Братский Музей Света - в здании "Элегант-Падун"

[люБОЛЬ]

Пятнадцатилетний школьник из Петергофа Александр Семилетов собрал большую коллекцию исторических камней, рассказывает «Петербургский дневник». Она насчитывает 700 кирпичей прошлых столетий, из которых строили Санкт-Петербург.

Юный коллекционер собирает кирпичи с клеймами, которые указывали на высокое качество камня. Указ о клеймении кирпича выпустил император Николай I в 1847 году. Школьник рассказал, что эти знаки могли состоять из цифр, букв, фамилий промышленников, адресов заводов и иногда даже сопровождались изображениями животных.

Александр подчёркивает, что все экземпляры нашёл сам: он не покупает и не обменивается камнями. Кирпичи сделаны на разных фабриках, в том числе на предприятиях Истляндии, Ингерманландии, Финляндии. В коллекции есть уникальные камни: например, кирпич с дачи Николая II или экземпляр огнеупорного кирпича, который выпускали в 1930-е годы на заводе в Боровичах.

Зеркало истории




СТАРЫЕ КИРПИЧНЫЕ КЛЕЙМА. Пособие для начинающих коллекционеров

[Музей Света]

Советский посол Иван Майский выступает с благодарственной речью в Бирмингеме перед британскими рабочими, делающими танки для СССР. Отправка танка «Валентайн» (Valentine) в СССР по программе ленд-лиза. Танк с надписью «Stalin» перевозится на грузовике с завода в порт. Фотография сделана 22 сентября 1941 года, когда на танковом заводе Birmingham Railway Carriage and Wagon Co. состоялся торжественный митинг, на который был приглашен советский посол Иван Майский. На фотографии «Валентайн» модификации Mk.II.

Фотоархив РККА

[Аля]

Казнь подпольщика Владимира Виноградова, убившего в Витебске немецкого солдата. Надпись на табличке на немецком и русском языках: «Владимир Виноградов убил 23.09.41 в Витебске немецкого солдата». Белоруссия, сентябрь 1941 года.

Из книги “Витебское подполье": ”В сентябре 1941 года группа комсомольцев во главе с В. И. Виноградовым предприняла попытку взорвать железнодорожный мост через Западную Двину. Но мост усиленно охранялся, и патриотов постигла неудача. За Володей началась слежка. 23 сентября на квартиру Виноградовых явился немецкий жандарм, чтобы арестовать комсомольца. Встретились они в коридоре. Володя выхватил у гитлеровца штык и тут же заколол фашиста, а сам бросился бежать, но при попытке переправиться через Западную Двину был схвачен и через несколько дней казнён".

Фотоархив РККА





Жители освобождённой Полтавы у сожженных немцами тел советских граждан, сентябрь-октябрь 1943 года.

Автор: Семен Фридлянд.

[люБОЛЬ]

Фомин Н. Вагайская крепостца



По дозору 1625 г. город Пелым состоял из острога окружностью в 220 сажен и посада; в первом находились храм во имя Рождества Христова, двор воеводский, житница государева, таможенная и съезжая избы, несколько лавок, девять дворов ружников и три двора детей боярских, а на посаде – 37 стрелецких дворов и три двора пашенных крестьян. Что касается первоначального населения Пелыма, то оно состояло из 10 чел. детей боярских, 50 конных казаков, 100 казаков пешей службы, набранных в разных поморских городах, 11 семей ссыльных непашенных людей, 40 семей крестьян, прибранных в Пермской и Вятской областях, ссыльного попа угличского и дьякона из Ростова.
… Население Пелыма, таким образом, в первые годы его существования было довольно значительное. Правительство хотело, чтобы служилые люди, и ссыльные и переведенные крестьяне были на новом месте хлебопашцами. Велено было служилым отвести пахотные земли, а ссыльным и переведенцам обрабатывать государеву пашню из «четвертого снопа» (т.е. крестьянин мог брать себе с возделываемого участка 25 % выращенного урожая). Но земля под городом оказалось неплодородной, а потому положение обитателей его было очень печальное. Служилые люди, при неурожае на своих участках, еще могли рассчитывать на хлебное жалование, хотя подвоз хлеба был нерегулярным. Пашенные же крестьяне должны были довольствоваться четвертым снопом из собранной государевой жатвы. Уже в 1596 г. ссыльные каргопольцы били здесь челом государю о том, что они, обрабатывая государеву пашню, одолжали великими долгами, помирают голодной смертью с женами и детьми, и что четвертым снопом им прокормить себя невозможно.
… Крестьяне просили освободить их от пашни, но их не освободили, а лишь увеличили долю выдаваемого урожая; пелымскому воеводе велено было давать челобитчикам половину «государева хлеба» за вычетом семян на пашню. Вскоре, в 1600 г. в Москву с аналогичной челобитной обратились и другие пашенные люди Пелыма: пермяки, угличане, усольцы, кайгородцы, калужане. Они писали, что «хлеб в Пелыме не родится, им повытного достается понемногу, и они помирают голодной смертью…». Челобитчики просили, чтобы их избавили от уплаты в казенные житницы заемного хлеба и разрешили кормится по другим городам.
Под давлением этого правительство вынуждено было согласится на перевод из Пелыма большей части крестьян (в Туринск и во вновь заводимые слободы Пелымского уезда) и сократить численность местного гарнизона.

… Доходные статьи города и его уезда обычно не покрывали хлебных и денежных расходов. Сметные пелымские книги как хлебных запасов, так и денег, всегда заканчивались дефицитом. … В конце царствования Михаила Федоровича расход хлеба в Пелыме превосходил местный сбор почти на 400 четвертей. Поэтому ежегодно зерно привозили сюда из Тобольска или Верхотурья. Здешние крестьяне по-прежнему редкий год могли прокормить себя без заемного хлеба из казенных житниц так, что были в постоянном долгу. Воевода по этому поводу замечал в сметной книге, что «крестьяне люди бедные и взять с них нечего».
Еще менее удовлетворительны были денежные (оброчные и торгово-пошлинные) доходы. Для покрытия расходов на выплату жалования служилым людям в Пелым выделялись деньги из Тобольска: ввиду бюджетного дефицита ежегодно требовалось не менее 350 рублей.
… Зато пелымские воеводы собирали богатый ясак с местных инородцев, который с лихвой покрывал случающиеся издержки. Так, в 1628 г. собрано было ясака и поминков на 645 рублей, в 1635 г. – на 872 рубля, в 1643 г. – на 850 рублей. При этом нужно заметить, что полный ясак никогда не собирался, но всегда случался недобор против установленного оклада.

Источник:
Буцинский П.Н. Заселение Сибири и быт первых ее насельников. М.: «Вече», 2012. – 320 с.




ПОДМОСКОВНАЯ РУЗА.ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ РОССИЙСКОЙ УРБАНИЗАЦИИ НАЧАЛА XIX в.

Для характеристики процессов в урбанизации в старонаселенном центре России начала XIX в. … рассмотрим, что представлял собой среднестатистический уездный город Московской губернии.
В качестве примера возьмем Рузу, которая уверенно занимала промежуточную позицию между двумя крайними (более и менее экономически развитыми) группами поселений.

Территория города делилась на собственно город - бывший кремль (от которого остались «земляной вал высотою в 12 сажен наподобие замка, окруженный с «западной стороны небольшим сухим рвом») и шесть подгородных слобод. Кроме того, на землях города значилось 26 сенокосных пустошей. Всего обывателям Рузы и органам городского самоуправления принадлежало 780 дес. 1605 саж. земли. В том числе «под усадьбою» 317 дес. 2316 саж., пашни 335 дес. саж., сенных покосов 54 дес., «лесу дровяного» 37 дес. и «неудобных мест» общей площадью 25 дес. В поселении значилось четыре церкви (из них одна каменная). При них состояло «священно и церковнослужителей деревянных дворов 21».
Внутри вала значились «воеводская канцелярия каменная не большая, к ней пристройка деревянная камора и казарма каменная, где хранится денежная казна, в деревянной каморе и места присутственные, в казарме бывает в задержанные колодники». Помимо них в подгородных слободах состояло «казенного строения деревянного три питейных дома, один подле земляного вала, при нем ледник, два амбара в которых готовится вино и пиво и пивоварня, другой в Ивановской слободе на самом въезде, третий в Зарецкой слободе на
берегу реки Рузы при самом перевозе». Кроме того, в городе функционировала в собственном здании «купеческая ратуша близ земляного вала», духовное правление близ собора, лавки местных купцов, в которых торговали «щепетильными товарами харчевыми припасами», хлебные и соляные амбары, три кузницы, один кирпичный завод и одна водяная мельница.

В слободах жили в том числе представители городских сословий. Только купеческих дворов значилось в Анохинской слободе - 78 (288 чел. «мужеска полу»), в Покровской соответственно - 69 и 149, в Борисоглебской - 28 и 76, в «Ивановской» - 47 и 121 чел. и в
Зарецкой -7 0 и 187.
Набор промыслов местных жителей был немногочислен. Часть купечества приобретала лес, который плотами по реке Рузе и далее «гоняли» в Москву, а также скупали хлеб, чтобы везти его для продажи на рынках старой столицы, Можайска и Вереи. В самой Рузе
имелось «кожевенное, сапожное, портное и плотническое мастерство». Однако большая часть жителей нанимались работниками на сезонные работы (сплав леса и др.), или уезжали в Первопрестольную «и живут в Москве в сидельцах и в работниках в лавках». Прочие «по малоимству своему» занимались тем, что «пашут и сено косят и тем единственно свой промысел имеют».

В городе проводились еженедельные торги в субботу и ежегодные каждое 2 июля. На них съезжались «из ближайших городов из Можайска, из Вереи, из Боровска, из Гжатской пристани купечество с мелочными товарами, тако ж и с ближних вотчин крестьяне с хлебом, с горшками, колесами и с прочею деревянною посудою».
Если число жителей города Рузы кол****ось в районе 1.5 тыс. чел., то общая численность населения Гороховца (уездного центра соседней Владимирской губернии) составляла в то же время всего 626 душ «обоего пола». Данный город относится к третьей, группе поселений - малонаселенных, соответствуя подмосковным Звенигороду или Бронницам. Города, аналогичные Рузе и Гороховцу, составляли абсолютное большинство в поселенческой сети страны.

Источник:
Белов А.В. 1812 год в судьбе русского города: влияние наполеоновского нашествия на состояние городских поселений Центральной России и жизнь их обывателей. М.: 2018. – 387 с.



ВСЕ ПРОТИВ ВСЕХ. «БОГАТЫРСКИЕ ВРЕМЕНА» МАНСИ

С.В. Бахрушин, изучая общественный строй хантов и манси, обнаружил бытование у них
военно-потестарных объединений, которые он назвал княжествами. В наиболее крупном из них, Кодском (существовавшем еще в XVII в.), были выявлены четыре сословия - князья, воины, общинники, рабы. Это хантыйское княжество отличалось необыкновенно большими размерами его территория простиралась от устья Оби до ее притока в среднем течении р. Вах. Мансийские княжества могли иметь не менее развитую социальную структуру, в соответствии с которой общество оказывалось довольно четко стратифицированным. Правда, не все мансийские объединения достигли такого уровня, от которого, казалось бы, совсем немного до настоящего государства.

... О мансийских (как и хантыйских) княжествах* можно сказать, что они достигли рубежа предгосударственных образований. По аналогии их можно сопоставить с древнекиевским княжеством ко времени прихода варягов в Киевскую Русь.
Центром мансийского княжества был городок, укрепленный рвом и тыном. Здесь находилась резиденция князя, здесь же располагалось и святилище - место поклонения всего населения княжества. Большая часть "подданных" князя жила в маленьких, разбросанных далеко один от другого селениях-паулях. Нередким явлением было объединение княжеств. Так, в известное своей мощью Пелымское княжество входили Кондинское и Табаринское княжества, каждое из которых имело своего князя, но главой всего объединения являлся пелымский князь.

Прежде чем говорить об отношениях между княжествами, следует отметить, что, хотя аборигены тайги совершенствовали орудия труда, сочетали в рамках единой экономической структуры разные виды хозяйственной деятельности, они все же не перешли на уровень производящего хозяйства. Их хозяйство оставалось присваивающим - оно включало в себя охоту, рыболовство, сбор орехов и ягод. Иными словами, благополучие манси, как и других таежных народов Сибири, целиком зависело от богатства или скудости природы. А если учесть, что у таежных народов была возможность обмена пушнины на товары, которые привозили купцы из Ирана, позднее Средней Азии, то становится понятной ориентация населения тайги на добычу пушного зверя. В то же время, стремление к расширению пушного промысла, увеличению добычи зверей вступало в противоречие с биологическими ресурсами конкретной охотничьей территории. Увеличить количество добываемых продуктов за счет еще более интенсивного использования угодий было невозможно. Поэтому проблема территорий существовала всегда и каждый раз возникала заново. Все это и создавало обстановку «войны всех против всех». Фольклор коренного населения Западной Сибири донес до нас многочисленные и яркие описания военных столкновений: жестокость и беспощадность противника, который убивает всех жителей, не оставляя даже «привязанной к шесту собаки», картины уничтоженных поселков с площадями, усеянными жертвами. Нападающие стремились истребить мужское население, начиная с предводителя, грабили имущество, забирали в плен и уводили с собой оставшихся в живых женщин и детей (иногда и мужчин), превращая их в рабов. Воевали с иноплеменниками и друг с другом. Во время этнографических экспедиций к манси не раз приходилось слышать о том, как воевали их предки в "богатырские времена". Вот некоторые из этих преданий.



* Автор пишет о том, что употребление термина «княжество» применительно к мансийскому (и вообще обско-угорскому обществу) в известной мере условно.

Источник:
Гемуев И.С. Все против всех (по данным мансийского фольклора)// Народы Сибири: История и культура. Новосибирск, 1997.

[Музей Света]

23 сентября 1654 года польско-литовский гарнизон сдал Смоленск царю Алексею Михайловичу – правда, официально Речь Посполитая призна***769;ет город за Москвой только через тринадцать лет (а если быть совсем точным – даже через двадцать шесть; после подписания Вечного мира…) Заключив Андрусовское перемирие в 1667-м, измученные войной стороны рассчитывали собраться с силами и продолжить – но… как-то не собрались. (Оказывается, двойное повторение числа «тринадцать» иной раз приводит к вполне благополучному результату!) Впрочем – по порядку.




…Исторически, Смоленск – один из древнейших городов Руси; первое упоминание относится к 862 году – причём, в те времена он уже был достаточно велик и многолюден. Покорённый Олегом Вещим, Смоленск почти полтора столетия управлялся из Киева – но, по мере ослабления Матери городов русских, станет самостоятельным княжеством – причём его правителям впоследствии не раз удавалось садиться на Киевский стол… Батыево нашествие обойдёт Смоленск стороной. (По одной версии, отряжённые на захват города ордынцы потонули в болоте; по другой – частично выбрались, но были перебиты в бою… разница, впрочем, непринципиальна… Интересно, что через сто лет сюда двинется уже русско-ордынское войско Ивана Калиты (смоленский князь вступил в союз с Литвой и перестал платить дань) – но, по неясным причинам поход тоже завершится ничем. Силён небесный покровитель смолян!..

…Так или иначе – территориальная близость с Великим княжеством Литовским обусловит взаимосвязи на самых разных уровнях – а там и зависимость; к началу XV века город будет присоединён Витовтом (и смоляне смогут отличиться в легендарной битве при Грюнвальде). Ещё через сто лет его вернёт Василий III – но в Смутное время (то есть – ещё через сто лет) Смоленск будет взят Сигизмундом III. (Есть мнение, что именно надорвавшись двадцатимесячной осадой король передумает идти на Москву – что и приведёт к известной нам победе Минина и Пожарского).

…Окрылённые успехом русские попытаются Смоленск отбить – но безуспешно; следующая попытка произойдёт за двадцать лет до описываемых событий – теперь армия боярина Шеина капитулирует перед войском подоспевшего короля Владислава IV… (Того самого, кому ранее присягнули наши бояре – вполне легитимного Московского царя; он сохранит этот титул до конца жизни – и даже будет по торжественным случаям надевать соответствующую корону! Однако на Москву так и не пойдёт – Смоленск опять выручит столицу...)



(Из предыстории мы понимаем, почему два неполных столетия спустя, Наполеон считал этот старинный город «ключом к Москве»… вероятно, таково же было мнение Алексея Михайловича, когда он начинал первую кампанию войны с Речью Посполитой 1654–1667 годов…)

…Причиной (или, можно сказать, поводом – поскольку так называемые русско-польские войны велись перманентно)… так вот – всё началось из-за Богдана Хмельницкого, который, терпя одно поражение за другим, запросится под руку русского царя. В январе состоится известная Переяславская рада – а в марте Ян II Казимир (преемник и брат упомянутого царя Московского Владислава) нанесёт удар по сепаратистам, опустошив земли вплоть до Умани. (Вообще-то, Москва объявила войну ещё в октябре прошлого года – при начале переговоров с Хмельницким – однако, по обыкновению, сосредотачивалась).

…И вот – пришло время защитить новых подданных (и решить некоторые давние вопросы с Речью Посполитой!..) В мае Государев полк выступил в поход. (Войско пройдёт парадом по Кремлю; любопытно, что Хмельницкий примет в нём заочное участие, прислав «…польское знамя с несколькими парами барабанов и тремя поляками, которых недавно захватил при разъездах». Знатные трофеи, однако!..)

…Примечателен и царский приказ по армии: не трогать «…белорусцев Православной христианской веры, которые биться не учнут». Поход развивался успешно – до осени русским сдадутся без боя Полоцк, Невель, Рославль, Дорогобуж (причём местные шляхтичи будут жалованы уже московскими званиями); некоторые города возьмут штурмом; наконец – в августе войско князя Алексея Трубецкого разобьёт Великого гетмана Литовского Януша Радзивилла под Шепелевичами. (Ян Казимир вмешаться не смог – он воевал с Хмельницким).



…К тому времени Алексей Михайлович уже некоторое время стоял под Смоленском – теперь, когда опасность нападения извне была ликвидирована, он решается на штурм. Дело продолжалось семь часов – и закончилось полным провалом; как писал царь домой: «Наши ратные люди зело храбро приступали и на башню и на стену взошли, и бой был великий; и по грехам под башню польские люди подкатили порох, и наши ратные люди сошли со стены…» Проще говоря, защитники взорвали захваченную стену – вместе с нападавшими…

…Неясно, насколько был прав шокированный потерями царь, подав сигнал к отходу – но теперь русские приступят к правильной осаде: подтянут артиллерию, начнут рыть подкопы. (А для устрашения выставят напоказ взятые в последних боях знамёна… вот ведь – не головы на пиках!..)

…Все эти действия возымели быстрый эффект: сначала из города начинают бежать жители и солдаты (особенно – наёмники) – наконец, воевода Обухович сдаётся на уговоры своих командиров… Алексей Михайлович обещает гарнизону «свободный уход» – и 23-го шляхтичи открывают ворота. (По другим сведениям, это сделали горожане – предварительно сорвав воеводскую хоругвь). Так или иначе – знамёна были сложены к царским ногам; примечательно, что Обухович удалится, практически, в гордом одиночестве (с полусотней человек… по возвращении его чуть не засудят) – а все прочие предпочтут присягнуть Алексею нашему Михайловичу. По этому случаю через день произойдёт большой примирительный пир!..



P.S. …С этого дня Смоленск навсегда останется в составе Русского царства – а война продолжится; по её итогам Тишайший царь, вдобавок, приберёт Левобережную Украину. (Киев поляки отдадут, как бы, временно – но Алексей Михайлович его уже из рук не выпустит!..) ( С )

[Аля]

Возраст построек составляет около 4,5 тысяч лет

В ходе раскопок в китайской провинции Хух-Хото исследователям удалось детально изучить неизвестный ранее город, который резко отличается от традиционных китайских построек, пишут China News и CGTN.

Так, древний город Хоучэнцзуй использовал разветвленную оборонительную систему, включавшую рвы, бастионы и мощные ворота.

«Мы даже нашли два подземных тоннеля. Один ведет от внутреннего барбакана к внешней стороне города, а другой связан со рвом. Чтобы понять, для чего они использовались, нужны дальнейшие исследования», — отметил глава Академии культурных реликвий и археологии Сунь Цзиньсонь.



Традиционные древние китайские постройки создавались, главным образом, из древесины. Именно это подчеркивает отличие Хоучэнцзуй от городов подобного возраста, которые ранее были открыты археологами.

Впервые Хоучэнцзуй был открыт специалистами в 1980-х годах, однако полноценные раскопки начались всего три года назад.


Древние цивилизации

[Музей Света]

23 сентября 1939 года, в рамках программы Всемирной выставки в Нью-Йорке, по инициативе фирмы "Вестингауз Электрик" на территории выставки (сейчас там разбит парк) была заложена так называемая капсула времени, содержащая послание далеким потомкам людей ХХ века. Ее торжественно опустили в специально пробуренную скважину глубиной 15-метров и установили над ней плиту с выбитой надписью: "Вскрыть через 5000 лет, в 6939 году".


По расчетам инженеров фирмы, капсула должна выдержать этот срок. Она была помещена в толстостенный цилиндрический контейнер с заостренными концами длиной 2,3 метра и диаметром 22,5 сантиметра, сделанный из коррозионно-стойкого сплава меди, хрома и серебра под названием Cupaloy.

Сама капсула, отлитая из ударопрочного термостойкого стекла, представляла собой герметично запаянный цилиндр диаметром 16,5 см. В нее поместили набор артефактов, который, по мнению авторов проекта, должен был характеризовать уровень развития человеческой цивилизации и быт людей в середине ХХ столетия.

В частности, там находились 1100 микрофильмированных книг разных жанров и более 1000 фотографий различных произведений живописи, скульптуры и архитектурных сооружений. Также там были портреты наиболее выдающихся, с точки зрения консультантов фирмы "Вестингауз", деятелей культуры, искусства, науки и политики, в том числе - президента Рузвельта и Адольфа Гитлера.

К микрофильмам прилагался портативный микроскоп для их просмотра, а также - чертежи эпидиаскопа для проецирования увеличенных изображений на экран.

Кроме того, в капсулу положили 35 различных бытовых предметов: авторучку, набор цветных карандашей, долларовую банкноту, несколько монет различного достоинства, несколько бумажных книг, курительную трубку, любительский фотоаппарат, пачку сигарет "Кэмел", четыре грампластинки-миньона с популярными мелодиями, женскую шляпку, детскую куклу, электрический фонарик, образцы тканей и пластмасс. В отдельном контейнере поместили запаянные в стеклянных пробирках семена сельскохозяйственных культур: кукурузы, овса, табака, пшеницы, льна, риса, ячменя, моркови, сахарной свеклы и т.д.

Люди, заложившие капсулу времени, были уверены, что, какие бы катаклизмы ни произошли на нашей планете, за иключением, разве что, падения на Нью-Йорк крупного астероида, она сохранит свое содержимое в целости и сохранности на протяжении пяти тысячелетий. Разумеется, они не предвидели появления всего через шесть лет ядерного, а через 15 лет - термоядерного оружия, от которого ни оболочка, ни 15-метровая скважина не сможет защитить.


Заполнение и подготовка к спуску капсулы времени.


Комплекс павильонов фирмы "Вестингауз" со "скважиной времени" (в искаженном масштабе) на Всемирной выставке "Экспо-1939" и капсула в разрезе.( С )

[люБОЛЬ]

Ошибочно считать, что дуэль – исключительно мужская прерогатива. На Руси поединки между женщинами считались обыденным делом и даже были узаконены в 1397 году в Псковской судебной грамоте.



Суд поединком

По 36 статье этой грамоты, если в долговом иске истцом оказывалась женщина или монахиня, то вместо себя она на судебный поединок имела право выставить наёмного бойца. Но статья 119 уточняла: если ответчиком в поединке являлась женщина, то истица должна была драться сама: и ни одна, ни вторая не могли нанять бойцов. «А жонкам с жонками присуждать поле. И наймиту не быти ни с одной стороны».

Подобная практика существовала не только на Руси, но и в Европе: правда, там все же заставляли женщин драться с мужчинами, но последнему могли привязать за спину одну руку или заставить его драться, стоя по пояс в яме, что давало некоторое преимущество женщине. Мужчина в таком случае оборонялся дубинкой, а она – камнем, положенным в длинный чулок.


Известно, что у нас женщины на поединках бились на кулаках, ухватами, дрекольем или дубинками, окованными железом, которые назывались «осолоп».

Подобные «дуэли» между горожанками и поселянками проходили до начала XVIII века, покуда Петр Великий не положил этому конец, решив, что негоже дамам драться, а судебные вопросы должно решать государство.

Императрица-дуэлянтка

Мода на женские дуэли вернулась уже в середине XVIII века: ее привезла из Европы императрица Екатерина Великая, которая в первый раз сама дралась на дуэли в 14 лет – ее вызвала троюродная сестра, принцесса Кристина Анна Атхальт-Кеттен. Дуэль прошла в спальне Софии Фредерики, и к счастью, девушки сумели вовремя остановиться.

На российском престоле Екатерина делала все, чтобы остановить мужские дуэли, но женские дуэли в ее дворце проходили с завидным постоянством. Правда, увлекаться Екатерина не позволяла, а требовала остановить поединок, как только прольется первая кровь. Мемуаристы подсчитали, что за 1765 год во дворце произошло 20 поединков между дамами высшего света.

Среди фавориток Екатерины отличилась княгиня Екатерина Романовна Дашкова, которая по словам историка Алексея Юдина, обладала неженским характером – она была хирургом, аптекарем и даже пробовала себя в кузнечном деле. В 1770 году княгиня оказалась в Лондоне, где в доме российского посла повздорила с герцогиней Фоксон. Ссора на повышенных тонах на политические темы закончилась тем, что оппонентки обменялись пощечинами, после чего потребовали шпаги, вышли в сад и начали сражаться. Дашкова проиграла дуэль – её ранили в плечо, и поединок был остановлен.

Французская маркиза де Мортене, посещавшая в России дуэли, считала, что русские дамы нисколько не заботятся об изяществе. Для них поединок – это лишь повод уничтожить соперницу, а их поведение выражает «слепую ярость».

Женщины Европы хоть и пытались добавить изящества в свои схватки, не отличались милосердием по отношению друг к другу, и дуэли часто заканчивались смертью обоих дуэлянток или изуродованными лицами.

Драться насмерть

Трагедией закончился поединок между соперницами в женском монастыре Св. Бенедикта в городе Милане, где две знатные особы, приехавшие в монастырь специально для дуэли, заперлись в одной из комнат и устроили поединок. Произошло это 27 мая 1571 года. Когда испуганные монахини взломали дверь, все было кончено: одна из дуэлянток уже отправилась к Всевышнему, вторая умирала. Дамы изрезали друг друга кинжалами так, что смотреть было страшно.

Согласно статистике европейских историков, тормозов у дам не было: восемь из десяти дуэлей заканчивались смертью одной из сторон; у мужчин смертью заканчивалась только каждая четвертая дуэль. В делах мести женщины меры не знали – они в упор расстреливали соперниц из пистолетов, причем палили до тех пор, пока не закончатся патроны, смазывали ядом шпаги и кинжалы и всегда старались изуродовать соперницу, а в пылу боя бросали шпаги и дрались в рукопашную, вцепляясь противницам в волосы и раздирая ногтями щеки...

Дуэль по-русски

Впрочем, русские женщины почти не отставали от европеек, – об этом рассказывает в своей статье «Субъекты дуэли» историк Татьяна Колесникова.

Самой зверской дуэлью среди представительниц прекрасного пола стала дуэль между двумя помещицами в Орловской губернии. Одну из них звали Ольга Петровна Зaвaрoва, вторую – Екатерина Васильевна Пoлeсовa. Однажды конфликт барынь достиг такого накала, что они решили драться на дуэли на саблях мужей. У Зaвaрoвой в результате жестокой схватки была рассечена голова, а у Пoлeсoвoй — распорот живот. Первая отдала Богу душу на месте, а вторая промучилась до следующего дня, после чего умерла.

У этой жестокой схватки было неожиданное продолжение. Обиду и вражду друг на друга затаили дочери помещиц, которые в 14-летнем возрасте были свидетелями дуэли матерей. Они, в свою очередь, сошлись на этой же поляне через пять лет и сразились на шпагах. В результате схватки Александра Зaвaрoвa убила Анну Пoлecoву, о чем и написала в своем дневнике.

Любопытно, что мы мало знаем о наказаниях, которые применяли к женщинам той эпохи за подобные преступления.

В начале XIX века история женских поединков приняла новый характер. В России появились «дуэльные салоны», существовавшие под видом салонов литературных. По свидетельству журналистов программы «По законам чести. Из истории дуэли» канала «365 дней», женщины сражались на шпагах, на саблях и стрелялись. Именно в это время была на дуэли убита юная актриса Мариинского театра, Анастасия Мaлeвскaя, которая влюбилась в юношу, но была застрелена на поединке соперницей.

Женщины XX века пытались перенять у женщин XIX века обычай вызывать противниц на дуэль. Однако каждому веку – свои традиции. Современный Уголовный кодекс с дуэлянтками обходится строго.В начале века девятнадцатилетняя будущая писательница Мариэтта Шагинян пыталась вызвать на дуэль на рапирах поэта Владислава Ходасевича. Причиной стало недостойное поведение мужчины по отношению к жене, которую он унижал. Ходасевич равнодушно ответил, что с женщинами не дерется. На этом история закончилась.

источник

[Музей Света]

Следы кошачьих лап на средневековых манускриптах - достаточно частое явление.Давайте полюбуемся.


Манускрипт 14-15 вв., Гос. архив Дубровника (источник)



Тот же манускрипт крупно (источник)



То, что это частое явление -- само по себе удивляет, по крайней мере, меня. Однако Блог средневековых рукописей Британской библиотеки приводит еще несколько примеров.

Впрочем, примеры, как на фото из Дубровника, когда кошка запачкала лист четкими следами, возможно, чернилами, то есть сделала это сразу же после написания текста, достаточно редки. Гораздо чаще, что логично, попадаются просто следы грязных лапок, причем, по мнению исследователей, кошка могла испачкать книгу в любой из многочисленных веков ее существования, например, если коллекционер 19 века оставил открытым свою редкость.

Когда следы нечеткие, чтобы опознать в них именно кошачьи, нужен навык. Но мы теперь в курсе, куда смотреть.

A 12th-century copy of Gregory the Great, Registrum epistolarum, from the cathedral priory of St Andrew, Rochester: Royal MS 6 C X, f. 19v. BL


An English copy of Isidore of Seville, Etymologiae, from the 2nd or 3rd quarter of the 12th century: Burney MS 326, f. 104v. BL


A compilation of Middle English poetry, 1457–c 1530: Royal MS 18 D II, f. 205v. BL


15th Century (Hebrew translation of Avicenna, Harley MS 5707) (источник)


Еврейский манустрипт 13 века (источник)


W.305, a Belgian manuscript ca. 1480 containing Jean Mansel's "La Fleur des Histoires." (источник)


208v-209 in the BPL copy of the 1485 Cologne Legenda Aurea (Goff J171/Q.404.87) (источник)


Corpus Juris for convenience, printed by German printer Johann Mentelin about 1472 or 1473 (источник)


17 век, Illustrated Map of Nagasaki’, BL shelfmark Or.75.g.25 (снимок в ультрафиолете, источник)


Японский манускрипт


Лист в Archivio di Stato (источник)


***

Но следы лап -- это еще не самое страшное.
Вот еще история:
писец в Девентере, работавший около 1420 года, оставивший на ночь работу, с утра обнаружил, что кошка страницу описала. Он был вынужден оставить пустой часть страницы, намоченной мочой (эти слова однокоренные? извините тогда за тавтологию). Нарисовал рядом фигуру кота, и добавил письменное проклятие по-латыни:

"Здесь ничего нет, потому что сюда написала кошка. Будь проклята эта паскудная кошка, которая помочилась на эту книгу ночью в Девентере, и из-за нее другие кошки тоже. Будьте осторожны, не оставляйте книги открытыми на ночь там, где ходят кошки".


«Hic non defectus est, sed cattus minxit desuper nocte quadam. Confundatur pessimus cattus qui minxit super librum istum in nocte Daventrie, et consimiliter omnes alii propter illum. Et cavendum valde ne Permittantur libri aperti per noctem ubi cattie venire possunt».


Cologne, Historisches Archiv, G.B. quarto, 249, fol. 68r (источник)



При этом кошкам не могли объявить полный бойкот в библиотеках и скрипториях: они занимались там полезным делом -- ловили мышей, и изгнание котов привело бы еще к большим потерям для книг.

Писец 12 века Гильдеберт (автопортрет) поднимает камень, пытаясь убить мышь. В книге также начертано проклятие, адресованное зверю, грызущему сыр: «Pessime mus, sepius me provocas ad iram; ut te deus perdat» [Несчастная мышь, часто ты раздражаешь меня. Да уничтожит тебя Бог!]




( С )

[Аля]

Солнечные часы на радиоастрономической обсерватории США, 38° С.Ш. показывают полдень. В это время тень от шара попадает точно в ячейку 12 часов дня.

23.09.2022.
©TheNRAO

Фобос. Катаклизмы и катастрофы природы.

[Музей Света]

24 сентября 1941. Немецкий фотограф запечатлел самый первый взрыв на углу Прорезной и Крещатика

Из романа-документа писателя Анатолия Кузнецова «Бабий Яр» (впервые опубликован в советском журнале «Юность» в 1966 году):
«Германские войска вошли на Крещатик девятнадцатого сентября сорок первого года... Одни колонны шли с Подола, это были те, которых встречали ещё на Куренёвке, бравые, весёлые, на автомобилях. Другие входили с противоположной стороны, через Бессарабку... Это походило на колоссальный и неорганизованный парад, полный задержек, путаницы и бестолковщины. Очевидно, по заранее намеченному плану войска стали занимать пустые здания Крещатика. Дело в том, что там было больше учреждений и магазинов, чем квартир, да и из квартир большинство эвакуировалось. Крещатик был пуст. Комендатура облюбовала себе дом на углу Крещатика и Прорезной, где на первом этаже был известный магазин «Детский мир». Немецкий штаб занял огромную гостиницу «Континенталь»... Всё было продумано, чётко и организованно... Всё это происходило так весело, чуть ли не празднично, и солнышко светило, подогревая хорошее настроение».
24 сентября 1941 года, в середине дня, прогремел первый взрыв. На воздух взлетело здание «Детского мира».
А. Кузнецов: «Взрыв был такой силы, что вылетели стекла не только на Крещатике, но и на параллельных ему Пушкинской и Меринговской улицах. Эти стекла рухнули со всех этажей на головы немцев и прохожих, и многие сразу же были поранены. Над Прорезной поднялся столб огня и дыма. Толпы побежали — кто от взрыва, кто, наоборот, к месту взрыва, смотреть. В первый момент немцы растерялись, но потом стали строить цепь, окружили горящий дом и стали хватать всех, кто оказался на улице и во дворе. Волокли какого-то долговязого рыжего парня, страшно его били, и разнёсся слух, что это партизан, который принёс сдавать в «Детский мир» радиоприёмник, а в нём была адская машина.
Всех арестованных вталкивали в кинотеатр здесь же рядом, и скоро он оказался битком набит израненными, избитыми и окровавленными людьми. Затем одно за другим стали взрываться и другие здания...





Крещатик засыпало пылью и затянуло дымом. Третий взрыв поднял на воздух дом напротив — с кафе-кондитерской, забитой горами противогазов и с немецкими учреждениями. Немцы оставили кинотеатр и с криками: «Спасайтесь! Крещатик взрывается!» — бросились бежать кто куда, а за ними арестованные, в том числе и рыжий парень, Поднялась невероятная паника. Крещатик действительно взрывался. Взрывы раздавались через определённые промежутки в самых разных частях Крещатика, и в этой системе ничего нельзя было понять. Взрывы продолжались всю ночь, распространяясь на прилегающие улицы. Взлетел на воздух цирк, и его искорёженный купол перекинуло волной через улицу. Рядом с цирком горела занятая немцами гостиница «Континенталь». Никто, никогда не узнает, сколько в этих взрывах и пожаре погибло немцев, их снаряжения, документов и т.п., так как никогда ничего на этот счёт не объявлялось.
Стояла сухая пора, и потому начался пожар, который можно было бы сравнить, пожалуй, лишь с пожаром Москвы в 1812 году. На верхних этажах и чердаках было заготовлено много ящиков бутылок с горючей смесью. Время от времени эти ящики ухали с тяжёлым характерным звуком, обливая здания потоками огня. Это и доконало Крещатик».
Националистическая газета «Українське слово» 21 октября сокрушалась: «Сгорело 5 лучших кинотеатров, Театр юного зрителя, театр КОВО, радиотеатр, консерватория и музыкальная школа, Центральный почтамт, Дом горсовета, 2 самых больших универмага, 5 лучших ресторанов и кафе, цирк, городской ломбард, 5 самых больших гостиниц («Континенталь», «Савой», «Гранд-готель» и другие), Центральная городская железнодорожная станция (билетные кассы), Дом архитектора и учёных, 2 пассажа, типография, 8 обувная фабрика, средняя школа, более 100 лучших магазинов. Уничтожено много библиотек, интересных документов, ценных вещей. Например, в Киевской консерватории сгорел большой орган и около 200 роялей и пианино. Даже трудно себе представить и подсчитать размеры этого неслыханного преступления советов!»
Опять слово А. Кузнецову: «Немцы, которые так торжественно сюда вошли, так удобно расположились, теперь метались по Крещатику, как в мышеловке. Они ничего не понимали, не знали, куда кидаться. Жители — кто успел схватить узел, а кто в чём стоял — бежали в парки над Днепром, на Владимирскую горку, на Бульвар Шевченко. Было много обгоревших. Немцы оцепили весь центр города. Пожар расширялся: горели уже и Пушкинская, и Меринговская, поперечные улицы Прорезная, Институтская, Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Пассаж. Было такое впечатление, что взрывается весь город... Над чудовищным костром, каким стал центр Киева, образовались сильные воздушные потоки, в которых, как в трубе, неслись горящие щепки, бумаги, головни, посыпая то Бессарабку, то Печерск. Поэтому на все крыши повылезали немцы, полицейские, дворники, засыпали головни песком, затаптывали угли. Погорельцы ночевали в противовоздушных щелях, на стадионе. Немцы не могли даже достать трупы своих погибших, они сгорали дотла. Горело всё, что немцы награбили за эти дни. После нескольких дней борьбы с пожаром немцы прекратили сопротивление, вышли из этого пекла и только наблюдали пожар издали. Крещатик продолжал гореть в полном безлюдье, только время от времени в каком-нибудь доме с грохотом рушились перекрытия или падала стена, и тогда в небо взлетало особенно много углей и факелов. Город насквозь пропитался гарью; по ночам он был залит красным светом, и это зарево, как потом говорили, было видно за сотни километров. Взрывы затихли только двадцать восьмого сентября. Главный пожар продолжался две недели, и две недели стояло оцепление из автоматчиков. А когда оно было снято и немцы туда пошли, то улиц, собственно, не было: падавшие с двух сторон здания образовали завалы. Месяц шли работы по расчистке проездов. Раскалённые развалины дымились ещё долго; даже в декабре кой-где выбивались из-под кирпича струйки дыма — я это видел сам».
Выводы, которые делал Кузнецов: «Взрыв и пожар Крещатика должны, по-моему, войти в историю войны как одна из трагических и героических страниц. Нужно понимать, что значил Крещатик для Киева. При соответствующем масштабе это всё равно, как если бы взорвался и сгорел центр Москвы на Садовом кольце, Невский проспект в Ленинграде со всем, что его окружает, или, скажем, сердце Парижа в пределах Больших бульваров. Это была первая в истории строго подготовленная акция такого порядка. Именно после Крещатика возникло у немцев это правило: обследовать каждый занятый дом и писать: «Мин нет». Ни одна столица Европы не встретила гитлеровские войска так, как Киев. Киев не мог больше обороняться, он был оставлен и, казалось, распластался под врагом. Но он сжёг себя сам у врагов на глазах и унёс многих из них в могилу. Они вошли, как привыкли входить в западноевропейские столицы, готовясь пировать, но вместо этого так получили по морде, что сама земля загорелась у них под ногами».



Крещатик после взрывов и пожаров



На Крещатике в 1942 году







Восстановленный Крещатик в 50-е годы
(с)

[Аля]

[люБОЛЬ]

Огромные просторы Сибири необходимо было осваивать, а людских ресурсов катастрофически не хватало. Процессы, происходившие в стране в середине XVII века, закрепили ссылку в Сибирь не только провинившихся подданных, но и пленников. Во время Русско-польской войны 1654-1667 гг. за Урал было сослано множество выходцев из Речи Посполитой как разного

Казимир вместе с 9 шляхтичами был определен в Енисейск, в конные казаки «литовского списка». Им назначался оклад 6 с половиной рублей в год, а также хлебное и соляное жалование «по 6 четей ржи, по 4 чети овса, по 2 пуда соли».
Впоследствии Девялтовский подал челобитную енисейскому воеводе, чтобы тот «велел ему служить свою Государеву службу по Енисейскому острогу» и отпустил Казимира в Москву «бить челом Великому Государю о своих нуждах». Чтобы Голохвастов принял прошение ссыльного, шляхтичу пришлось заплатить огромную взятку на сумму 36 с половиной рублей. Между тем годовой оклад не пешего, а конного казака «литовского списка» составлял 6,5 рублей, не считая хлебного жалования.
История со взяткой придалась огласке и разошлась по всему острогу: «а ведают же про то многие енисейские Великих чинов люди». Возникает вопрос: откуда Девялтовский мог взять 21 рубль и дорогую лошадь – иноходца – стоимостью 15 рублей? Попав в плен, шляхтич лишился всего, что при нем было.

Около двух лет Казимир провел в тюрьме. Об условиях содержания пленных в своей челобитной он пишет так: «И ныне я, холоп твой, за неведомость на Вологде сижу в темнице и помираю голодной смертью, и со всякия тюремныя нужды в конец погибаю за напрасно многое время». Однако спустя три года Девялтовский вернулся в Енисейск уже будучи не конным казаком, а сыном боярским. Вместе с выплаченным в Москве жалованием за 7174 г. (1665/1666 г.), а также возмещением суммы взятки он получил 51,5 рубля.

Одновременно с Девялтовским в Енисейском уезде жили с десяток его соотечественников, которые точно также вносили вклад в будущее процветание этого таежного края.

А.П. Конных

kak-shlyahtich-kazimir-devyaltovskiy-stal-synom-boyarskim-kuzmoy-andreevichem-dioltovskim.pdf


АНДРЕЙ ВОЕЙКОВ - ПОБЕДИТЕЛЬ "ПРЕГОРДОГО" ХАНА КУЧУМА
Солодкин Янкель Гутманович

Статья посвящена деятельности выборного вяземского дворянина, письменного головы в Таре А.М. Воейкова, который в августе 1598 года сумел нанести окончательное поражение хану Кучуму. Это стало заметной вехой в длительном процессе присоединения Сибири к России.
Но победа над Кучумом - всего лишь один из эпизодов интересной и насыщенной жизни служилого человека XVI-XVII в. О жизни и смерти А.М. Воейкова читайте в статье.





andrey-voeykov-pobeditel-pregordogo-hana-kuchuma.pdf

[Музей Света]

Освещение жилья весною и летом почти не практиковалось. Начиная с благовещенья (25 марта ст. ст.) и до ильина дня (20 июля ст. ст.), местами и до успенья (15 августа ст. ст.), избы не освещались, так как, по старинному поверью, «после благовещенья грех зажигать огонь». В старой восточнославянской деревне лесной и лесостепной полос до середины, а местами и до конца XIX в. почти единственным видом освещения жилища служила лучина.
… На изготовление лучины шли сосна, береза, осина, дуб, клен, ясень. Для получения тонких (около 70 см длиной) лучин полено — «лучевое», «лучийнное» — распаривали в печи: клали его поверх ведерного чугуна с кипящей водой или на под истопленной печи, потом надкалывали рядами с одного конца топором в глубину сантиметров на 15 и затем «драли лучинины» руками. Березовые поленья высушивали на печи и в печи и затем щепали лучину большим ножом («косарь», «косырь», «лучёвник») или обломком косы. На Севере щепали лучины шириной в 3—4 см и толщиной до 1 см.

Очень разнообразны приспособления для держания горящей лучины. У великорусов это были светцы разнообразной формы и величины. Простейший светец представлял собой развилку с тремя - четырьмя рожками из кованого железа с острым «пятником» — острием на противоположном конце стержня, согнутого под прямым углом. Светец втыкали острием в щели бревенчатой стены, между рожками развилки вкладывали горящую лучину, на пол под опадающие угольки ставили сосуд с водой; более сложная форма — светец с двумя развилками и одним пятником. Держащая лучину часть светца выковывалась также в форме центрального стержня с двумя изогнутыми крючками по бокам — лучину вставляли между крючком и стержнем. Встречались висячие светцы на несколько лучин — своеобразная примитивная люстра. Их зацепляли за железную скобу, прибитую к полавошнику (полка над окнами). Гораздо удобнее и распространеннее были переносные светцы с деревянной подставкой: это или невысокий столбик, вделанный в донце, чтобы можно было его ставить на лавку или высокие деревянные подставки, высотой до метра и выше, которые можно было ставить на пол в любом месте избы.

… Рациональную форму деревянного светца представляла северная его разновидность: деревянный столбик, в верхушку которого воткнута железная развилка, укреплялся на краю неглубокого корытца, поднятого на три-четыре высокие ножки, так что обгоревшие части лучины падали прямо в налитую в корытце воду. Особенно разнообразны были высокие стоячие светцы, целиком выкованные и склепанные из железных стержней и полос, на несколько лучин каждый, иногда очень своеобразного рисунка с разными спиралями и завитками. «В формах старинных светцов кузнецы показали большое искусство. Они делали их на манер ветвящегося дерева, хитро закручивая многие завитки, спиралью свертывая «жгутом» стебель, получающий нарядную поверхность. В руках кузнеца железо оказывалось податливым материалом для скульптуры. Он умел расщепать и фигурно завить концы железных полос, расслоить целый прут на ажурное плетение, соединить вновь, придать изделию примитивную, но выразительную декоративность».

Украина, где в северной лесостепной части главным освещением также служила лучина (Волынь, Черниговщина, северные районы Киевщины и Харьковщины, почти до самых степей), не знала великорусского светца; здесь втыкали лучину в отверстие в обмазанной глиной стене; вбивали в стену железную «бабку» — нечто вроде подковы, только гораздо тоньше, с расщелиной для вставки лучинок; делали небольшие переносные лучинодержатели: скатывали комок глины, продавливали в нем несколько отверстий для вставления лучины и обжигали; изготовляли скальник — в деревянный обрубок вставлялась палка с двумя железными крючками, в каждый крючок всаживалось по лучине с таким расчетом, чтобы, когда догорела одна, то зажечь другую.

Источник:
Бломквист Е.Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов// Восточнославянский этнографический сборник. Очерки народной материальной культуры русских, украинцев и белорусов в XIX – начале XX вв. М.: 1956.




«ДЕТИ ЗЕМЛИ»:СВОЙ МИР И ЧУЖОЙ В ПРЕДСТАВЛЕНИИ ТАЕЖНЫХ НАРОДОВ ПРИОБЬЯ

Природа и общество в их нераздельности… вот факт традиционного мировоззрения коренных народов Сибири. При всем многообразии языков, хозяйственных укладов, соционормативных установок для всех сибирских аборигенов характерно биосферное отношение человека к среде обитания: социальное пространство воспринимается здесь как часть окружающего мира природы без каких-либо оболочек, которые бы отделяли одно от другого.
… Многообразие впечатлений об окружающей действительности перекодированное… (выраженное в языке той или иной культуры) создавало единую, скоординированную во всех своих составляющих мифопоэтическую картину мира.

… «Красивый, божественный лес», «питающие многорыбные реки», чистые озера, кедровники и пески возникают в фольклорных текстах народов, издавна заселивших Западно-Сибирскую низменность. Воссоздаваемый в нарративе образ пространства, освоенного охотниками и рыболовами таежных рек, позволяет ограничить беспредельность географической карты рамками промысловых (семейных или общинных) угодий, за пределами которых находилась неведомая, враждебная земля. Закрепленные обычным правом «границы» («та-чондже» селькупов - это то, что отделяет внутреннюю территорию от всего, находящегося «по ту сторону»), являлись одним из кардинальных понятий традиционной модели мира коренных обитателей Приобья.

Нарушение границ земельного владения читалось одним из самых тяжких преступлений и каралось смертью. Хозяева угодий имели право убить любого человека, зашедшего без разрешения на их землю, или посягнувшего на их пушнину. «Порядок у остяков такой: в лесу оставят пушнину, и никто не возьмет. Украл догонят, прикокошат. Суровый такой закон...». Чужого охотника, зашедшего на чужую территорию, могли застрелить. У них на чужое место не заходи. Остяки знали свое место... «В одном из селькупских преданий рассказывается, как охотники, придя на стоянку, увидели там огонь… курево. Возле курева сидел человек с рогами. Убили того человека. Наверное, издалека пришел», сказали. Такая мотивировка казалась вполне убедительной, поскольку лишь обитатели «своей земли» считались «настоящими остяками» «детьми земли». Все, не имеющие своих владений были «кунема», «бродягами», «плохими людьми».
«Я человек, имеющий свою землю, человек, имеющий свою реку, заскучал по своей земле-реке» восклицал герой одной из мансийских сказок. «Отщепенцем земли, остатком воды» называли тувинцы бродягу. Принадлежность к определенному локусу традиционным сознанием универсально связывалась с представлениями о человеческой природе. Селькупы верили, что между землей и ее наследственными владельцами существует нечто вроде мистической связи: они жили, умирали и продолжали существовать после смерти на своей территории, которая, по всей видимости, воспринималась как средоточие не только сырьевого, но и людского потенциала.

Свойствами идеального пространства, изобилующего жизнью, в воображении северных этносов наделялись места обитания верховных божеств. В мансийском фольклоре верховный владыка живет в священном доме на верхнем (седьмом) небе. «Дом его полон богатства, в нем семь отделений, в одном отделении хранятся книги судьбы, куда занесены жизненные пути каждого человека. Перед домом - столб для привязывания верховых лошадей. На священном лугу с золотой травой пасутся лошади, коровы и олени. Небесный бог охотится в обширных лугах и лесах».

В селькупской мифологии источником всеобщего плодородия служило «семиямное болото», где находилась резиденция старухи-прародительницы. Тот же образ космического болота, над которым властвуют матери-жизнедательницы, фигурировал в путевых отчетах нганасанского шамана. По мнению А.Ф. Анисимова эта мифологическая тема являлась естественным продолжением наблюдений охотников и оленеводов тайги, хорошо знавших, что в экосистеме региона болота являлись средоточием природного изобилия.

Источник:
Октябрьская И.В. Сравнительный анализ традиционных картин мира Севера и Юга)// Народы Сибири: История и культура. Новосибирск, 1997.


Русская крестьянка Симбирской губернии

ПРИЧЕСКИ ЗАМУЖНИХ ЖЕНЩИН В ТРАДИЦИИ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН

Обычай закрывать волосы замужней женщины отмечен у славян в глубокой древности. Девушка ходила с непокрытой головой, но при избрании ее в жены ей накидывали на голову покрывало. Обычной прической восточнославянских замужних женщин (особенно русских) еще в XIX в., а местами и в начале XX в., были две косы, заплетенные по бокам и уложенные на голове, причем нередко при этом спереди получалось возвышение — рога. Среди белорусов и украинцев часто встречался обычай укладывать волосы, наматывая их на обруч, а не заплетая. В некоторых местах, например, Подольской губернии (Гайсинский уезд), плести косу женщине считалось большим грехом. Обычай этот известен и у русских. Так, например, П. С. Ефименко отметил, что в некоторых местах Архангельской губернии «женщины редко плетут косы».
Собирание волос в пучок, который закручивали надо лбом, отмечено местами в Брянской области, а также у «тудовлян» — группы населения Ржевского и Осташковского уездов Тверской губернии и у белорусов Мозырщины. Этой прическе соответствовала особая форма головного убора.

Обычай не плести косы замужним нужно считать очень древним, по-видимому восходящим к той же эпохе, когда славянские девушки не плели кос, а ходили с распущенными волосами и, выходя замуж, просто подбирали их.
У восточных славян был обычай подстригания и даже бритья волос у замужней женщины. Последнее практиковалось в древнем Новгороде, но не одобрялось церковью. Бритье и подстригание волос замужним женщинам были издавна известны также соседним с новгородцами ижорам и води. В западных областях Украины, от Волыни до Карпат, существовал обычай подрезать волосы замужних женщин до уровня ушного отверстия; сверху надевали очипок. Обрядовое подстригание волос у невесты отражено в восточнославянских свадебных обычаях. У украинцев подстригание волос у новобрачной сохранялось в XIX— XX вв.

Расплетание девичьей косы, причесывание «молодой», надевание женского головного убора — все это считалось существенными моментами восточнославянской свадьбы. Прощание невесты с косой: — с «вольной волей» составляло особый обряд. Подруги, собравшиеся у нее вечером накануне свадьбы, расплетали ей косу, ленты из косы отдавались подругам; невеста причитала о своей «русой косе — девьей красоте», с которой ей жаль было расставаться.
Невеста ложилась спать с распущенными волосами, а утром, не заплетая волос, ехала к венцу. Заплетание двух кос и надевание женского головного убора совершалось после венчания, в церковной сторожке или в доме жениха. При заплетании кос сваха приговаривала: «Прощай, коса — девичья краса, довольно тебе по плечам мотаться, пора под кичку убираться!».

Ходить с непокрытой головой и даже «засветить волосом» — т. е. выставить наружу волосы—считалось для замужней женщины позором, грехом у всех восточных славян; «окосматить» же ее, т. е. сорвать насильно повойник или очипок, — обидой и даже преступлением еще во второй половине XIX в.
Как сообщает П. С. Ефименко, женщина могла в таком случае обратиться в суд, требуя денежного возмещения за «бесчестие». Местами еще в XIX в. существовало поверье, по которому простоволосая женщина считалась колдуньей. У русских (Тверская губ.) женщине запрещалось выходить простоволосой во двор, к скотине, так как существовало поверье, что «дворовой рассердится» и скотина якобы «водиться не будет».
«Если свекор увидит, что молодуха без сборника вышла, — вспоминая прошлое, рассказывают старухи, — то кнутом отхлещет». У украинцев в прошлом также имелось поверье, что если замужняя женщина выйдет в сени, не покрыв голову платком, то домовой «потянет ее на чердак». По старым народным представлениям простоволосая замужняя женщина вызывала «гнев божий»: неурожаи хлеба, болезни людей и скота.

Таким образом, закрывание волос замужней женщины, возможно, имело в прошлом какую-то связь с религиозными представлениями, связанными с семейной обрядностью («дворовой» — также покровитель дома, семьи). Вместе с тем женский головной убор стали связывать с представлением об ограничении воли женщины в замужестве, и он стал символом подчиненного ее положения в семье.

Источник:
Маслова Г.С. Народная одежда русских, украинцев и белорусов в XIX – начале XX вв.// Восточнославянский этнографический сборник. Очерки народной материальной культуры русских, украинцев и белорусов в XIX – начале XX вв. М.: 1956.

[люБОЛЬ]

Денис Михайлович Петров

Неудачи якутских войск в боях с казаками обусловлены разными обстоятельствами. Часто указывается техническое превосходство служилых над якутами. Наличие у казаков огнестрельного оружия, способного убить наповал даже самого именитого воина в лучших доспехах, оказывало на сибирские народы неизгладимое впечатление и давало служилым огромное преимущество в сражениях. «Не приступали де к острогу блюлись пушек, станут же ис пушек стрелять и людей де побьют много, и людей де в городе много и для того что в Мымаков улус ходило служилых людей немного а якутов побили много а сами отошли здорово» – с горечью сообщали кангаласские тойоны после поражения восстания 1642 г. .
При знакомстве с сибирским населением казакам наставлялось сперва угощать местных («напоити и накормити государевым жалованьем довольно»), затем продемонстрировать возможности пищалей («дважды или трожды выстрелить») для устрашения. Сами служилые сетовали на то, что «ласки иноземцы не знают, потому что люди дикие, где в зимовьях ласкою хто служилых или промышленных людей призовут и учнут их кормить без опасения, тех они людей до смерти побивают», и сразу переходили к запугиванию. Однако моральный эффект от незнакомого оружия быстро сошел на нет, вследствие чего сам факт наличия «вогненого боя» у служилых уже не удерживал якутов, тунгусов и др. от боевых действий.

vooruzhennye-konflikty-i-kultura-voyny-u-yakutov-v-pozdnem-srednevekovie.pdf


ЯСАЧНЫЕ СЛУЖБЫ КАЗАКОВ НА ВОСТОКЕ СИБИРИ В XVII в.

Главная, самая трудная и небездоходная служба якутских казаков была связана со сбором ясака и приводом под высокую цареву руку неясачных иноземцев. Ежегодно рассылались небольшие в несколько человек отряды служилых людей в ясачные зимовья; с ними обычно отправлялись и партии «промышленников». Эти отряды громко именовались казаками «войском». Во главе «войска» ставился приказчик (башлык), который представлял в зимовье местную власть: руководил сбором ясака и военными действиями, чинил суд и расправу, собирал десятину с торговых и промышленных людей. Все прочие служилые люди, ходившие с ним, были ему подчинены. Хотя фактически приказчик был ограничен в своих действиях; в дальних и безлюдных краях, где казакам приходилось жить среди многочисленных и часто враждебных иноземцев, ему приходилось считаться с волей своего «войска».



Отправляясь в зимовье, служилые должны были брать с собой продовольствие, одежду, обувь, топоры для дров, рыболовные сети, олово, одекуй * и прочее в подарки ясачным. Так как в казне все это не всегда было в наличии, недостаток зимовщикам нередко приходилось восполнять за свой счет. «А подымаемся мы холопи твои, - жаловались служилые люди в челобитной царю Алексею Михайловичу, - на твои государевы службы, должимся у торговых людей хлебным запасом и служебным всяким заводом в дорогую цену и в кабалы на себя даем…».

Сама служба казаков в далеких якутских зимовьях была не из легких. Дорога «на заморские реки» в утлом коче или сухим путем нартами и «коньми» через горы была сопряжена «с великой нужею», и требовала огромной выносливости. Закинутые на несколько лет в безлюдную тайгу в жалкое зимовье, кучка смельчаков голодала, сквернилась «всякой скверной», с трудом отбивались от нападений «немирных иноземцев».
… Так, в 1667 г. к Зашиверскому зимовью (на Индигирке), скопясь, приступили ночью «ламутские мужики, собрав воровское собрание». Одни начали рубить острожные стены и ворота топорами, другими приставили лестницы к стенам. В зимовье в это время вместе с сыном боярским Козьмой Лошаковым было все пять человек служилых, да десяток промышленных людей. Тем не менее, они отбились от нападавших, которые бежали, «пометав луки и стрелы, и копья, и рогатины».

… В 1686 г. к Танторскому зимовью подошли «тайным обычаем» тунгусы, послав вперед двух человек, которые «сенных дверей запор отодвинули спицей»; другие, обойдя зимовье, выбили в окнах «льды» (куски льда, заменявшие стекло). Через двери и окна тунгусы стали стрелять из луков в находившихся в избе казаков, убили одного и ранили нескольких человек. Далее они вырубили стену аманатской избы и вывели из нее своих аманатов, после чего ушли, разграбив казачьи лабазы с одеждой, пушниной и продовольствием. Служилые люди преследовали нападавших, и отбили одного аманата.
Любопытно, что на третий день родные этого аманата пришли к зимовью с ясаком и просунули в окно на шесте соболиные шкурки, после чего, отойдя на известное расстояние, перекликались, прося на них не досадовать за участие в нападение, случившемуся по общему умыслу и «думе всех тунгусов», и предупреждали, что впредь «убойства не будет».

* Одекуй – бисер, использовавшийся для обмена с «иноземцами» в ясачных зимовьях.

Источник:
Якутия в XVII в. Очерки. Якутск, 1953.

[Музей Света]

26 сентября — день рождения лауреата Нобелевской премии по физиологии и медицине академика Ивана Петровича Павлова (1849—1936). После революции он прошёл непростой путь от полного неприятия большевиков («Если то, что делают большевики с Россией, — эксперимент, то для такого эксперимента я пожалел бы предоставить даже лягушку») до критического принятия части их деятельности (тост «за великих социальных экспериментаторов!» в Большом Кремлёвском дворце в августе 1935 года). Критического — потому что незадолго до этого, в декабре 1934-го, он писал письма с резкой критикой деятельности большевиков на имя председателя Совнаркома В.М. Молотова: «То, что Вы делаете есть, конечно, только эксперимент и пусть даже грандиозный по отваге, как я уже и сказал, но не осуществление бесспорной насквозь жизненной правды — и, как всякий эксперимент, с неизвестным пока окончательным результатом. Во вторых эксперимент страшно дорогой (и в этом суть дела), с уничтожением всего культурного покоя и всей культурной красоты жизни». Письмо это на редкость резкое и оппозиционное, в либеральном духе, хотя Павлов и признавал определённые достижения СССР: «чудесно как бы вновь вырастающие города, днепрострои, гиганты-заводы и бесчисленные учёные и учебные заведения».







Иван Петрович Павлов

Любопытная роль отводилась И.П. Павлову в 1936 году, в период принятия новой Конституции. У Павлова было давнее знакомство с фактическим автором этой конституции, Николаем Ивановичем Бухариным. Меньшевик Николаевский со слов Бухарина в 1936 году рассказывал об этом:
«Начались эти отношения, когда встал вопрос об избрании Бухарина в Академию наук. Когда его имя появилось среди кандидатов, — было это, если я не ошибаюсь, в 1926—1927 годах, — Павлов произнес речь против его избрания, назвав его «человеком, у которого ноги по колено в крови». Сказано это было не в присутствии Бухарина, но открыто, на собрании Академии.





Из советской печати 1928 года. При обсуждении кандидатуры Бухарина И.П. Павлов язвительно припомнил коня в сенате Калигулы и предложил большевикам решить вопрос по этому прецеденту: просто назначить своих академиков безо всяких выборов.



Рисунок Константина Ротова. 1928 год. «Немножко свежего воздуха. Октябрьский ветер в Академии наук». В итоге тайного голосования 12 января 1929 года Рязанова, Бухарина и Кржижановского всё-таки избрали академиками, но последние двое проскочили буквально чудом: будь за них подано на один голос меньше, и они бы провалились. А несколько кандидатов (марксисты Деборин и Лукин и литературовед Фриче) были забаллотированы.

Узнав об этом, Бухарин решил лично объясниться с Павловым. «Я его очень уважал. Конечно, мы расходились в очень многом, но я уважал его как ученого и как человека. Я поехал к нему и сказал прямо: «Мне нужно с вами переговорить». Павлов принял меня более чем холодно. Но он впустил меня к себе в квартиру и вынужден был со мною разговаривать. Беседа наша продолжалась несколько часов. Павлов засыпал меня вопросами, явно проверяя мои знания. Наступило время завтрака, и Павлов, уже несколько смущённый, сказал: «Ну что-же, ничего не поделаешь. Идёмте — я приглашаю вас на завтрак». Мы пошли в столовую, и, когда вошли, я заметил собрание бабочек на стене, Павлов, оказывается, был коллекционером, как и я. Я сидел уже за столом, когда заметил как раз напротив меня, над дверью, ящик с исключительно редкой бабочкой, которую я нигде не мог найти; я вскочил: «Как? Вы имеете её?» — «Ах, чёрт возьми, — воскликнул Павлов, — он и этим интересуется?» Я стал расспрашивать, где она была поймана и т. д., и Павлов убедился, что в бабочках и жуках я знаю толк. Так начался наш «роман»...»




Физиолог Иван Павлов с сотрудниками и группой слушателей Военно-медицинской академии перед демонстрацией опытов по передаче условных рефлексов, 1910-е

«В числе деталей на мой вопрос сказал, что предполагается легализация союза беспартийных для того, чтобы были другие списки, и что во главе них должны были встать Горький, Павлов, Карпинский, Бах и др. академики. К сожалению, прибавил Бухарин, Павлов и Карпинский умерли. Вскоре умер и Горький».
«В ней упоминалось о плане Горького: объединить интеллигенцию в особую партию для участия в выборах. По этому поводу Бухарин сказал: «Да, это верно. Какая-то вторая партия необходима. Если на выборах будет только один список, если второго конкурирующего списка не будет, то получится то же самое, что в гитлеровской Германии. Чтобы отличаться от гитлеровских порядков в глазах России и Запада, нам следует внести систему двух списков». Бухарин полагал, что вторая партия, состоящая из интеллигенции, не будет противницей системы и будет играть положительную роль, внося предложения о переменах и улучшениях.
Вопрос: И Павлов с ним соглашался?
Ответ: Да, Бухарин рассказывал, что не только Павлов, но и ряд других выдающихся ученых с этим планом Горького был согласен. Именно на этой основе выросла дружба Бухарина с Павловым ... Павлов скончался непосредственно перед приездом Бухарина за границу. Бухарин говорил, что это была страшная потеря».

[люБОЛЬ]

Описание

В книге академика РАЕН А.А. Пецко собраны научные сведения о самых великих русских достижениях с древнейших времен до наших дней, установлены мировые приоритеты русского народа в области духовности, науки и техники, искусства, географических открытий. Выявлено более 1000 достижений мирового уровня, показаны 112 географических открытий, около 400 изобретений, 176 космических первенств, порядка 400 научных достижений (научные открытия, основания теорий, систем, учений, открытие законов), более 200 приоритетов в создании прорывных технологий и других областях. Все представленные автором сведения систематизированы в виде словаря. Подобное исследование проведено впервые.

ЧИТАТЬ

[люБОЛЬ]

- Фонарщик, стой!
- Стою, Вашбродь!
- Отлей-ка масла чуток.
- Так вы же вчера бутыль гарного масла уже взяли!?
- Так сколько нас в участке человек работает. Масло у тебя хорошее, каша с ним очень даже вкусная. Отливай, не жмись. А то, кто за тебя заступится вон на том темном перекрестке.


Скажите, мои читатели, а вы когда-нибудь пробовали кашу с гарным маслом? И что это вообще такое за масло знаете/помните?! В наш век, скажу я вам - это совсем недешевый продукт. Пока писал эту статью, заглянул в «Яндекс.Маркет», оказалось, что бутылочка такого масла объемом 250 мл стоит от 400 до 800 рублей, в зависимости от наглости продавцов. Потому что гарным маслом в XIX веке называли растительное конопляное масло. В те времена оно стоило копейки, потому что коноплю эту выращивали во многих крестьянских хозяйствах, И кашу, как мы сейчас сдабриваем, например, оливковым маслом, тогда сдабривали и конопляным маслом тоже.

А еще это масло использовали в осветительных фонарях. Такое масло называли гарным. И вроде оно хоть и считалось техническим, но вполне годилось в еду, особенно, если на халяву. И фонарщики и лица, имевшие на них влияние, использовали это масло не только для освещения улиц, но и для употребления вовнутрь. Ну а улицы освещали тем, что осталось.
Вот и получалось в итоге, как в ежегоднике Владимирского губстаткомитета в 1880 году:

«… Город хотя и просвещен, но мало освещен. Владимирские фонари скорее служат для усиления мрака, чтобы больше оттенять окружающую тьму. Еле мерцающее светлое пятно фонаря замечается только тогда, когда подойдешь к нему на 2-3 шага. Притом окраины, где обыватель более рискует увязнуть или наткнуться на недоброго человека, почти лишены освещения…»

Добрый город Владимир, хоть и находится недалеко от Москвы, и являлся в те времена губернским центром, был в 1880 году глубокой провинцией, из которой активные граждане уезжали кто в Москву, кто в столицу, кто в Нижний Новгород. Собственно, и Москва в те времена была всего лишь главным городом российской провинции, да местом, где короновались императоры из дома Романовых. Но в Москве к тому моменту освещение все-таки уже переделали на керосин, а вот в провинции не всегда и не везде. Отсюда и такие проблемы. Керосин светил все-таки поярче.

Вообще уличное освещение в Москве начали устраивать со времен Анны Иоанновны, когда начали ставить масляные фонари. Конструкция их оставалась почти неизменной до середины XIX века, когда просто напросто появились фонари другого типа. Светили они не то, чтобы хорошо, больше коптили. Ну а кроме того для обслуживания обязательно требовался фонарщик и расходы на освещение были велики. Не только потому что масло воровали. Городское освещение вообще во все времена было бездонной бочкой, в которой также как и в дорожном строительстве исчезали и исчезают любые деньги, сколько не выдели.
Чтобы сэкономить на освещении в Москве, к примеру, в XIX веке осветительный сезон продолжался с 1 сентября по 1 мая. Считалось, что летом фонари не нужны и без них светло. Кроме того, 12 ночей в месяц фонари тоже не зажигали. Почему? Потому что в эти дни – полнолуние или близкие к нему фазы Луны. А значит, и без фонарей светло. Если вдруг шел дождь или небо просто заволокло тучами, в полнолуние фонари все равно не зажигали. Потому что, как правильно заметил кот Матроскин в советском мультфильме о Простоквашино: «В такую погоду люди дома сидят, телевизор смотрят». Телевизоров тогда, конечно, не было, но, по мнению городских властей, ходить по улицам в плохую погоду ночью совершенно незачем, а значит и освещать улицы – не надо. Драматург Островский отлично высказался на эту тему:

«… на улице было грязно и темно, хоть глаз выколи. По расчетам полиции должен был светить месяц, потому и не зажигали фонарей. А почему месяца не оказалось, неизвестно…»

Кстати, чтобы масло не использовали не по назначению, например, на кашу, со временем в масло стали добавлять скипидар. Убрали часть прибыли у фонарщика. А ведь работа у него была не сахар. Ведь как они работали?!

Вечером с полицейской каланчи давали сигнал – вывешивали красный фонарь. Появился фонарь на каланче, значит пришло время зажигать освещение. И фонарщик отправлялся в путь. Всего на его участке находилось около 150 фонарей, а длина участка – примерно 6 верст. К каждому фонарю следовало приставить лестницу, забраться, открыть дверцу фонаря, все почистить, заправить его маслом, зажечь фитиль, закрыть, слезть. Повторить 150 раз. Как раз к тому моменту, когда фонарщик зажигал последний фонарь, приходило время их гасить. И он отправлялся в обратный путь, только уже гася фонари.
Поэтому, когда появилось газовое освещение, стало, конечно попроще. А уж с электрическим тем более. Да и света от них стало больше. Но о том, как российские улицы в провинции стали освещать не гарным маслом, а более современными способами – в другой раз. Оставайтесь, как говорится, с нами!( С )

[Музей Света]

Вы ещё не были в Братском музее света? Настоятельно рекомендую посетить и насладиться созерцанием уникальной экспозиции. Таких экспонатов вы не встретите ни в одном из российских музеев!















Вера Лискина-Арикова

[люБОЛЬ]

Паспорт выписал друг музея Евгений Рыбаченко, живущий в Листвянке на Байкале