решением Гор. думы от 31 окт. 1996 № 3-29г Д(2) со следующей формулировкой: «В серебряном поле на зеленой земле бегущий бабр настороже, несущий в зубах червленого (красного) соболя: оба зверя повернуты влево». Тем же решением герб Иркутска помещается на бланках мэра города, Городской думы, городской администрации и воспроизводится на флаге города Иркутска.

Герб Иркутской области, утвержденный годом спустя, в отличие от городского, смотрит в противоположную сторону и более схож с версией мифического бабра.





[1] РГВИА, ф. 2, оп. 10, д. 528. – Л. 771-773.
[2] Северная пчела. № 23. 1860. – С. 1-3.
[3] Описание Иркутского наместничества 1792 года
[4] Берх В. Хронологическая история открытия Алеутских островов или подвиги Российского купечества / С.- Петербург, 1823.
[5] Детектив с Бабром, или новый взгляд на историю иркутских печатей и гербов / В. Гасельник ; [научный редактор А. В. Дулов]. - Иркутск : Принт Лайн, 2017.
[6] Восточно-Сибирская правда. 1966. 27 окт. (№ 257)
[7] Советская молодежь. 1970. 1 авг. (№ 90)
Использованы материалы электронной библиотеки «Хроники Приангарья»

[Музей Света]

Пушкинка

[люБОЛЬ]

Неожиданное известие для эпохи моратория на "русские торги": предмет с русским провенансом привлек большое внимание покупателей и был куплен за заметную сумму."Мы ставили на Александра I и жирандоли, и прогноз оказался верным. Но мы не могли и предположить, что цена на дворцовую бронзу взлетит в 5 (!) раз, и даже «побьёт» Пикассо", с удивлением пишет телеграм-канал "Бюро искусств" .



Мы попросили обозревателя этого канала рассказать нам о том, что это за жирандоли, побившие Пикассо:


23 июня в Париже завершился двухнедельный аукционный блокбастер — распродажа коллекции великого кутюрье Юбера де Живанши. В аукционном доме Christie’s решили реализовать обширную коллекцию (более 1200 произведений искусства) одновременно в трех форматах: часть онлайн, часть офлайн и отдельно 63 лота на вечернем main event под названием «Шедевры». Об одном из таких лотов и пойдет речь.



Все основные арт-обозреватели написали и продолжают писать о работах Пикассо, Миро и Джакометти.

Мы же хотим обратить ваше внимание на другой шедевр — парные дворцовые жирандоли конца XVIII века (лот 18).
И этот лот по своей значимости не уступает произведениям именитых художников. Судите сами:

Во-первых, массивные (а высота этих жирандолей почти 2,7 метра) дворцовые предметы XVIII века невероятно редко появляются на мировом арт-рынке. Тем более в таком великолепном состоянии.

Тем более с запредельно высоким качеством проработки, которую Christie’s справедливо приписывают знаменитому французскому скульптору и бронзолитейщеку Пьеру-Филиппу Томиру (1751-1843).



И обратите внимание, как искусно выполнена имитация мрамора на дубовых основаниях. Да, они деревянные. Но не потому, что заказчик хотел сэкономить на материалах, а потому, что будь это мрамор, жирандоли бы стали просто неподъемными.

Во-вторых, фантастический провенанс. Как утверждает Christie’s, эти жирандоли были выполнены по заказу самого Павла I! На это указывает запись в каталоге аукциона 1825 года, на котором распродавалась коллекция Henri-Thomas Karcher (1773-1824) — видного французского дипломата.

В примечании к лоту Christie’s подробно описывает любовь Павла I к предметам французского декоративно-прикладного искусства и что любовь эта появилась, когда молодой наследник российского престола вместе со своей женой путешествовал по Европе инкогнито, используя псевдонимы «граф и графиня Северные».



После вступления на престол в 1796 году Павел I затеял строительство нового императорского дворца — Михайловского замка, который был возведен за рекордные (!) 4 года. Однако замок «проработал» императорской резиденцией всего 40 дней до убийства Павла I в 1801 году. Вскоре после этого события из замка вывезли все художественные ценности, а его парадные покои приспособили для разных ведомственных учреждений и роздали под жилые квартиры.

И, как уверяют эксперты Christie’s, такие роскошные жирандоли могли быть заказаны только для интерьеров Михайловского замка. И либо они так и не были доставлены императору из Парижа, либо после переворота дворцовое имущество было реализовано на публичном аукционе.



Как нам думается, такой провенанс мог повлиять в свое время и на решение Живанши о покупке жирандолей. Ведь он явно испытывал слабость к предметам связанным с русскими монархами. Вот, например, бюст Александра I, который, как мы выяснили, располагался на камине прямо в спальне парижского особняка модельера. Или вот жалованный ковш Екатерины II. Что вообще поразительно, ведь это очень специфичная тема даже для отечественных коллекционеров.

Итого: огромная редкость, знаменитый скульптор, российский император, прославленный модельер. Все это дает нам вполне справедливый, но все же гигантский эстимейт в €700 000 — €1 000 000.

Мы хоть и ставили на то, что окончательная цена будет выше эстимейта, но не могли и предположить, что она взлетит в (!) 5 раз и даже «побьет» Пикассо с итоговой ценой 4,2 млн евро. За жирандоли кто-то отдал 4,9 млн евро!

Ничто так точно не объяснит результат этого аукциона, как цитата самого Живанши: «Мода меняется, но эстетика XVIII века будет существовать всегда, поскольку ее отличает исключительное качество».( С )

[Аля]

В этот день 1950 года началась Корейская война, именуемая в КНДР «Отечественной освободительной», а в РК – «Инцидент 25 июня».



(К большому сожалению, мы уже который день вынуждены рассказывать о начале какой-нибудь войны – ну, что тут поделаешь… Почему-то для этих целей часто выбирают дни летнего солнцестояния – а войны, как на подбор, такие, что мимо не пройдёшь. Если завтрашний день будет связан с каким-нибудь походом древних греков, мы его принципиально проигнорируем).


…Как известно, Корейская война, в которую окажутся вовлечены не менее двух десятков стран и два миллиона солдат (как минимум, полмиллиона человек погибнут); будет продолжаться три года – и закончится тем, что стороны останутся при своей первоначальной территории (разрушив 80% всего, что на ней находилось). Более того – формально она не прекращалась ни на минуту вплоть до сегодняшнего дня… (Хотя буквально в последнее время наметились серьёзные подвижки).

…Призна***769;ем: трагические события стали исключительно результатом противостояния «великих держав». Вкратце, эта история такова…

…С начала века – и до 1945-го – Корея пребывала под японской оккупацией. (Все эти годы здесь действовали различные силы сопротивления – и, ближе к описываемым событиям, среди них становятся заметны два лидера грядущего конфликта. Один из них – Ли Сын Ман – уедет в США; другой – Ким Ир Сен – в СССР… со всеми вытекающими).



…На завершающем этапе Второй мировой союзники разделят Корею по 38-й параллели… (Как выяснится, надолго – но речь-то поначалу шла только о том, что американцы разоружают японцев в своей зоне, а мы – в своей). После этого предполагалось устроить дела полюбовно – трудно сказать, сколько лукавства здесь было изначально, но благие намерения пойдут прахом почти сразу. Американцы привезут своего, «демократического», лидера, Советы – своего, «коммунистического»; и обе половинки заживут параллельной жизнью. Вскоре начнётся «холодная война» – и ситуация окончательно усугубится…

…В течение двух с лишним лет шли безуспешные переговоры – а тем временем, оба режима крепли и обособлялись… наконец, американцы потеряют терпение, продавят вопрос через ООН – и 15 августа 1948-го на карте мира появится Республика Корея со столицей в Сеуле. Разумеется, последует ответ – Корейская народно-демократическая Республика со столицей в Пхеньяне образуется уже 9 сентября.

Естественно, оба новорождённых государства, в первую очередь, провозгласят своё неотъемлемое право на всю территорию Кореи – и, соответственно, нелегитимность друг друга. Между тем, войска великих держав начали уходить – и в 1949 году этот процесс завершится. Что называется – «очистили поле»...



(Ли Сын Ман, предчувствуя неприятности, отчаянно сопротивлялся – но слишком уж были разочарованы американцы: в Китае их ставка в лице Гоминьдана была бита; во Вьетнаме местные начали выживать французов. США разумно рассудили, что сил захапать весь регион не хватит – островов и Японии достаточно!.. Что касается Советов, то они уйти-то уйдут – но, в отличие от прижимистых янки, тяжёлую технику оставят – потому южанам поначалу придётся отбиваться от авиации и танков северян чем попало).

…Ким Ир Сен уже какое-то время рвался в бой (Сталин его останавливал) – но после ухода американцев советского вождя удалось уговорить. 25 июня северокорейские войска начнут наступление – через три дня они уже будут в Сеуле, а ещё через полтора месяца – займут практически всю территорию противника.

P.S. .…Конечно, поводом Ким Ир Сен объявит «внезапное нападение южного врага» – но уж слишком всё было очевидно… В тот же день американцы созовут Совбез. По неудачному для КНДР стечению обстоятельств, СССР на тот момент бойкотировал ООН, требуя (в поддержку Мао) изгнать оттуда представителя Чан Кайши. Так пройдёт резолюция об «агрессии Северной Кореи» – и США получат мандат возглавить коалицию пятнадцати стран, включая такие грозные, как Люксембург, Греция и Эфиопская империя. 1 августа СССР вернётся в Совбез – но события уже примут необратимый характер… Впрочем, это – совсем другая история.


( С )

[люБОЛЬ]

1. Профессор экономики Александр Скоробогатов вычислил, что реальный курс нашей национальной валюты должен составлять 33 рубля за доллар. Но и у нас, и за рубежом слишком многие заинтересованы в искусственном занижении курса (ссылка):

Самый популярный финансовый вопрос сегодня – почем "должен" быть доллар. Еще античные мыслители задавались вопросом о "справедливой цене" товара, а современные экономисты чаще говорят о "равновесной цене". Это понятие полезно как некая точка притяжения для реально наблюдаемой рыночной цены.


Такое равновесное значение мы можем вычислить и для валютного курса, взяв в качестве критерия паритет покупательной способности (ППС).

ППС – это такой курс валют, при котором на одну и ту же сумму денег в странах, выпускающих эти валюты, можно купить одно и то же количество товаров. Под последними чаще всего подразумевается потребительская корзина, т.е. набор наиболее массовых товаров.

Если не удается найти сам паритетный курс, его можно без труда рассчитать по регулярно публикуемым в открытом доступе данным о номинальном ВВП и ВВП по ППС.

Возьмем в Википедии последние доступные данные для России, согласно которым за текущий год эти две величины оцениваются в $1,829 трлн. и $4,365 трлн., соответственно. Оценки сделаны МВФ в апреле этого года. Значит, за основу взят тогдашний курс доллара, среднемесячное значение которого составляло 77,9.

Эти данные позволяют нам найти такой курс доллара, при котором номинальный и паритетный ВВП России сравняются. Для этого надо разделить курс доллара, положенный в основу расчета паритетного ВВП, на отношение этих двух оценок нашего ВВП, т.е. курс доллара/(ВВП паритетный/ВВП номинальный), что и дает нам курс в 32,6 рублей за доллар.

Несколько комментариев по поводу этого расчета:

А. Повторим, что полученный таким образом курс является равновесным в том смысле, что при нем наши расходы будут в среднем одинаковы, тратим ли мы свои деньги в России или в США;

Б. Если бы государства не вмешивались в работу рынка, то примерно такой курс мы бы и наблюдали в жизни. В противном случае бизнес бы просто зарабатывал на разнице цен в двух странах, перепродавая дорого купленное задешево. И количество желающих на этом зарабатывать бы росло до тех пор, пока валютный курс отличался бы от паритетного;

В. Государства намеренно занижают курс национальной валюты, чтобы стимулировать отечественное производство. Это особенно характерно для стран, которые принято относить к развивающимся, в том числе к России;

Г. Это дает понимание двух фундаментальных сил, определяющих валютный курс. В случае доллара выходит, что рынок тянет его вниз, а государство его удерживает от падения. До сих пор государство это делало с помощью бюджетного правила, вкладываясь в иностранные ценные бумаги. Сейчас по известным причинам оно это делает в куда меньших масштабах, почему курс и валится, приближаясь к равновесному.

2. Блогер takoe_nebo приводит впечатляющий пример того, как в Российской Империи работали социальные лифты. Крепостные крестьяне могли стать миллионерами (на наши деньги миллиардерами). А условия работы на фабриках у таких новоиспечённых богачей были весьма привлекательными даже по нынешним меркам (ссылка):

В 1830 году в имении светлейшего князя Волконского родился мальчик, сын крепостного крестьянина. Пацан сызмальства любил рисовать, и князь заметил тягу ребёнка к искусству. В 12 лет его отправили в Москву учиться ювелирному делу. В 17 лет он вернулся и сразу же начал работать.

За 3 (три!) года он смог заработать столько, что князь дал ему вольную грамоту и юноша в 20 лет получил свободу. Шёл 1850 год и отмены крепостного права оставалось 11 лет.

В 1850-м он становится свободным,
В 1851-м открывает мастерскую,
В 1854-м мастерская становится фабрикой,
В 1857-м оборот фабрики 2 миллиона рублей,
В 1865-м он становится официальным поставщиком драгоценностей и сервизов для Императорского дворца.

В 35 лет молодой человек владел состоянием в 3,5 миллиона рублей (1 рубль тогда это как 1513 рублей 75 копеек сейчас). То есть сейчас он владел бы 5,2 миллиарда рублей.

До конца своей жизни он одевался строго, можно даже сказать бедно. Не тратил деньги на роскошь и праздную жизнь. Зато бывший крепостной понял одну простую вещь: настоящий капитал любого предприятия - это люди. Создай условия для труда и полноценной жизни и порвут для тебя любого конкурента.

Так и произошло.

Все работники фабрики получали зарплату в 3-5 раз выше, чем у конкурентов. Лучшие же мастера имели оклад в 500-700 рублей в месяц (офицер царской армии получал в месяц около 80 рублей, а простой рабочий на заводе - 25 рублей).

Но не зарплата была главным козырем:
- при фабрике работало общежитие для одарённых детей, которые учились 5-6 лет на полном пансионе, их родителям выплачивалась помощь;
- детей учили рисованию, живописи, лепке, керамике, скульптуре, каллиграфии, чтению чертежей, общеобразовательным наукам и даже... экономике;
- к полноценному труду допускали учеников только после достижения 18-ти лет (детский труд не существовал);
- каждый работник проходил несколько раз в год курсы повышения квалификации;
- с мастерами тесно работали приглашённые скульпторы, художники, академики и даже итальянские дизайнеры: Жуковский, Монигетти, Даль, Чичагин и т.д.;
- каждый работник мог взять оплачиваемый месячный отпуск для восстановления творческих сил и съездить за счёт предприятия на воды;
- производство размещалось в просторных залах с большим количеством окон, форточек и вентиляцией;
- были перерывы и бесплатные горячие обеды;
- бесплатное медицинское обслуживание;
- лучших мастеров отправляли в Италию и Германию на стажировки.

Всё это привело к тому, уже через 5 лет фабрика стала крупнейшим производителем ювелирки в России. Она "порвала" все международные выставки и ярмарки, об изделиях фабрики писали как о "невозможных".

Даже Карл Фаберже почувствовал конкуренцию и падение спроса на свои украшения, после чего "родил" всем известные яйца. Никто из зарубежных гостей даже подумать не мог, что шедевры создаются руками бывших крепостных, которых было всего лишь 300: 170 мастеров и 130 учеников.

Звали этого юношу Павел Акимович Овчинников. Он умер в 1888 году, на его похороны собрались все работники фабрики до единого, даже пенсионеры.

3. Я рассказываю в «Школе капитализма», почему у вас в кошельке всегда должна лежать хотя бы одна месячная зарплата. Вот начало статьи (ссылка):

Советские руководители любили делать запасы. Это сейчас любое производство начинается с вопроса «кому я это продам». А при советской власти проблема сбыта директоров волновала мало, гораздо сложнее было не продать, а купить. Поэтому самые талантливые, самые матёрые переговорщики работали снабженцами, они доставали заводам материалы и станки. Понятно, что если уж удавалось закупить что-нибудь нужное, то брали побольше, с запасом, чтобы хватило надолго. Иногда жадничали, из-за чего взятое про запас ржавело и гнило…

В начале девяностых Россию накрыл дикий капитализм, и главным дефицитом в стране надолго стали деньги. Сейчас странно вспоминать, но тогда у нас была целая инфраструктура бартера — когда несколько предприятий, не имея на счетах свободных денег, обменивались товаром, чтобы хоть как-то запустить бизнес-цепочки. Понятно, что в такой атмосфере было уже не до складских запасов — на большие запасы просто не было свободных средств.

Олег Макаренко(olegmakarenko.ru)

[Музей Света]

Иван Поддубный
Хаджимукан Мунайтпасов
Сальватор Бамбула
Георг Гаккеншмидт
Александр Аберг

[люБОЛЬ]

Кружка. Лондон, 1594-1595 гг. Привезена посольством Джона Меррика от короля Якова I царю Михаилу Федоровичу в 1615 г.

Англия являлась крупнейшим торговым партнером России в XVI-XVII веках. Первый английский корабль причалил к берегам Белого моря в 1553 году, во времена правления царя Ивана Грозного, который предоставил английским купцам значительные льготы в торговле. В последующие десятилетия торговые агенты английской Московской компании, часто являвшиеся и дипломатами, обогатили русскую казну великолепными серебряными изделиями. Некоторые из них были дарами английских монархов, другие – купеческими привозами.

Оружейная палата обладает лучшей в мире коллекцией художественного серебра середины XVI - середины XVII века. В самой Англии многие изделия этого периода были уничтожены в годы революции и гражданской войны середины XVII века. Кремлевское собрание по полноте, типологическому разнообразию и наличию в нем редких произведений не имеет аналогов в мире. И сегодня мы хотим поделиться с вами фотографиями некоторых наших сокровищ.


Воронок. Лондон, 1571-1572 гг. Мастер Томас Бенсон



Кувшин. Лондон, 1604-1605 гг. Привезен посольством Джона Меррика от короля Якова I в дар царю Михаилу Федоровичу в 1620 г.



Кубок со съемной крышкой. Лондон, 1613-1614 гг. Мастер Томас Честон



Кружка. Лондон, 1611-1612 гг. Мастер Уильям Рейн Старший. Привезена посольством Симеона Дигби от короля Карла I в дар царю Михаилу Федоровичу в 1636 г.



Фляга. Лондон, 1663 г. Мастер Роберт Смитсер. Подарена королем Англии Карлом II царю Алексею Михайловичу в 1664 г.



Туалетная коробочка. Лондон, 1742 г. Мастер Эме Видо



Люстра. Лондон, 1734-1735 гг. Мастер Поль де Ламери



Стол. Лондон, 1720-е годы. Мастер Поль де Ламери
©Музеи Московского Кремля

[Аля]

Вот интересно читать про реальные истории художественных сюжетов. Вот например тут мы выясняли кто такой был настоящий Гоцман или например вот история о настоящем Джеймсе Бонде и о настоящем Профессоре Мориарти и даже о настоящем Мюнхаузене. А сейчас немного подробностей про — «А теперь горбатый!, Я сказал горбатый!»
Банда «Чёрная кошка» — пожалуй, самое известное преступное объединение на постсоветском пространстве. Таковым оно стало благодаря таланту братьев Вайнеров, написавших книгу «Эра милосердия», а также мастерству режиссёра Станислава Говорухина, снявшего один из лучших советских детективов «Место встречи изменить нельзя».
Однако реальность сильно отличается от художественного вымысла.


В 1945-1946 годах в разных городах Советского Союза появились слухи о шайке воров, которые перед тем, как ограбить квартиру, рисуют на её двери своеобразную «метку» в виде чёрной кошки.
Эта романтическая история настолько понравилась представителям криминала, что «чёрные кошки» плодились как грибы. Как правило, речь шла о мелких группировках, размах деятельности которых и близко не приближался к тому, что описали братья Вайнеры. Нередко под знаком «Чёрной кошки» выступала уличная шпана.




Популярный писатель детективного жанра Эдуард Хруцкий, по сценариям которого были поставлены такие фильмы, как «По данным уголовного розыска» и «Приступить к ликвидации», вспоминал, что в 1946 году сам оказался в составе подобной «банды».
Группа подростков решила попугать некоего гражданина, который безбедно жил в военные годы, пока отцы мальчишек сражались на фронте. Милиционеры, поймав «мстителей», по словам Хруцкого, поступили с ними просто: «надавали по шеям и отпустили».
"Бандитами" из "Черной кошки" была группа подростков третьего, пятого и седьмого классов, которые решили напугать соседа и написали ему записку угрожающего содержания, — объясняет начальник музея истории ОВД Москвы КЦ ГУ МВД России по г. Москве Людмила Каминская. — Они сделали себе наколки чернилами, а в записке нарисовали черную кошку, после чего к "банде" и прилепилось это название".
Слух о таинственной "Черной кошке" разнесся по Москве очень быстро, превратившись в настоящий "бренд". Пользуясь громкой славой несуществующей банды, московские малолетки совершали мелкие кражи, хулиганили, запугивали горожан. Прикрывались "Кошкой" и так называемые "гастролеры" — заезжие воришки.
Но в основе сюжета братьев Вайнеров лежит история не таких горе-грабителей, а настоящих преступников, забиравших не только деньги и ценности, но и человеческие жизни. Банда, о которой идёт речь, действовала в 1950-1953 годах.
"Что же касается братьев Вайнеров и их романа, то они просто воспользовались этим громким названием. Прототипом банды, чьи дела были описаны в "Эре милосердия", стала " Банда высокого Блондина". Однако и здесь есть расхождения с действительностью: главарь банды Иван Митин вовсе не был горбатым, а наоборот, отличался высоким ростом", — сказала Людмила Каминская.





Кровавый «дебют».
1 февраля 1950 года в Химках старший оперуполномоченный Кочкин и местный участковый В.Филин совершали обход территории. Зайдя в продуктовый магазин, они обратили внимание на молодого человека, который препирался с продавщицей. Женщине он представился сотрудником милиции в штатском, однако той субъект показался подозрительным. Двое друзей молодого человека курили на крыльце.
Когда сотрудники милиции попытались проверить документы, один из неизвестных выхватил пистолет и открыл огонь. Оперуполномоченный Кочкин стал первой жертвой банды, которая в течение трёх лет терроризировала Москву и окрестности.
Убийство милиционера было событием из ряда вон выходящим, и сотрудники правоохранительных органов вели активный розыск преступников. Бандиты, впрочем, напомнили о себе сами: 26 марта 1950 года трое ворвались в промтоварный магазин Тимирязевского района, представившись …чекистами.
«Сотрудники МГБ», пользуясь замешательством продавцов и посетителей, загнали всех в подсобку и заперли магазин на навесной замок. Добычей преступников стали 68 тысяч рублей.
Полгода оперативники сбивали ноги в поисках бандитов, но тщетно. Те, как потом оказалось, получив крупный куш, затаились. Осенью, потратив деньги, они снова вышли на охоту. 16 ноября 1950 года был ограблен промтоварный магазин пароходства Канала имени Москвы (похищено более 24 тысяч рублей), 10 декабря — магазин на улице Кутузовская Cлобода (похищено 62 тысячи рублей).




Налет по соседству с товарищем Сталиным.
11 марта 1951 года преступники совершили налёт на ресторан «Голубой Дунай». Будучи абсолютно уверенными в собственной неуязвимости, бандиты сначала выпивали за столиком, а затем с пистолетом двинулись к кассиру.
Младший лейтенант милиции Михаил Бирюков в тот день находился в ресторане с женой. Несмотря на это, помня о служебном долге, он вступил в схватку с бандитами. Офицер погиб от пуль преступников. Ещё одной жертвой стал рабочий, сидевший за одним из столиков: в него попала одна из пуль, предназначавшихся милиционеру. В ресторане поднялась паника, и ограбление было сорвано. Убегая, бандиты ранили ещё двух человек.
Неудача преступников только разозлила. 27 марта 1951 года они совершили налёт на Кунцевский торг. Директор магазина Карп Антонов вступил в рукопашную схватку с главарём банды и был убит.
Ситуация была чрезвычайной. Последнее нападение произошло всего в нескольких километрах от «Ближней дачи» Сталина. Лучшие силы милиции и Министерства госбезопасности «трясли» криминалитет, требуя выдать вконец обнаглевших налётчиков, но «авторитеты» клялись, что ничего не знают.
Слухи, ходившие по Москве, преувеличивали преступления бандитов десятикратно. Легенда о «Чёрной кошке» теперь твёрдо ассоциировалась именно с ними.


Ресторан «Голубой Дунай».

Бессилие Никиты Хрущёва.
Бандиты вели себя всё более вызывающе. Усиленный патруль милиции наткнулся на них в станционном буфете на станции Удельная. У одного из подозрительных мужчин заметили пистолет.
Задерживать бандитов в зале милиционеры не решились: кругом было полно посторонних людей, которые могли погибнуть. Бандиты же, выйдя на улицу и бросившись к лесу, завязали с милиционерами настоящую перестрелку. Победа осталась за налётчиками: им снова удалось скрыться.
Глава Московского горкома партии Никита Хрущёв метал громы и молнии в адрес правоохранителей. Он всерьёз опасался за свою карьеру: с Никиты Сергеевича вполне могли спросить за разгул преступности в столице «первого в мире государства рабочих и крестьян».
Но не помогало ничего: ни угрозы, ни привлечение новых сил. В августе 1952 года при налёте на чайную на станции Снегири бандиты убили сторожа Краева, который попытался оказать им сопротивление. В сентябре того же года преступники нападают на палатку «Пиво-воды» на платформе Ленинградская. Защитить женщину-продавщицу попытался один из посетителей. Мужчину застрелили.
1 ноября 1952 года при налёте на магазин в районе Ботанического сада бандиты ранили продавщицу. Когда они уже покинули место преступления, на них обратил внимание лейтенант милиции. Об ограблении он ничего не знал, но решил проверить документы у подозрительных граждан. Сотрудник милиции получил смертельное ранение.



Митин теперь редко уезжал из Красногорска без пистолета в кармане, даже когда ездил к отцу, работавшему в лесничестве в Кратове. В этот день, не застав его на месте, он сошёл на станции Удельная вместе с Агеевым и Аверченковым, чтобы купить выпивку в станционном буфете. В связи с усилениям охраны поездов и для поддержания правопорядка теперь на станциях нередко видели сотрудников милиции. Однако трое бандитов заметили их только тогда, когда уже устроились за столиком. Агеев занервничал:
– Надо уходить. Здесь крутится слишком много милиции!
Но Митин и ухом не повёл, спокойно снял пиджак и продолжал пить. Вечер был жаркий. На нём были брюки и летняя рубашка, и пистолет ТТ ясно очертился в его кармане. Спокойствие Митина было почти вызывающим. Милиционеры поняли, что дело принимает опасный оборот.
– Иван, уходим! Мусора ствол увидели! – настаивал Агеев. – Знаю.
Милиционеры не хотели подвергать опасности окружающих и не задержали подозрительную группу внутри ресторана. Они смотрели, как Митин и Агеев спокойно прошли мимо. Выйдя на перрон, Митин быстро спрыгнул на железнодорожный путь и свернул в сторону леса.
– Стой! – милиционеры бросились за ним.
Митин выхватил пистолет, и развернулась настоящая перестрелка. Он был на волосок от смерти, но пули упрямо летели мимо. Всем троим удалось бежать. МУР снова потерпел поражение.
Вскоре после этих событий Агеев с безупречной характеристикой поступил в Военно-морское минно-торпедное авиационное училище в г. Николаеве. Бандитская вакансия оказалась свободна. Но ненадолго. Митин привёл на дело двадцатичетырёхлетнего Николаенко, неприкаянного после тюремной отсидки.


На фото очередное место преступления – Сусоколовское шоссе (слева — территория Ботанического сада).

«Всем на пол!»
В августе 1952-го банда ворвалась в чайную на станции Снегири. Чайная только звучит невинно. В те времена в столовых не подавали горячительные напитки, а в чайных можно было купить алкоголь, поэтому касса работала бойко. Когда высокая тёмная фигура Митина загородила вход и раздался резкий крик: «На пол!», от неожиданности и ужаса все словно оцепенели. Митин обнажил оружие и в считаные секунды принудил всех повиноваться. Но сторож H.Краев бросился в подсобку и сорвал со стены ружьё. Митин выстрелил. Краев скончался в тот же день в больнице.
В кассе было около четырёх тысяч. Для многих – целое состояние. Для «митинцев» – риск впустую. Через месяц Лукин и Митин поехали на электропоезде в Москву, чтобы выбрать новую точку для ограбления. Подходящий объект скоро появился – палатка «Пиво-Воды» на платформе Ленинградская.
Встретившись на пустынном перроне, все трое вошли в здание палатки. Аверченков запер с внутренней стороны дверь и остался у входа, а Лукин потребовал у кассирши выручку и, рванув к себе её собственный кожаный чемоданчик, бросил туда деньги. Посетитель за ближайшим столиком поднялся.
– Что ты делаешь, мать т… – Выстрел оборвал его возмущение и саму жизнь. Тогда другой посетитель бросился на Митина и получил пулю в голову.
– Что ты там возишься? – крикнул через плечо Лукин, образцовый студент МАИ.
Митин выбежал с Лукиным на перрон и в последнюю минуту вскочил в отъезжающий поезд. Сойдя на следующей станции, они прошли по мосту через Сходню. Размахнувшись, Лукин выбросил сумку как можно дальше в тёмную реку, и она проглотила улику.


На фото Владимир Арапов. 1950 год (из архива генерал-майора в отставке В.П. Арапова).

Звонок.
В январе 1953 года бандиты совершили налёт на сберкассу в Мытищах. Их добычей стали 30 тысяч рублей. Но в момент ограбления произошло то, что позволило получить первую ниточку, ведущую к неуловимой банде.
Сотрудница сберкассы успела нажать «тревожную кнопку», и в сберкассе раздался телефонный звонок. Растерявшийся грабитель схватил трубку.
— Это сберкасса? — спросил звонивший.
— Нет, стадион, — ответил налётчик, прервав звонок.
Звонил в сберкассу дежурный по отделению милиции. На этот короткий диалог обратил внимание сотрудник МУРа Владимир Арапов. Этот сыщик, настоящая легенда столичного угрозыска, впоследствии стал прототипом Владимира Шарапова.
А тогда Арапов насторожился: а почему, собственно, бандит упомянул стадион? Он сказал первое, что пришло в голову, но почему он вспомнил именно о стадионе?
Проанализировав на карте места ограблений, сыщик обнаружил, что многие из них совершены неподалёку от спортивных арен. Бандитов описывали как молодых людей спортивного вида. Получается, преступники могли вообще не иметь отношения к криминалу, а быть спортсменами?


Владимир Павлович Арапов

Роковая бочка пива.
В 1950-х годах такое не укладывалось в голове. Спортсмены в СССР считались образцами для подражания, а тут такое…
Оперативникам был отдан приказ начать проверку спортивных обществ, обращать внимание на всё необычное, что происходит у стадионов.
Вскоре необычное ЧП произошло у стадиона в Красногорске. Некий молодой человек выкупил у продавщицы бочку с пивом и угощал всех желающих. Среди счастливчиков оказался и Владимир Арапов, который запомнил «богача» и начал проверку.





На первый взгляд, речь шла об образцовых советских гражданах. Пивом угощал студент Московского авиационного института Вячеслав Лукин, отличник, спортсмен и комсомольский активист. Сопровождавшие его друзья оказались рабочими с оборонных заводов Красногорска, комсомольцами и ударниками труда.
Но Арапов чувствовал, что на этот раз напал на верный след. Выяснилось, что накануне ограбления сберкассы в Мытищах Лукин действительно был на местном стадионе.
Главная проблема для сыщиков была в том, что они изначально искали не там и не тех. Московские преступники с самого начала следствия как один «шли в отказ» и открещивались от связи с «митинцами».
Как оказалось, нашумевшая банда состояла сплошь из передовиков производства и людей далеких от криминальных «малин» и воровского круга. В общей сложности в банду входили 12 человек.
Большинство из них проживали в Красногорске и работали на местном заводе.
Главарь банды, Иван Митин, был мастером смены оборонного завода № 34. Интересно, что на момент поимки, Митин был представлен к высокой правительственной награде — ордену Трудового Красного Знамени. 8 из 11 членов банды также работали на этом заводе, двое были курсантами престижных военных училищ.
Среди «митинцев» был и стахановец, работник «пятисотого» завода, член партии — Петр Болотов. Был также студент МАИ Вячеслав Лукин, комсомолец и спортсмен.
В каком-то смысле, связующим звеном подельников и стал спорт. Красногорск после войны был одной из лучших спортивных подмосковных баз, здесь были сильные команды по волейболу, футболу, хоккею с мячом и легкой атлетике. Первым местом сбора «митинцев» был красногорский стадион «Зенит».
Митин установил в банде жесточайшую дисциплину, запрещал любую браваду, отвергал контакты с «классическими» бандитами. И всё-таки схема Митина дала сбой: бочка пива у стадиона в Красногорске привела налётчиков к краху.



«Идеологически неправильные» преступники.
На рассвете 14 февраля 1953 года в дом Ивана Митина ворвались оперативники. Задержанный главарь вёл себя спокойно, в ходе следствия давал подробные показания, не надеясь при этом на сохранение жизни. Ударник труда отлично понимал: за то, что он совершил, может быть только одно наказание.
Когда все члены банды были арестованы, и отчет о расследовании лёг на стол высших советских руководителей, вожди пришли в ужас. Восемь членов банды были работниками оборонного завода, сплошь ударниками и спортсменами, уже упоминавшийся Лукин учился в МАИ, а ещё двое и вовсе на момент разгрома банды являлись курсантами военных училищ.
Курсанта Николаевского военно-морского минно-торпедного авиационного училища Агеева, который до поступления был подельником Митина, участником ограблений и убийств, пришлось арестовывать с особым ордером, выданным военной прокуратурой.
На счету банды было 28 разбойных нападений, 11 убийств, 18 раненых. За время своей преступной деятельности бандиты награбили более 300 тысяч рублей.



Ни капли романтики.
Дело банды Митина настолько не вписывалось в идеологическую линию партии, что его немедленно засекретили.
Суд приговорил к смертной казни Ивана Митина и одного из его подельников Александра Самарина, который, как и главарь, принимал непосредственное участие в убийствах. Остальные члены банды были осуждены на срок от 10 до 25 лет.
Студент Лукин получил 25 лет, отбыл их полностью, и через год после освобождения умер от туберкулёза. Его отец не перенес позора, сошёл с ума и вскоре скончался в психиатрической больнице. Члены банды Митина сломали жизнь не только жертвам, но и своим близким.
В истории банды Ивана Митина нет романтики: это история об «оборотнях», которые при свете дня были образцовыми гражданами, а в своей второй ипостаси превращались в безжалостных душегубов. Это история о том, как низко может пасть человек.
( С )


Давайте тогда уже вспомним про «Мурку» из МУРА — Две версии и Как советская «золотая молодежь» угоняла самолет. Вот еще Легенда о ликвидации Жуковым криминала в Одессе и Реальные Острые Козырьки

[Музей Света]

В 1882 году было подписано Положение об Александровской каторжной тюрьме.


Историк, музейный работник Ирина Терновая рассказывает, что положение состоит из 12 глав. Все главы объединены 67 параграфами.

Глава 1 содержит основные сведения о предназначении Александровской каторжной тюрьмы и о ведомственной принадлежности. Она предназначалась для содержания ссыльнокаторжных мужчин без различия, состояла в непосредственном ведении Иркутского губернатора. Штат чинов управления тюрьмы был определен 18 ноября 1873 года. Управление тюрьмой осуществлялось смотрителем. Для решения наиболее важных вопросов созывался комитет в составе смотрителя и его помощника, а также врача, священника и эконома.

Глава 2 раскрывает порядок назначения и должностные обязанности чинов управления тюрьмой. О высокой степени ответственности смотрителя тюрьмы и его подчиненных говорит тот факт, что он назначался по представлению иркутского губернатора генерал-губернатором Восточной Сибири, помощник смотрителя избирался губернатором, врач – по представлению врачебной управы, священник – Епархиальным управлением и только эконом и письмоводитель – по представлению смотрителя тюрьмы.

В штат тюрьмы еще входили фельдшер и аптекарский ученик, а также тюремные надзиратели. Первые – назначались Врачебной управой, вторые – смотрителем.
Интересен параграф 7 главы, где написано, что надзиратели избирались из состоящих в запасе армии или отставных нижних чинов, грамотных, известных своей благонадежностью в нравственном отношении и по возможности знающих какое-либо из производимых в тюрьме ремесел. Надзиратели выполняли все распоряжения смотрителя по наблюдению за арестантами во время их содержания в тюрьме и во время работ вне ее.
В обязанности смотрителя тюрьмы входило содержание тюрьмы в исправности, заведование финансами, руководство общими правилами и контроль за надлежащим исполнением подчиненными своих служебных обязанностей. Смотритель тюрьмы имел право на предоставление чинам управления недельного отпуска. Сам же он мог отлучаться из тюрьмы только с разрешения губернатора. Смотритель и его помощник замещали друг друга во время своего отсутствия, одновременное их отсутствие было запрещено. Помощник смотрителя содействовал ему в надзоре и управлении тюрьмой и исполнял его обязанности в случае болезни.

В обязанности священника тюремной церкви входило совершение богослужений, христианских треб, религиозно-нравственных бесед с арестантами.
В обязанности эконома тюрьмы входило исполнение всех поручений смотрителя по хозчасти, хранение и отпуск продовольственных припасов, арестантской одежды и обуви, материалов отопления и освещения, рабочих инструментов и прочего имущества.

Письмоводитель вел делопроизводство канцелярией по управлению тюрьмой, хранение тюремных дел и книг.
Фельдшер и аптекарский ученик исполняли распоряжения врача по уходу за больными и приготовлением лекарств, вели документацию в больнице и аптеке.
Глава 3 содержит три параграфа, в которых раскрывается порядок производства дел в тюрьме. Так, все пакеты на имя управления распечатываются смотрителем, записываются во входящий журнал, а документы по порядку управления надзора за арестантами рассматривались по постановлениям Комитета.
Глава 4 раскрывает порядок приема арестантов в тюрьму. Все прибывшие в тюрьму каторжные принимались смотрителем в присутствии помощника, эконома и врача. При приеме партии сверялись приметы арестантов со статейными списками, больные отправлялись в тюремную больницу. Деньги изымались и хранились на книжке сберкассы отделения Государственного банка, недозволенные вещи – в конторе тюрьмы и выдавались арестантам по выходу. Затем каторжане вписывались в особую алфавитную книгу с подробным обозначением сведений, указанных в статейном списке. Каторжанам выдавалась отдельная книжка, в которую заносились его имя и фамилия, род преступления, время поступления в каторжные работы и срок их окончания, взыскания, полученные в тюрьме, сведения о принадлежавших деньгах и вещах.

В главе 5 говорилось, что каторжные зачислялись в тюрьму немедленно по приходу. Срок работ исчислялся со времени вступления в законную силу судебного приговора.
В главе 6 рассматривались вопросы о разделении каторжных по разрядам и порядок их содержания. Все каторжные вначале поступали в отряд (разряд) испытуемых. По окончании срока испытания те, кто показал хорошее поведение и трудолюбие, с разрешения иркутского губернского правления переводились в разряд исправляющихся. Арестанты из отряда (разряда) исправляющихся, присужденных к работам в рудниках на три года, а к работам на заводах – один год, отправлялись из центральной тюрьмы на заводы, рудники и золотые промыслы при первой возможности. Количество арестантов определялось ежегодно губернатором с разрешения генерал-губернатора.

Каторжане, разделенные по отрядам, содержались отдельно. «Исправляющиеся», получившие право жить вне тюрьмы, содержались в тюремных оковах. По истечению 2\3 срока испытания оковы с разрешения генерал-губернатора могли быть с них сняты. По его же распоряжению оковы временно снимались для производства определенных видов работ. Снятие оков по распоряжению смотрителя тюрьмы производилось только в случае тяжелой болезни каторжанина с условием усиления за ним больничного надзора. Вся личная переписка каторжных, их прошения проходила через смотрителя тюрьмы.
Глава 7 раскрывает основные занятия арестантов. Каторжане назначались на работы в самой тюрьме и вне ее. Причем, при направлении на работы учитывались разряды арестантов, состояние их здоровья. Арестанты из разряда «испытуемых» назначались на более тяжелые работы, нежели «исправляющиеся». Определение сравнительной тяжести работ производилось смотрителем тюрьмы.

В пределах тюрьмы выполнялись ремесленные работы (изготовление сапожных, портняжных, столярных, кузнечных изделий, помол ручными жерновами зерна для довольствия каторжан, хозяйственные работы (распилка, рубка, переноска дров, содержание в чистоте тюремных построек).
К работам вне тюрьмы относились: выделка кирпича, приготовление и доставка пиломатериалов, производство различных построек, работы в огороде и другие работы, которые могли выполнить каторжане в местных условиях.

Работы производились согласно «урочному положению». Данное положение, а также подробное распределение рабочих часов в соответствии со временем года и разрядом каторжан, составлялось Комитетом и утверждалось губернатором. Распределение каторжан по работам производил смотритель накануне каждого рабочего дня, о чем вносил сведения в лист наряда. Каторжане отправлялись на работы за пределы тюрьмы под конвоем, а те из них, кто получил право жить вне тюрьмы – под наблюдением тюремных надзирателей.

Во время сильных морозов и метелей арестанты не отправлялись на работы в открытых местах. Во время выполнения работ в отдаленных от тюрьмы местах, арестанты обедали по месту производства работ. Работы, требовавшие от арестантов особых знаний, производились под руководством надзирателей.
Каторжане выполняли работы по заказам, как правительственных учреждений, так и частных лиц. В случае одновременного казенного и частного заказа, в первую очередь выполнялись казенные заказы. Плата за выполнение заказов взималась по таксе, составленной Комитетом по управлению тюрьмой и утвержденной губернатором. Принятые заказы заносились в особую, выдаваемую каждый год губернским правлением книгу, где обозначались работы, подлежащие исполнению, цены заказы и суммы внесенной в счет работы. Вырученные средства распределялись следующим образом: 15 % отчислялись арестантам, выполнявшим заказ. Они распределялись ежемесячно в соответствии с трудозатратами каждого. Сумма заработка отмечалась вы каторжных книжках арестантов. Из заработанных денег половина могла быть использована арестантами по своему усмотрению (для улучшения питания, на пособие родным, для приобретения дозволенных предметы), другая половина хранилась до окончания арестантами срока каторжных работ и выдавалась на руки при освобождении.

Глава ХVIII посвящена наказаниям за проступки и преступления. За незначительные («маловажные») проступки каторжане подвергались наказаниям по распоряжению смотрителя тюрьмы с записью в тюремный журнал и отметкой в арестантских книжках. «Маловажными» признавались преступления и проступки, наказание ха которые, по общим законам, не караются заключением в «рабочем доме». Наказанием за подобные поступки служило наложение оков, наказание плетьми и розгами – по распоряжению смотрителя тюрьмы, а также продолжение срока пребывания в отряде испытуемых, увеличение срока работ, назначенного по судебному приговору – по распоряжению губернатора.

Глава ХIХ содержит сведения об освобождении каторжан от работ. Арестанты освобождались от работ по окончании срока или по состоянию здоровья. Сведения об увольнении каторжан от работ предоставлялись за два месяца до истечения срока Иркутскому губернатору через губернское правление. После получения соответствующего разрешения и по окончании срока работ каторжане водворялись на поселение по распоряжению Иркутской экспедиции о ссыльных.
Каторжане по состоянию здоровья или возраста неспособные к работам, за неимением в тюрьмы богадельни содержались в тюремных зданиях, до окончания назначенных им сроков или же направлялись по распоряжению Иркутского губернатора в заводские богадельни. Освидетельствование таких арестантов производилось Комитетом по управлению тюрьмой при участии командированных губернатором чиновника и лекаря.
Глава Х дает сведения о наряде караула. Караул при тюрьме и конвой к арестантам назначался по правилам воинского устава о караульной службе от Александровской местной команды, которая в случае законного требования тюремного начальства должна содействовать к сохранению и восстановлению порядка в тюрьме.

Конвой назначался таким образом, чтобы на каждые 10 арестантов приходилось по одному конвойному, не считая надзирателей, а при каждых 10 конвойных по одному унтер-офицеру.
Глава ХI раскрывает понятия «собственные арестантские деньги» и возможности их использования. Собственные арестантские деньги образовывались из сумм, присылаемых на имя арестантов до заключения и во время содержания их в тюрьме, а также из 15 % вознаграждения за сверхурочные работы, производимые ими в тюрьме. Сумма заносилась в шнуровую книгу, затем арестантские деньги отсылались для хранения по именным книжкам в сберегательные кассы отделения Государственного банка на все время нахождения арестантов в тюрьме. В арестантских именных книжках делались специальные отметки. При освобождении арестантов из тюрьмы эти деньги с накопившимися процентами выдавались им на руки. При переводах каторжан до окончания срока в другие тюрьмы, именные сберегательные книжки отправлялись их начальникам для дальнейших действий.
Любопытно, что в случае побега арестантов из тюрьмы или в случае их смерти, если в Сибири не оказывалось ближайших родственников, поступали в экономический поселенческий капитал.

Глава ХII содержит сведения о расходах на содержание тюрьмы и довольствие арестантов. Например, расходы включали в себя содержание личного состава Управления тюрьмы, довольствие каторжан пищей и одеждой, ремонт зданий, содержание рабочего скота, обеспечение хозяйственными принадлежностями, медикаментами. Смета составлялась к 1 февраля и утверждалась министром внутренних дел. Расходы на приобретение рабочих инструментов, материалов покрывались за счет доходов от заказов.

Закуп материалов для арестантской одежды и обуви, хлеба, мяса и прочих продуктов производился посредством торгов, устраиваемых в Иркутском губернском совете. Пошив одежд и обуви, заготовка дров, работы в огороде, ремонт тюремных зданий производился самими каторжанами. Арестанты довольствовались пищей из общего котла. Одеждой и обувью снабжались на основании особого распоряжения генерал-губернатора.
Необходимые на содержание тюрьмы и арестантов средства выделялись Иркутским губернским казначейством авансом по «ассигновкам» губернатора или председателя губернского правления. Смотритель отчитывался по расходам кассой, счетами, авансовыми счетами по правилам единства касса и иными надлежащими документами. Выделенные средства, материалы заносились в установленные книги и хранились: первые – в сундуке, последние – в кладовых тюрьмы под надзором военного караула. Ежемесячно комитетом по управлению тюрьмой проводилась сверка наличности денег, материалов, тюремного имущества, результаты которой отмечались в подлежащих книгах. По истечении года в Губернское правление направлялся отчет о расходе материалов, одежды и обуви.

Положение об Александровской центральной каторжной тюрьме дает четкое представление о системе управления тюрьмой, содержании арестантов и дополняет наши знания об истории общегосударственной тюремной системы России в конце ХIХ века.

[люБОЛЬ]

27 июня 1905 года вспыхнуло матросское восстание на броненосце «Потёмкин». Поводом к восстанию стал обыкновенный, бытовой факт: на камбузе борщ приготовили из плохого, несвежего мяса (по которому, согласно легенде, ползали черви). Матросы отказались его есть, один из офицеров построил «отказчиков» и потребовал выйти из строя тех, кто согласен-таки есть червивый борщ.
«Кто хочет кушать борщ — выйти к 12-дюймовой башне. А кто не хочет — для тех на корабле имеются ноки!». Матросы стали неохотно выходить, и офицер, чтобы окончательно запугать наиболее упорных «зачинщиков бунта», приказал принести брезент (его расстилали под ногами при производстве расстрела, чтобы кровь расстрелянных не проливалась на палубу). Вот это-то и сыграло роль порохового заряда, из толпы матросов прозвучал призыв: «Братцы, что они делают с нашими товарищами? Забирай винтовки и патроны! Бей их, хамов! Довольно быть рабами!».
И началось настоящее восстание, в котором были и такие яркие эпизоды, как обстрел Одессы с мятежного корабля, и казнь наиболее ненавистных офицеров, включая судового врача (который признал гнилое мясо "хорошим"). Или такой ужасающий своей бездуховностью штрих: "Прикладами винтовок был избит корабельный священник отец Пармен. Ему удалось бежать и спрятаться от матросов в матросском гальюне".




Слева — старший врач броненосца «Князь Потёмкин Таврический» Сергей Егорович Смирнов, признал несвежее мясо „хорошим“ и заявил, что команда „зажирела“. Казнён восставшими. Справа: кадр из советского фильма «Броненосец „Потёмкин“»

Вообще, хроника восстания читается как захватывающий приключенческий роман.
В. И. Ленин готов был возглавить восставших и инструктировал своего посланца в Одессу: «Постарайтесь, во что бы то ни стало, попасть на броненосец, убедите матросов действовать решительно. В крайнем случае не останавливайтесь перед бомбардировкой правительственных учреждений. Город нужно захватить в наши руки...» «Ильич явно волновался и увлекался, — писал позднее этот курьер, большевик Михаил Васильев-Южин. — В таком состоянии я раньше никогда его не видел. Особенно меня поразили и, каюсь, удивили его дальнейшие планы». «Дальше, — продолжал Ленин, — необходимо сделать всё, чтобы захватить в свои руки остальной флот. Я уверен, что большинство судов примкнут к „Потёмкину“. Нужно только действовать решительно и смело. Тогда немедленно посылайте миноносец за мной». Увы, эти планы не сбылись: курьер Ленина опоздал — когда он прибыл в Одессу, «Потёмкин» уже покинул порт. Намерение Владимира Ильича создать революционное правительство в России пришлось отложить на 12 лет...
А потрясённый происшедшим император Николай II записывал в дневнике: «Получил ошеломляющее известие из Одессы о том, что команда пришедшего туда броненосца „Князь Потёмкин-Таврический“ взбунтовалась, перебила офицеров и овладела судном, угрожая беспорядками в городе. Просто не верится!.. Лишь бы удалось удержать в повиновении остальные корабли эскадры!".
Великий князь Константин Константинович тоже писал в дневнике: «Ужасы, невероятные известия из Одессы. Это — полная революция!».

Да, опасно бывает в России (впрочем, как и в других странах мира) предлагать «быдлу» (хамско-холуйско-холопской биомассе, как её кличут либералы) кушать червивое мясо (броненосец «Потёмкин»), конские члены (Ленский расстрел) или даже пирожки с ливером вместо мяса (Новочеркасские события). Фразы типа «Кто не хочет кушать борщ — для тех на корабле имеются ноки!» или «Если нет денег на мясо и колбасу — кушайте пирожки с ливером!» — самая лучшая горючая растопка для восстания. Потому что в ответ запросто можно услышать неожиданное: «Бей их, хамов!». И не только самому головы не сносить, но и государей императоров с отцами Парменами подвести под монастырь. Имейте в виду на будущее, если что. ;)




Знаменитый «цветной» кадр из чёрно-белого фильма С. Эйзенштейна «Броненосец „Потёмкин“». Красный флажок был раскрашен на киноплёнке вручную







Плакаты фильма С. Эйзенштейна «Броненосец „Потёмкин“»




Кадры из фильма "Броненосец "Потёмкин"". "Коляска по лестнице — катится, катится".

Александр Солженицын в своей повести "Один день Ивана Денисовича", которая в 1962 году была опубликована в журнале "Новый мир", и мгновенно сделала писателю имя, довольно ехидно прошёлся по восстанию на броненосце "Потёмкин" и по фильму Сергея Эйзенштейна. В повести беседуют два интеллигентных зэка — бывший капитан второго ранга и "авторитетный заключённый" (получающий регулярно посылки с воли и работающий в лагере в конторе, помощником нормировщика) Цезарь Маркович:
"Уговаривает Цезарь кавторанга:
— Например, пенсне на корабельной снасти повисло, помните?
— М-да... — Кавторанг табачок покуривает.
— Или коляска по лестнице — катится, катится.
— Да... Но морская жизнь там кукольная.
— Видите ли, мы избалованы современной техникой съёмки...
— Офицеры все до одного мерзавцы...
— Исторически так и было!



Кадры из фильма "Броненосец "Потёмкин"". "Черви по мясу прямо как дождевые ползают. Неужели уж такие были?"

— А кто ж их к бой водил?.. Потом и черви по мясу прямо как дождевые ползают. Неужели уж такие были?
— Но более мелких средствами кино не покажешь!
— Думаю, это б мясо к нам в лагерь сейчас привезли вместо нашей рыбки говенной, да не моя, не скребя, в котёл бы ухнули, так мы бы..."
На этом беседа обрывается, но всё, собственно, уже сказано. Устами своих героев автор выразил две дорогие ему мысли: во-первых, не могли "все до одного" царские офицеры быть мерзавцами ("кто же их в бой водил?"), а во-вторых, матросы определённо "зажирели" (как, кстати, и выразился в начале восстания судовой врач, поплатившийся позднее за эти слова): не хотели червивое мясо есть! Вот их бы в лагерь к Ивану Денисовичу — они бы живо свою привередливость забыли! Вмиг бы червивое мясо жрать научились, да ещё и похваливали бы!
В общем, г-н Солженицын уже тогда, в открытой советской печати, пару раз пнул революционных матросов. И аккуратно провёл мысль, которая стала в наше время избитой мантрой всех булкохрустов и плакальщиков "России, Которую Мы Потеряли": при царе-батюшке жилось лучше и кушалось слаще, чем при проклятых коммуняках!
А ещё говорят про лютость и немилосердие советской цензуры... А ведь такие мелкие и не-мелкие шпильки, если внимательно вчитаться в повесть, рассыпаны по всему её тексту! Вот, например, из другого места той же повести: "В лагерях Шухов не раз вспоминал, как в деревне раньше ели: картошку — целыми сковородами, кашу — чугунками, а ещё раньше, по-без-колхозов, мясо — ломтями здоровыми. Да молоко дули — пусть брюхо лопнет. А не надо было так, понял Шухов в лагерях." Ну, то есть опять та же мысль: "по-без-колхозов" крестьянину жилось не в пример богаче и вольготнее, чем при них. Вот только — всем ли? Кулакам — без вопросов. Но неужто и батраки, беднота деревенская "ели мясо ломтями здоровыми"?.. Увидена сельская жизнь глазами, мягко говоря, не бедняка. И общая "мораль" сей басни повести ясно вырисовывается: не бунтовались бы против царя-батюшки и поставленного им начальства, которое "в бой водило" — так и ели бы мясо "ломтями здоровыми", как "по-без-колхозов", а не мечтали бы тоскливо, сидючи в лагере "батьки усатого" (выражение из повести) о червивом мясе из матросского котла.
И в каком странном затемнении сознания Никита Сергеевич Хрущёв (при всех исторических вопросах к нему — всё же таки Первый секретарь ЦК компартии) мог назвать эту вполне антисоветскую по настроению повесть "партийным произведением"? Не иначе, как он решил, что если главным героем повести избран ватник Иван Денисович (а не богатый лагерный интеллигент Цезарь Маркович, или же кавторанг) — значит, произведение "рабоче-крестьянское", сиречь "партийное". Но ведь этого для такого вывода вовсе недостаточно...