В пяти сантиметрах от счастья
Обслуживающий персонал, работники клуба и тренеры выходили из раздевалки ЦСКА буквально с каменными лицами. Переодевавший рубашку Этторе Мессина молча смерил нас холодным взглядом и на секунду-другую закрыл лицо ладонями. Да и понятно всё было без слов: после всего произошедшего ему нужно было не просто прийти в себя, но и найти силы вразумительно ответить на вопросы журналистов на обязательной послематчевой пресс-конференции. Итальянец хлопнул по плечу вышедшего из душа Холдена, приобнял Дэвида Вантерпула и, тяжело выдохнув, двинулся в сторону двери. Игроки команды растерянно озирались по сторонам, одним своим видом давая понять, что в этот вечер диалоги будут короткими. Тем не менее, каждый из них, получив порцию ободрений, похвалы и извинений, ответил на злободневные вопросы пишущей братии.
Каун: даже когда мы проигрывали "-23", думали только о победе
— Саша, что всё-таки случилось с ЦСКА во второй четверти?
— Сложно сказать, растерялись, наверное, играли не так агрессивно, как следовало. Как только во второй половине заработала оборона, сразу пошёл обратный отсчёт.
— Вы сегодня провели на площадке больше времени, чем в полуфинале. Снова "заслуга" Лорбека или всё-таки Мессина стал больше доверять?
— Скорее всего, дело в том, что Эразем быстро получил два фола, плюс ко всему наши большие не всегда справлялись со своими обязанностями в первой половине. Тренер выпустил меня на площадку и попросил не давать сопернику возможности свободно чувствовать себя под нашим кольцом, играть плотнее.
— Как удалось вытащить безнадёжный матч и затащить греков в равную концовку?
— Может быть, расслабились слегка, заиграли сердцем, захотели доказать, что мы не мальчики для битья. В защите стали действовать почти идеально, бросок пошёл, кураж поймали. Если честно, даже когда мы проигрывали "-23", думали только о победе. Если бы хоть на секунду усомнились в себе, такой невероятной концовки не было бы.
— О чём говорил Мессина во время последнего тайм-аута?
— Он объяснил, что должны делать игроки, которые выйдут на площадку, нарисовал комбинацию и попросил постараться доставить мяч Шишкаускусу. А дальше всё по ситуации — или два очка забивать, или пытаться бросать из-за дуги, главное было попасть.
— Как считаете, почему Рамунас в итоге выбрал один из самых сложных вариантов завершения этой атаки? Действовал по наитию, делал то, что считал правильным?
— Трудно сказать, нужно было оказаться на его месте, чтобы понять. Со скамейки мне показалось, что Шишкаускас всё делал правильно. Жаль, что у него не получилось, нам не хватило совсем чуть-чуть, и от этого очень больно. Эта последняя атака, думаю, будет долго сниться всем нам...
Шишкаускас: наверное, это самое обидное поражение в моей карьере
— Рамунас, две такие разные половины, два таких разных ЦСКА. В чём причины?
— Первые пять минут отыграли, как и планировали, а вот потом началось что-то непонятное, у "Панатинаиокса" залетало абсолютно всё, особенно "трёшки", а у нас ничего не получалось ни в атаке, ни, что ещё хуже, в обороне. В какой-то момент мы просто потеряли контроль над игрой. Сложно объяснить, что произошло, наверное, все наши минусы сошлись в одной точке в эти минуты.
— Что происходило в раздевалке в перерыве?
— Да ничего особенного там не было. Чуть-чуть поговорили, перевели дух и пошли обратно на площадку. Было тяжело, но мы понимали: если очнёмся от удара и заиграем так, как умеем, шансы будут. Характер у команды есть, это было заметно в обеих наших встречах в "Финале четырёх", жаль, в матче с "Пао" не хватило совсем чуть-чуть.
— То чудо, которое вы пытались сотворить на последних секундах, имею в виду бросок с разворотом на 180 градусов с отклонением, это было оптимальное решение?
— Мессина доверил право последнего броска мне. Времени на последнюю атаку было достаточно. Партнёры сделали для меня всё, что могли, я попытался пойти под кольцо, но игроки "Панатинаикоса" закрыли мне коридор, пришлось сделать шаг назад, времени оставалось мало, нужно было принимать решение. Я развернулся и бросил. Думаю, всё делал правильно, просто мне не хватило совсем немного.
— Это ваше самое обидное поражение в карьере?
— Внутри всё ещё кипит, страсти не улеглись пока, поэтому сложно сразу дать ответ... (Задумавшись.) Хотя, наверное, да. Потому что мы провалили первую половину встречи, сыграли безвольно. А догнать сильную команду, имея два десятка очков в пассиве, очень сложно. А мы не только догнали, но и имели шанс выиграть. Встречались две великолепные команды, лучшие на данный момент в Европе, они играли на равных, но одним повезло чуть больше.
Планинич: мы хотели доказать, что способны на чудеса
— Зоран, когда последний раз вам лично приходилось тащить команду при "-23"?
— Не припоминаю. Возможно, когда был моложе, такие случаи имели место, но в голову, если честно, ничего подобного не приходит.
— Судя по игре, вас такие громадные отрывы не пугают, раз вы повели команду за собой?
— А чего пугаться в такой ситуации? Нет, конечно, кто-нибудь может бросить играть и не напрягаться. Но в финале, думаю, ни у кого из нас не могло возникнуть такой мысли. Мы вышли на вторую половину с желанием отыграться, и у нас это почти получилось.
— Неужели справиться с "Панатинаикосом" в злосчастной второй четверти было невозможно?
— У "Пао" во второй четверти был сумасшедший процент попадания с игры. Они устроили нам самую настоящую бомбардировку — из-за дуги и со средней дистанции даже с сопротивлением залетало абсолютно всё, даже по самым невероятным траекториям. После большого перерыва мы стали действовать агрессивнее, не давали возможности производить открытые броски и сначала выровняли игру, а потом потихоньку начали сокращать отрыв.
— Мессина, перепробовав все варианты, оставил на площадке именно вас в роли разыгрывающего, и команда неожиданно для многих заиграла.
— ЦСКА заиграл, потому что хотел отыграться, хотел доказать, что способен на чудеса. Все старались, бились и пытались спасти этот почти безнадёжный матч, а не только я. Просто в тот момент, когда я оказался на площадке, у команды пошла игра, но это не повод выделять меня особым образом… Если бы мы выиграли, тогда, конечно, стоило бы упомянуть о скромняге Зоране (улыбнувшись), а так лучше не надо.