Мёртвые Дельфины

[mustein]

Первое выступление состоялось в сентябре 1996 года в Назрани.

В 2000 году вокалист и автор песен Артур Ацаламов приехал из Братска)))) покорять Москву.

После участия на фестивале «Нашествие» (в 2001, 2003, 2004 годах) группа становится знаменитой.

Песня «На моей луне» долгое время занимает первые позиции многих чартов различных радиостанций. В том числе и первое место в «Чартовой дюжине» на «Нашем Радио»[источник не указан 224 дня]. Песня вошла в сборники «Нашествие. Шаг 13-й» (Real Records), «Чартова Дюжина» (CD Land) и «Осторожно рок» («Никитин»). Вошла она и в хит-парад программы «Серебро» радиостанции «Эхо Москвы». А также была использована в качестве саундтрека к фильму «Повелитель эфира» («Мосфильм»).

В 2003 году вышел первый альбом «Одуванчики для канареек».

[mustein]

"Жить в городе Грозном и еще играть на электрогитарах и сочинять песни - это, конечно, подвиг само по себе. И то, что эти песни получаются такими жалобными и депрессивными - ничего удивительного", - написал рок-критик Артемий Троицкий после того, как песня группы "Мертвые дельфины" заняла первое место в "федеральном" хит-параде "Нашего радио".

Лидер "Мертвых дельфинов" Артур Ацаламов, 27 лет, благодарен Троицкому - как и многим другим рок-людям, принявшим его музыку более чем благожелательно. Но он не любит, когда о группе говорят как о депрессивном порождении чеченской войны:

- Нет в нашей музыке специальной "чеченской" депрессухи. Есть общая - суицидально-позитивная: как говорят люди, послушаешь нас - вешаться не захочется... Единственная наша песня с войны - "Мертвый город". Ну, так ее просто и не могло не быть. Это - дань моему родному полису по имени Грозный.

ГРОЗНЫЙ
- Когда к власти пришел Джохар, я всех этих заморочек не понимал. А мама понимала. В 93-м она взяла в охапку меня с сестрой и уехала из Грозного в Братск: там живет отец, который в свое время строил Братскую ГЭС. Я не смог пробыть там и двух недель: в Грозном - все друзья, с которыми рос. Уговорил маму, чтобы она меня отпустила обратно. Купил ее обещанием поступить в Грозненский нефтяной. Я приехал, но в институт не успел: первая война началась. Один, без родственников, без мамы-папы - шестнадцатилетний пацан. Вспышка слева - прыжок вправо. И наоборот.

Артур уверен, что в Грозном ему просто повезло. Причем неоднократно.

- На новогодний штурм до моего района Черноречье танки просто не дошли. Мы с друзьями наблюдали все это по телевизору. Грозненское телевидение поставило камеры на верхушки домов, и мы в реальном времени видели, как эти танки взрываются и горят. Тупо наблюдали и думали, как бы потом самим не погибнуть.

Режим выживания в Грозном Артур отработал скоро: не высовываться.

- Страшно спать, когда тихо: все время себя накручиваешь, что вот сейчас и долбанет, рядом, прямо в тебя. А когда вокруг гремит, спишь хорошо. Мы как-то сгруппировались всем двором - росли ведь вместе: у кого появляется какая-нибудь еда - все на общий стол. За пределы Черноречья старались не выходить - блокпостов боялись, а особенно снайперов. Я видел, как отец моего друга Сани вез его в ящике от патронов. Искал две недели, нашел - синего, скрюченного, с дыркой во лбу чуть повыше глаза: у снайперов такой выстрел считался шикарным.

Кто убил? Какая разница: что федерал, что боевик - и тот, и другой м...ки. Отличный был парень. Много друзей детства полегло - и русских, и чеченцев...

Из друзей Артура лишь двое пошли в боевики. Один сидит: Ацаламов увидел его по телевизору года полтора назад. Другого убили.

- Как я остался нейтральным - ни с боевиками, ни с федералами? Я сохранил равное отношение ко всем сторонам. Мне ненавистен снайпер, убивший Сашу. Но у меня хватило мудрости ограничить свою ненависть именно им. А не переносить ее на всю его нацию, родину, друзей-родителей-соседей, не ходить взрывать дома в его городе или идти в его село на зачистку - я же действительно не знаю, с какой стороны был этот убийца. Я не знаком ни с Ельциным, ни с Дудаевым, чтобы рассуждать о том, что происходило в Чечне. Поэтому я остался наблюдателем, полагая, что не правы все. За что меня попинали и те, и другие.

Без жилья Артур Ацаламов остался весной девяносто пятого.

- Я пошел к друзьям, которые рядом жили. Тихий вечер, сидим у них во дворе, до моего дома-девятиэтажки метров двести - как говорится, ничто не предвещало. Что-то вдруг резко долбануло в крышу дома. Сначала пробились все потолки, а потом коробка вовнутрь сложилась - как картонка. Опять повезло, что никого не убило: там две семьи оставалось, все в этот момент где-то бегали...

Артур понял, что его везение может кончиться, и надо уезжать - хотя бы в соседнюю Ингушетию.

- Выправил документы на выезд из Чечни - ну, это отдельная история... Автобус, белые флаги - едем в Назрань. По дороге нас обстреляли танки. Ради шутки: хотели бы попасть - попали бы. У Ачхой-Мартана стоит блокпост - рослые, отборные ребята-федералы. Всех вывели из автобуса. А кто в нем? Женщины в основном. Два явных бизнесмена, которых тут же отпрессовали на конкретные деньги. И я с пацанами - у всех по фиге в кошельках. Поставили под автоматы, "руки на автобус, паспорта на проверку". А у меня в паспорте роспись - буква "а" в третьей степени: Ацаламов Артур Абубакарович, "а" в кубе. Парень с автоматом поглядел, рассмеялся: "Прикол, уважаю". Отпустил нас с миром. Может, и без росписи он бы ничего с нами не сделал, но мне приятно думать так...

НАЗРАНЬ
Палаточные лагеря беженцев, разбросанные по Ингушетии, Артур тоже счастливо миновал.

- Я еще в детстве научился строительной специальности - штукатур-маляр, лепка и накаты. До войны соседи делали ремонт, приехала бригада, а я попросился к ним в подмастерья: хотел со временем сам ремонт делать в квартире. Они научили меня всему, показали обалденный секрет шпаклевки - в общем, натаскался. А в Назрани в первую войну - стройка на стройке, так что без работы, копейки и нормального жилья я не сидел.

Вскоре Артур Ацаламов пошел устраиваться в Назранскую филармонию - звукорежиссером.

- Всех обманул: сказал, что с аппаратурой знаком. Познавал профессию методом антинаучного тыка, через месяц устанавливал звук самостоятельно. Когда к Аушеву где-то после Хасавюрта приехал генерал Лебедь и собрал президентов кавказских республик, я выстраивал для них микрофоны. Закрытое совещание, никого не пускают - а я, пацан, сижу за пультом и фишки кручу. Какую-то политику президенты говорят, на меня поглядывают. Я умное лицо делаю и киваю: все правильно, дескать, все круто...

Первый состав "Мертвых дельфинов" Артур Ацаламов собрал в 96-м.

- Правительство Аушева нас не воспринимало. Их можно понять: как это так, Кавказ патриархальный - и примодненные ребята с жестким гитарным звуком. А где народные напевы?.. Но после первых концертов - в филармонии, в Домах культуры - нас знала Ингушетия, а после "Студенческой весны" в Нальчике - весь продвинутый Кавказ. Так было долго - после чего я решил, что пора двигать дальше.

МОСКВА
В конце июля 2000 года "Мертвые дельфины" приехали в столицу. Покорять.

- Приехали - афиши по городу: рок-фестиваль "Нашествие". На афишах - надписи "Состав участников может меняться", телефоны для групп. Сели звонить. Наивный был до одури: приехал с развалин - и сразу попытался на такой фестиваль попасть.

На "Нашествии" группа Артура выступала ровно через год - после того, как к главе "Нашего радио" Михаилу Козыреву попала запись. На сцену Ацаламов вышел в майке фильма "Брат". Вместо лица героя Сергея Бодрова-младшего он вмонтировал свое и написал "Брат-3".

- Я сказал: "Когда выйдет третья часть, в главной роли снимусь я. И расскажу настоящую правду - ту самую, в которой сила Данилы". Я рад, что успел это сказать, когда Сергей был жив: сейчас это было бы подло. Но теперь его нет - кто знает, может быть, я снимусь в третьем "Брате"? Фильмы мне понравились: там звучит настоящий рок-н-ролл. Но герой его мне не брат...

После фестиваля "Мертвых дельфинов" поймала одна из крупных записывающих компаний. Вскоре Артур понял, что компания не собирается заниматься проектом: "Пришел к ним в офис и аннулировал наш контракт путем разрывания". Занял денег и устроил видеомонтажную студию. Тем кормился. Жил где придется. Даже со скинхедами.

- Знакомый "вписал" меня в эту хату. Приехал - четыре бритых пацана, мои ровесники и постарше. С наколками-крестами и прочими атрибутами. Накал, конечно, пошел. Я говорю: "Есть претензии - предъявляйте сейчас. Соберетесь убивать - двоих заберу с собой". Все-таки кикбоксингом в свое время я занимался упорно. В конце концов парни пошли за водкой и даже помогли мне убраться в комнате. Подружились, душа в душу три месяца жили. Хороший опыт. Конечно, если бы я им в метро до того попался - хана. Но, видишь, успел до того человеком себя показать. Поэтому - хоть чеченец, да свой...

Диаспора чеченская? Даже струны для гитар не купила. Нет, я ни на кого не в обиде. Зачем им помогать "Мертвым дельфинам" - только из-за того, что я их земляк? Это не показатель. Если бы от меня зависела судьба группы "Руки вверх" - даже если бы там все чеченцами были, - я бы ни копейки им не дал: не нравится... А в рок-тусовку я вошел как свой. Никто не включал передо мной свой пафос, даже Земфира. Негатива не чувствовал - разве что от милиции: и в "обезьяну" попадал, и домой приходили бить. А так даже после мощных терактов от меня не отворачивались: все-таки цивилизованные люди, не древние. Единственно, бизнес делать с группой не хотели. Боялись: "А не пожалеем ли?" Миша Козырев - единственный, кто не поддался на такие настроения и дал нам зеленый свет. И с "Нашествием", и потом, когда через два года вновь взял наши песни в эфир...

Когда в прошлом году произошел теракт на рок-фестивале в Тушине, песня "Мертвых дельфинов" "На моей луне" возглавляла хит-парад "Нашего радио".

- Узнав про взрывы, я почувствовал вину за свой народ. Хреновая овца погоду в стаде не делает, а по ней судят обо всех нас. Глупо, наверное, но я позвонил Мише и сказал ему: "Сними песню из хит-парада". Миша ответил: "Успокойся". Песня осталась...

На моей луне я всегда один,
Разожгу костер, посижу в тени.
На моей луне пропадаю я -
Сам себе король, сам себе судья...

- Закончится в Чечне не скоро. Несколько поколений мы потеряли: камень за пазухой будет очень долго. Это надо понять - и вкладываться в тех, кто рождается, давать им образование и цивилизацию. Интернет, школы-садики, индустрию возродить - короче, успокоить ненавидящих и воспитать тех, кто растет сейчас, в дружбе. Тогда лет через сорок получим лояльную Чечню. А пока надо занять чем-то нынешних взрослых и детей, дать им возможность пожить нормально. Со злобой в сердце тоже можно жить и никого не убивать, я это точно знаю.

Написать целый альбом о Чечне? Наверное, права не имею. Я буду необъективным, потому что не знаю всех обстоятельств. У каждого, кто был там - с любой стороны и ни на какой стороне, - была и есть своя большая маленькая трагедия. Да, бомбы на города стал кидать не Джохар - но дудаевцы могли сделать все для того, чтобы бомб не было. А они - и те, и другие - все решили за нас. За тебя, за меня, за пресловутое мирное население. И, конечно, за тех, кого привезли с дырками во лбу. Когда началась вторая чеченская, я огорчился. Сильно хаял наших, чеченцев: они прос..ли победу в первой войне - подаренную противником, историей, Всевышним, но победу. Опять-таки я не знаю, за каким хреном Басаева понесло в Дагестан. Заказняк? Не исключаю. Но точно не знаю. Поэтому до сих пор злюсь прежде всего на своих...

Сейчас "Мертвые дельфины" вновь на подъеме. Вышел диск, концерты - постоянно: вчера выступали в клубе "Шестнадцать тонн", в ближайший месяц - опять клубы и Лужники, вместе с другими победителями рок-н-ролльного хит-парада.

- Плохо, что клипа нет - без него не раскрутиться по-настоящему: пока собираем на это деньги. Я люблю и уважаю Сократа, но его отрицание рынка мне не близко: такая философия более подходит для эльфов, а не для людей... При этом я понимаю, что нас пока что воспринимают сквозь мой прежний адрес - город Грозный. Было бы здорово, если бы, слушая "Дельфинов", люди думали о том, что происходит в Чечне - как в свое время, слушая первые альбомы ирландцев из "U2", они задумывались о событиях в Ольстере. Но подводить людей к такой мысли надо мудро. Если я буду это делать, все может выглядеть в их глазах как превращение руин в модную фишку - что грязно. Я не хочу, чтобы "Мертвые дельфины"были политической группой - хотя политику люблю и, наверное, когда-нибудь ею займусь. Но сейчас, когда песни у меня пишутся за двадцать минут, надо их выпеть. Хочу быть первыми цветами из выжженного леса. И я уверен, что уже стал чем-то подобным.

Специально для тех кто хочет послушать произведения группы *Мертвые дельфины* можете заглянуть ко мне в музыку и послушать альбом *Одуванчики для канареек.

[Протон]

хорошая была группа.
помню как покупал кассету с первым альбомом, до сих пор лежит дома.

[Alim]

Ага, я их тоже люблю... ))

[Елкин]

Не знаю, не впечатлили. Когда у них была активная ротация в эфире, потом, когда альбом слушал... Мелодии за душу не схватили, высокие ноты в исполнении Артура порезали слух, идеология текстов осталась чуждой. Ну и, может быть пропустил, но так и не понял, как судьба группы связана с Брастком?

[Black Rise]

Помню по нашему радио Артур говорил, что у них много идей и планов, много уже записанных демо версий песен. Все обещал новый альбом, а так никуда группа и не продвинулась, застряв в 2003. Тоже кассета с тех времен лежит с первым альбомом. )

[mustein]

2009 год



Артур Ацаламов (интервью с музыкантом)
30 января 2009
«Мы немного полнее, чем пусто
И немного сложнее, чем просто»
Артур Ацаламов

Группа «Мертвые Дельфины» основана нашим земляком Артуром Ацаламовым и, как прежде, он является ее бессменным лидером. Бессменным, потому как вся эта поражающая сознание энергетика песен «Мертвых Дельфинов» исходит от него — он автор текстов и музыки. По настоящему МД стартанула с Нашествия 2001 — это очень трудно с улицы попасть на фестиваль такого уровня, но Артуру удалось это сделать.

Затем, несмотря на острую нехватку средств, издается первый альбом группы «Одуванчики для канареек» и уже через некоторое время, в поддержку альбома выпускается клип на песню «Мертвый город». Альбом и клип принимается публикой на «ура». Но для группы наступают тяжелые времена — состав периодически меняется, а уход из жизни барабанщика Сергея Золотухина перетекает в трагическую кульминацию этого сложного периода. На данный момент, МД ведет активную концертную деятельность, а поклонники с нетерпением ожидают нового альбома.

Haruki: Будет ли второй альбом?

Артур: Как только найдем деньги на его выпуск. Альбом записан, но нет средств для того, чтобы его выпустить, а рекорд-компании предлагают смешные условия

Haruki: Иными словами, рекорд-компании не сильно заинтересованы в выпуске и раскрутке вашего альбома. Означает ли это, что ваше творчество не вписывается в такое понятие как «коммерческая музыка»?

Артур: Я думаю, что наше творчество вообще не вписывается в понятие «музыка». На самом деле, пишем мы полную фигню (смеется).

Haruki: Через фестиваль «Феникс» ты соприкасался с чеченскими рок группами. Были среди них перспективные ребята? И вообще, как оцениваешь рок среду чеченскую? Есть ли она вообще, эта рок-среда?

Артур: Нет (смеется), ее нет. Она есть на уровне личного отношения... кто-то что-то где-то как-то... Но рассматривать ее как явление, как пласт в социуме, никак нельзя. То, что там происходит с рок музыкой — это молекула даже перед минимумом (смеется). Своей музыки в Чечне нет, да и вообще на Кавказе ее нет. Есть национальная культура... танцы например, а музыка очень бедная. И не надо на меня обижаться за правду. Назовите мне хоть одного музыкального деятеля, которого кроме чеченцев еще кто-нибудь знает, а? Композитора, например, классика или современника, который так или иначе повлиял на развитие музыкальной культуры, пусть не мировой, хотя бы в масштабах той же России. Смешно? Их нет.

Haruki: Ну, я бы так не сказал. Есть очень крутая группа — «Президент» называется. Недавно, например, я узнал, что у них есть собственный фан-клуб. Куда я незамедлительно включился. Ты, помимо всего прочего, народный артист Чечни. Это имеет для тебя значение? В плане, есть ли гордость?

Артур: Дело в том, что звание мне так и не дали. Так что, я не смог ощутить этой гордости, на самом деле (смеется).

Haruki: То есть, там предусмотрен какой-то сертификат и тебе его не выдали?

Артур: Да, сертификат, приказ министра культуры. Удостоверение вроде или значок какой-то удостоверяющий в тебе это звание. Ну, вообще, мое звание осталось на словах (смеется). Например, Киркорову (который сам ничего не написал, например, и уж точно для Чечни ничего не сделал, к тому же злостный фонерщик) это звание оформили, чуть ли не мгновенно. Сам наблюдал эту картину (опять смеется). Да я нормально к этому отношусь. Это при СССР такое звание что-то значило. Сейчас оно никому не нужно. К сожалению, конечно.

Haruki: На улицах Грозного тебя узнают?

Артур: Да.

Haruki: Значит ты народный артист.

Артур: Это уже не мне решать.

Haruki: Ты говоришь, что вайнахская музыка крайне ограничена. Что должно произойти, чтобы она перешла на другой качественный уровень? На твой взгляд.

Артур: Я думаю, ничего для этого делать не надо. Если бы чеченцам было суждено рожать великих музыкантов — это бы давно случилось. Как, например, у немцев: Бах, Лист, Штраус, Моцарт (он австриец, но все равно рядом). И очень много других гениев. Как, например, у Британцев — почти все великие имена современной музыки принадлежат им. Чеченцы этим особо не блещут, как показала история. Мы сильны в другом. Поэтому в музыке нам нужно быть не производителем, а потребителем. Просто у нас такой вот склад культуры, музыка в мировом масштабе у нас не развита, так... национальное бренчание на дечк-пондаре (смеется). И честно говоря, этого вполне достаточно. Чеченцы проявили себя, как прекрасные, возможно в чем-то даже лучшие, воины, спортсмены (в силовых видах спорта). Умственный спорт нам, пока, как-то не дается... шахматы, например. Вот это, что нам дается, и надо развивать. Музыка — не наш конек (смеется).

Haruki: Насколько я знаю, ты интересуешься и политикой. Можешь дать свою оценку ситуации в Чечне?

Артур: Я не интересуюсь политикой уже несколько лет. Поэтому политической оценку тому или иному региону дать не могу.

Haruki: Ок. Тептар, в общем-то, литературный журнал. И поэтому, читателям будет интересны, твои литературные предпочтения. Что читаешь?

Артур: Фантастику и фентези читаю, в основном. С детства эта страсть осталась. Например, сейчас я перечитываю всего Роджера Желязны — обалденно пишет.

Haruki: Вайнахскую литературу читаешь?

Артур: Нет.

Haruki: Вообще ничего не читал?

Артур: Читал, больше не хочу (смеется)

Haruki: Пик (если рассматривать отрезок с 2000- го года) популярности МД приходится на момент, когда чеченская тема была крайне обострена, с наступлением стабильности, популярность твоей группы заметно спала. Имеет ли это утверждение право быть?

Артур: Это мнение не совсем верное. У нас просто нет денег. Все очень и очень просто — нам тупо нечем платить за эфиры, и за многое другое. У нас 90% хитов не имеют к политике, к Чечне никакого отношения. Наше творчество — это просто красивые песни. Нет средств, чтобы их позиционировать на рынке. Ведь, любому товару нужна реклама. Вот и все.

Haruki: Сольник не издается по этой же причине? (Артур давно планирует выпустить сольный альбом).

Артур: Да, иных причин нет.

Haruki: Цель твоего творчества – популярность?

Артур: Нет, цель деятельности – популярность, а цель творчества – само творчество.

Haruki: Дел рез хуьл хьун, Артур, за интервью. Интервьюер из меня фиговый, но твои ответы опубликую.

Артур: Ок (смеется).